Как эпидемия в станице под Астраханью взвинтила цены на карболку в Петербурге
В большой семье. Автор рубрики – Вероника Иошко
Если в свете коронавируса вам кажется, что наступил конец света, в мире и в Астрахани происходит что-то небывалое – не обольщайтесь. И эпидемий, по-настоящему грозных и страшных, наш край видал немало, и карантины бывали похлеще, и… даже панические атаки на прилавки тоже случались. Как говорится, ничего нового под солнцем.
Первые карантины - наши
Малярия, холера, тиф, чума – чего только не знали наши края. Не зря Астраханская губерния стала первой в стране территорией, где еще в XVIII веке открыли противочумные карантины. Как пишет астраханский историк Радмила Таркова, заставы устраивались «по науке»: на то летом 1729 года вышло постановление с подробной инструкцией. Велено было делать их в безлюдной местности, на возвышенности. Все люди, следующие через заставу, досматривались и отправлялись в 40-дневный карантин. В первую очередь туда попадали купцы, причем вместе с товаром. Шелк и хлопчатобумажную ткань, шерсть и меха проветривали шесть недель под охраной, чтобы их не разворовали и не распространили таким путем заразу.
Именно такой заставой было когда-то село Карантинное на правом берегу Волги, в 1960 году включенное в состав Астрахани и ныне являющееся частью микрорайона АЦКК.
В начале XIX века стали активно применять меры, препятствовавшие распространению чумы в самой Астрахани. Во время эпидемии 1806 года вице-губернатор Малинский запретил вести богослужения в церквях и мечетях, прекратил занятия в учебных заведениях. Умерших хоронили без отпевания, чтобы не создавать скоплений людей, а домовладения, в которых все жильцы умерли, ломали и сжигали.
Так что нынешние ограничения – это цветочки. В царские времена применялись столь жесткие карантинные меры, что они приводили к «холерным бунтам», во время которых толпы громили больницы и полицейские участки, убивали врачей, чиновников и офицеров. Во время эпидемии холеры 1892 года такой бунт случился в Астрахани: «толпа чернорабочих произвела беспорядки, проявившиеся насилиями над медицинским персоналом и дошедшие даже до вытаскивания больных из госпиталя, выноса оттуда еще не погребенных мертвых тел и поджога самой больницы».
Санитары мерли, трупы никто не убирал
Одной из трагических страниц истории астраханского края стала эпидемия чумы в казачьей станице Ветлянка Енотаевского уезда. В средневековье «черная смерть» выкашивала целые города и страны. Однако к середине XIX века эпидемии чумы в России, как и по всему миру, прекратились. Медики постепенно утратили навыки её распознавания. Поэтому ветлянская чума грянула как гром среди ясного неба. Столичные власти и местная администрация спохватились, когда в станице вымерла уже значительная часть жителей.
28 сентября 1878 года 65-летний казак Агап Хритонов пожаловался на головную боль, слабость, общее недомогание и боль в боку, а 2 октября умер. Вслед за ним заболели три молодых женщины, в том числе беременная сноха Агапа Елизавета. Они выздоровели, но таинственные заболевания продолжились: к 17-18 октября умерли еще три жительницы станицы. У всех были характерные для бубонной чумы образования. Но медики грозной болезни не распознали, приняв ее за «жестокую лихорадку». До конца ноября в метрической книге станицы в качестве причины смерти указывались: «от простуды», «злокачественной» или «тифозной горячки».
Второй, наиболее смертоносный период эпидемии начался в семье богатого ветлянского казака Осипа Белова. Именно в многочисленной семье Беловых чума по не выясненной до конца причине перешла в легочную форму и стала стремительно распространяться по станице. С 27 ноября по 8 декабря заболело 110 человек, из них 43 умерло, 14 выздоровело. Пик эпидемии пришелся на 14 декабря, когда в один день умерло 36 человек. В станице началась паника.
За три с лишним месяца, что бушевала эпидемия, в Ветлянке заболело 446 человек. 364 из них умерло, включая священника, шестерых фельдшеров, трех приезжих врачей. В станице царили ужас и хаос. Смотрители и санитары умирали один за другим, трупы никто не убирал, больные лежали без ухода. Приехавшие в Ветлянку в разгар эпидемии врачи Морозов и Григорьев спасли из совершенно заброшенной больницы Авдотью Щербакову, которая выжила после чумы, но чуть не умерла от холода и голода.
Сообщения в прессе об эпидемии неведомой болезни в Ветлянке начали появляться в середине декабря. Когда же стало известно, что это чума, паника началась повсюду. Даже в Петербурге, который от Ветлянки отделяет две тысячи километров, ринулись скупать профилактические средства, цены на карболовую кислоту тут же взлетели в несколько раз.
Эпидемия нанесла серьезный репутационный ущерб Российской империи. Просвещенная Европа считала чуму болезнью отсталых азиатских государств. Природно-очаговый характер инфекции был тогда еще неизвестен.
Монахи-оспопрививатели
От вспышек опасных инфекций жестоко страдало кочевое население Астраханской губернии – из-за отсутствия гигиены, медицинской помощи, тяжелых условий жизни, близости к природе, в которой обитают переносчики заразы.
Бичом для калмыцких кочевников были вспышки черной оспы. Как свидетельствовала в XIX веке местная администрация, «оспа, свирепствуя в улусах в самых широких размерах, наводила такой ужас на калмыков, что они нередко решались бросать в степи без всякого надзора даже родных своих детей, заболевших оспою, из боязни распространения ее на остальных членов общества» (цитируется по статье В.Н. Авлиева в журнале «Современные проблемы науки и образования"). Автор предполагает, что именно калмыки были столь подвержены этой болезни, потому что у них «не было сильного природного иммунитета к данной болезни в силу ее новизны для них и отсутствия закаленности от прививок». Между тем, из той же статьи следует, что уже с 1811 года кочевников стали прививать от оспы. Первыми оспопрививателями у калмыков стали гецюл (послушник) Джамбо, гелюнги (монахи) Бот и Арти, которые успешно прошли экзамен и получили соответствующие аттестаты. А калмыцкий князь Тюмень пожертвовал «на поддержание и упрочение прививания оспы предохранительной во всех сословиях народа Астраханской губернии» 100 рублей серебром.
Чума в Киргизской степи
На территории Астраханской области находится один из природных очагов чумы, который периодически «просыпается». Сейчас благодаря работе противочумных станций, одна из которых находится в Астрахани, его удается держать под контролем. Но вспышки опасной инфекции тревожили астраханскую землю еще в прошлом веке. О том, как боролись с чумой в первые годы советской власти в Киргизской степи (киргизами в то время называли казахов), рассказали в своей работе «Медицина против эпидемий в Поволжье» Дмитрий Михель, Ирина Михель и Ирина Сироткина.
В первой четверти ХХ века астраханская степь привлекала пристальное внимание санитарных врачей – ведь здесь наряду с сусликами обитали и другие потенциальные разносчики чумы — верблюды и полевые мыши. Ко всем им медицина относилась с подозрением.
К 1921 году у медиков сложилось ясное понимание сезонности чумных эпидемий в Киргизской степи: в северной (травянистой) части степи чума распространялась преимущественно сусликами в летнее время, а в южной (песчаной) — мышами и только в зимний период. Это объяснялось особенностями быта местного населения. Если летние контакты с сусликами были обусловлены промысловыми занятиями, охраной посевов и даже детскими играми с животными, то зимние контакты с мышами — проживанием казахов в землянках, в соседстве с многочисленными грызунами. «Большинство легочно-чумных больных в степи бывает зимой, тогда же надо думать инфицируются кошмы. Ранней весной киргизы выкочевывают в кибитки, причем излишние кошмы и ковры складываются, связываются и в таком виде без доступа света хранятся до осени, служа убежищем для мышей. В случае эпизоотий в сложенных кошмах чаще всего и легче всего удается находить павших мышей», - писал доктор Никаноров, в 20-е годы бывший директором института «Микроб».
Чтобы разорвать фатальную связь между людьми и грызунами, началась борьба с суслятниками (теми, кто заготавливал и продавал шкурки сусликов). Война была объявлена зараженным вещам, жилищам и даже могилам. Дело в том, что умерших казахи хоронили неглубоко от поверхности, поэтому могилы легко разрывались степными грызунами и становились источниками распространения чумной инфекции. Чтобы справиться с угрозой, таившейся в «чумных» погребениях, было предложено кремировать трупы, что противоречило мусульманскому обычаю предавать тела умерших земле.
Наиболее распространенным способом «обеззараживания» в степи стало сожжение жилищ и личных вещей. Потерпевшей стороне выплачивалась денежная компенсация, но всякий раз такая маленькая, что местное население старалось укрывать от эпидемических отрядов свои нехитрые пожитки: одежду, обувь, ковры, посуду.
Борьба с чумой «цивилизовывала» степь, она же ломала традиционный уклад жизни людей. Но именно благодаря этим мерам с эпидемиями на нашей земле в конце концов было покончено.