В Бурятии секты маскируются под бизнес-клубы и «кружки по интересам

В 2017 году после «смерти» в Российской Федерации «Свидетелей Иеговых»* (организация признана экстремистской и запрещена на территории России) могло показаться, что религиозные секты в Республике Бурятия побеждены. Однако на практике деструктивные культы не исчезли, а ушли в тень, изменив форму и сменив религиозную риторику на язык коучинга и самопомощи.

Сейчас их представители не стучатся в двери с литературой, а вербуют адептов на женских кругах, платных марафонах и тренингах об «успешном успехе». О том, как распознать подобных деятелей, защититься от них самим и защитить своих близких – особенно на фоне противостояния западному влиянию и укрепления православной веры в условиях СВО, – разбирался корреспондент «Газеты РБ» вместе с экспертами.

История из предыстории

В нашей стране сложилась довольно долгая история существования религиозных сект. Впервые они выделились из православия в середине-конце XVIII века. А уже в середине XIX века из-за рубежа проникли миссионеры. Сектантская деятельность в православной России, как и позднее в Советском Союзе, запрещалась законом. В 1949 и 1951 годах сектанты подвергались арестам и высылкам на восток СССР – их общины появлялись в Сибири и на Дальнем Востоке.

Таким образом, на территории Бурятской АССР, возможно, оказались первые адепты зарубежных сект. В 2013 году на конференции «Шаг в будущее» ученица Эрхирикской средней школы Арюна Цыренова представила исследование «Деятельность религиозных сект на территории Бурятии и их влияние на людей» (18+), где справедливо отмечается: наш регион в религиозном плане – специфический. Здесь сильно влияние двух мировых религий – буддизма и православия, а также традиционной системы – тэнгрианства. Представители деструктивных культов делали «ход конем»: готовили проповедников, которые учили бурятский язык, изучали местные традиции, осваивали буддийскую терминологию, чтобы втираться в доверие и привлекать новых людей.

В нулевые годы вышеупомянутую СОШ посещали западные миссионеры – проводили бесплатные уроки английского языка и раздавали религиозную литературу. По селу Эрхирик Заиграевского района ходили две женщины, предлагали аналогичные книги да журналы, призывали посетить их церковь и пытались беседовать на религиозные темы. Местные жители отмечали множество случаев навязчивой вербовки. Некоторые поддавались: «завербовывались» целыми семьями, молились в специальном здании на территории этого населенного пункта, простаивали на «богослужении» по 4–5 часов, а после жертвовали деньги и порой «дарили» телевизоры и компьютеры.

Этот пример – вовсе не единственный. Многие истории публиковались в бурятских СМИ. Так, в 2000 году в региональную прокуратуру поступило заявление от отца пятерых детей. Уже немолодой мужчина рассказал, что его жена попала под влияние «Адвентистов седьмого дня», стала проявлять неуправляемую преданность своим руководителям и выполнять беспрекословно их распоряжения. Женщина уносила деньги на пожертвования из дома, запрещала, чтобы ребятишки ели мясные и рыбные продукты, а также кондитерские изделия и ходили на учебу в субботу. Настоящий кошмар длился четыре года, а однажды муж вернулся с работы и обнаружил пустое жилище – всё было вывезено до нитки. Тогда он и попросил принять меры.

Как подчёркивается в исследовании Александра Савельева под руководством доктора исторических наук Светланы Бураевой «К вопросу о деятельности христианских сект в постсоветской Бурятии» (18+), местные адвентисты регулярно принимали материальную помощь из-за рубежа. Например, в 1999 году получили из США контейнер с поношенными вещами, которые распространяли среди школьников из малообеспеченных семей, сопровождая сей процесс своими проповедями. Можно только представить, какую сумятицу в головы наших юных сограждан внесли эти «деятели». Кстати, правоохранители не могли встретиться и поговорить с членами данной организации: те не впускали их даже на порог, пользуясь условным стуком.

Другая история случилась 5 июля 2004 года. Супружеская пара вернулась в Улан-Удэ из отпуска и обнаружила в своей квартире чужие вещи и религиозную литературу. Позже дверь своими ключами открыли два юноши с бейджами с «гордым» званием «старейшин». Учитывая, что сестра хозяйки была последовательницей мормонов, супруги поняли: незваные гости – миссионеры «Церкви Иисуса Христа святых последних дней». Молодые люди заявили, что проживают здесь на законных основаниях, потребовали освободить жилье и вытолкнули пожилых людей на лестничную площадку. Хозяин получил сотрясение мозга, что подтвердили заключения от медиков. Действия граждан США подпадали как минимум под две статьи УК РФ – «Побои» и «Создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан». От наказания иностранцы спаслись, срочно «свинтив» в Америку.

Несмотря на свои «делишки», по сей день ни адвентисты, ни мормоны не запрещены в России, а их организации зарегистрированы во многих городах.  Первые даже имеют сайт с привязкой к Улан-Удэ, где их деятельность освещается вполне себе бодро. 

Конфликтные ситуации с правоохранителями имели почти все секты в нашем регионе.Ещё в 1991 году в Северобайкальске стихийно возникла община, которая окрестила себя Апостольской православной церковью. За несколько лет он «раскидала» свои приходы по бурятской ветке Байкало-Амурской магистрали, а спустя некоторое время «присоседилась» к старообрядческой церкви. Но, как оказалось, лишь мимикрировала под неё. На самом деле, по словам представителя Бурятского благочиния Читинско-Забайкальской епархии РПЦ МП отца Михаила Литвинова, это была псевдоправославная тоталитарная секта с требованием беспрекословного подчинения и наказаниями в виде принудительных работ или лишения пищи.

В начале 2000-х у прокуратуры Муйского района к АПЦ накопилось много вопросов. В результате следствия ее руководство обвинялось, среди прочего, в ношении оружия. К 2003 году и руководители, и активисты покинули эти места.

А восемь лет тому назад свое существование прекратила секта, упомянутая в самом начале этой статьи и активная в нашем регионе с середины 1990-х. В апреле 2017 года Верховный суд РФ признал ее экстремистской организацией, запретил деятельность в стране и обратил имущество в государственный доход. Так прикрылась многолетняя «лавочка» по навязыванию сомнительных журналов жителям России и Бурятии, внедрению опасных идей в учебных заведениях и формированию картотеки с подробным описанием жизни, мировоззрений и слабостей простых обывателей.

Жители Улан-Удэ поделились с нашим изданием своим опытом общения с сектантами. «Давно, в девяностых, они в галстуках и белых рубашках ходили по домам, – вспоминает актёр и юморист Сергей Цыренов. – Споили оседку моих родственников и отобрали у неё трёхкомнатную квартиру». «Будучи студенткой, поспорила с одним из них на Арбате, – рассказывает фотограф Ольга Алексеева. – Он уверял, что Бог накажет за спор. А началось с того, что ему не понравился мой вид: я была в джинсах и с распущенными волосами. Вот такая «полиция нравов».

Безопасность в вере

Несмотря на относительно спокойную обстановку в нынешнее время, Улан-Удэнская и Бурятская епархия ведёт профилактическую работу.

– Прежде всего мы снабжаем прихожан информацией о пагубности деструктивных и тоталитарных сект, раздаём листовки об их опасности, – объясняет руководитель епархиального миссионерского отдела иерей Виталий Никитин. – Каждый священник имеет обязанность духовного попечения о каждом своем прихожанине. И дает советы и поддержку, когда в Таинстве Исповеди христианин открывает свои переживания и духовные проблемы.

На Божественной литургии во время проповеди священник раскрывает основы веры и православной нравственности, что при их усвоении дает правильные ориентиры, ограждающие от сект. Когда человек регулярно посещает церковь, молится, исповедуется и причащается, в его душе вырабатывается духовный иммунитет ко всем уловкам деструктивных культов.
Наш собеседник подчёркивает: стопроцентной гарантии безопасности это не даёт. Многое зависит от личного выбора: будет ли человек бдителен, обратится ли за советом. «К сожалению, повлиять на тех, для кого Церковь не имеет авторитета, мы не можем», – отмечает он.

Иерей Виталий Никитин перечислил признаки того,что человек попал под влияние секты. Он замыкается в себе, перестаёт общаться с близкими, периодически исчезает. Изменения в поведении, проблемы с финансами, пропажа денег и ценностей – лишь некоторые пункты из обширного списка. В таком случае нужно собрать доказательства незаконных действий организации и подать заявление на её лидера для проверки компетентными органами.

Меняя лица

Сегодня деструктивные культы продолжают свое существование, просто приобретая теневой характер и маскируясь под различные сообщества, считает психолог, юрист, старший преподаватель кафедры уголовного права, процесса и криминалистики института права и экономики Бурятского госуниверситета Наталья Семенова.

– Расцвет культовых движений в стране пришёлся на 1990-е – начало 2000-х. Резкая смена политического и экономического уклада, правовой вакуум и медийная «жажда» чудес породили всплеск новых религиозных движений, «тренингов личностного роста» и засилье «сетевых гуру».

– Что изменилось сегодня?

– Форма. За 30 лет «сцена» трансформировалась. «Секты с вывеской» сменились «практиками/клубами» со схожими механизмами влияния. Они уходят в тень, мимикрируют под коммерческие организации и помогающие практики – коучинг без лицензий, платные марафоны, «женские круги». Международная повестка подтверждает тренд на «квазипсихологические» и «оздоровительные» фасады.

– Где «культовость» встречается чаще всего?

– Показательный кейс сочетания религиозной риторики с жёсткой монетизацией – «Саентологическая церковь Москвы»** (Всемирный Институт Саентологических Предприятий признан нежелательной организацией на территории России), ликвидированной решением Мосгорсуда 23 ноября 2015 года (кстати, на днях силовики задержали в Алтайском крае двух «основоположников» этого «движения»: они «тренировали» в том числе руководителей крупных региональных предприятий, для чего создали нежелательную НКО – прим. ред.)

Классический пример из чисто «коммерческих» – финансовые пирамиды с культовой лояльностью. В 1990-х «МММ» описывалась МВФ как масштабная понци-схема (финансовая пирамида). Подобные конструкции регулярно запускаются под новыми брендами.

Яркая иллюстрация маскировки – «женские клубы». Такая упаковка часто служит «мягким входом» к жёстким техникам. Международный кейс – NXIVM: внутри структуры «самопомощи» действовали шантаж, клеймение и сексуальное рабство. Её основатель Кейт Раниери осужден на 120  лет.

Эксперт выделяет признаки сектности в 2020-е:
1. Поведенческие маркеры: культ личности и непогрешимость лидера, финансовая непрозрачность и лестница платных «ступеней», изоляция от альтернативных источников помощи; обещание «тайного знания» или гарантированного результата, давление срочностью и стыдом, запрет критики и контактов с «отступниками».
2. Контекст-диагностика: культообразность нередко прикидывается «предпринимательскими клубами» и «оздоровительными ретритами». Такие гибриды – зона особого внимания

Для «вывода из секты» существуют два подхода. Первый – депрограммирование, в том числе насильственное, с риском уголовных дел за похищение. Этот путь рискованный и в юридическом смысле, и в этическом.

Второй – выходное консультирование (добровольное) – ненасильственные консультации, работа с семьёй, информирование о механизмах контроля, постепенное восстановление автономии. Этот подход продвигается профильными организациями.

В этой сфере работают бывшие представители силовых структур, общественные эксперты (иногда – с хорошей информированностью,  однако без клинической подготовки), частные консультанты («культбастеры», подчас –  с конфликтной историей), а также профильные НКО и горячие линии. «Золотой стандарт» – психологи и психиатры с подготовкой по травме. В любом случае требуется верификация экспертов: проверка отсутствия участия в принудительном «спасении», прозрачность договоров, наличие супервизии (профессиональная поддержка и наставничество одного психолога для другого).

– В российском правовом поле любые силовые попытки «вытаскивания» совершеннолетнего из подозрительных объединений подпадают под статью 126 УК РФ («Похищение человека») и сопутствующие составы, – говорит Наталья Семенова. – Юридическая безопасность – прежде всего. Никаких «силовых выездов», только чистая добровольная работа с семьёй и жертвой при фиксации согласий. Иначе – риск уголовных дел и разрушенных отношений. Семейно-ориентированный информированный подход гораздо эффективнее «теневых героев-спасателей» за наличные. Это – оптимальная стратегия помощи.

*организация признана экстремистской и запрещена на территории России
** Всемирный Институт Саентологических Предприятий признан нежелательной организацией на территории России