Докопаться до правды
В Челябинске решили строить детский хоккейный центр, затея, конечно, хорошая.
Мнения горожан, как обычно, разделились.
Одни полагают единственной целью задумки вырубить зеленые насаждения в районе строительства и удивляются, почему его нельзя развернуть на имеющихся в изобилии пустырях. Другие убеждены, что целью может стать разрушение мемориального комплекса «Золотая гора». Третьи просто напоминают, что «все значимые стройки спортивных объектов в нашем регионе — стадион «Центральный», центр шорт-трека, биатлонный центр в Златоусте — заканчивались не запуском объектов, а уголовными делами о коррупции». Так, например, пишет в обращении к президенту страны «рядовой любитель хоккея» Антон Сериченко. Автор письма просит президента «приостановить тендер и рассмотреть возможность функционала действующих объектов», самое, кстати, дело для президента.
Все три варианта, к сожалению, даже если не касаться справедливости предъявляемых претензий, однозначно свидетельствуют о недостаточно высоком уровне доверия, которое испытывают граждане к тем, кто ими управляет. И тут с тем же Сериченко не поспоришь: есть у него соответствующий негативный опыт, чего стоит хотя бы не так давно отринутый от должности губернатор Юревич, успешно скрывающийся сейчас от правосудия за границей, в то время как его ближайшие соратники продолжают свою неутомимую деятельность. В том числе и по возведению детского хоккейного центра, без какового Челябинск, как нас убеждают, просто задыхается.
Надеюсь, президент выполнит просьбу и «рассмотрит возможность функционала действующих объектов», хоть я, признаюсь, не совсем понял, что это значит. Но, во всяком случае, «стоит» будущий центр 737 миллионов 962 тысячи 145 рублей, из которых 708 миллионов 443 тысячи 648 рублей намечено взять из федерального бюджета. Торги провели на редкость оперативно — за неделю, включая подачу заявок и подведение итогов. Победил единственный их участник.
Которого я, конечно, и поздравляю.
…И — вопрос о мемориале.
«Золотая гора» — комплекс шахт, «Мариинский прииск», где с XIX века добывали драгоценный металл вплоть до его полного исчерпания к 1935 году. С 1942-го по 1947-й к разработкам вернулись, тщательно добирали оставшееся.
В промежутке же в навсегда, как тогда казалось, заброшенные шахты сбрасывали тела расстрелянных.
Потом, рассказывают, невыносимый запах разлагающихся тел сделал невозможным проживание в поселке Шершни.
Поэтому шахты засыпали негашеной известью.
После 1953-го появились первые живые свидетельства осмелевших старателей. В 1956-м второй секретарь Челябинского обкома партии Соломенцев направил в ЦК специальную справку (разумеется, секретную) в которую (от руки) вписал цифры. Документ содержит 15 страниц печатного текста с зачеркнутыми первоначальными цифрами и написанными от руки другими. «Это, бесспорно, рождает массу вопросов и сомнений относительно корректности цифровых показателей, на которые по настоящее время ответа не получено», — считает журналист и правозащитник О. Труфанова.
Так, в документе сообщается о том, что только за два года (1937–1938), согласно материалам, хранящимся в учетно-архивном отделе УКГБ при СМ СССР по Челябинской области, на этой территории было репрессировано «25 368 (цифры вписаны в машинописный текст рукой) человек, из них к ВМН было приговорено 14 379 человек, остальные — к различным срокам лишения свободы».
Но дальше из справки следует, что «тройкой» УНКВД по Челябинской области рассмотрено следственных дел на 16 786 человек, по которым приговорено к ВМН 8656 человек. Плюс «двойкой» наркома внутренних дел и генерального прокурора рассмотрено следственных дел на 4706 человек, из них к ВМН приговорены 4468 человек, что в сумме составляет всего 13 124 человека (это на 1255 человек меньше, чем Соломенцевым указывалось первоначально). Причем это только 1936-й, 1939-й и 1940-е годы…
Тысячей больше, тысячей меньше, разница-то какая? Правда, в оправдание составителя справки замечу, что разобраться в «бухгалтерии» сталинского террора трудно не только сейчас, но и в 1956 году.
Кстати, Михаил Сергеевич Соломенцев в восьмидесятые годы вплоть до ухода на пенсию возглавлял Комиссию Политбюро по реабилитации незаконно репрессированных граждан. Но к челябинским цифрам он уже не обращался.
Когда в 1989 году на волне перестройки в «Челябинском рабочем» Светлана Миронова опубликовала первые свидетельства о «Золотой горе», прокуратура возбудила уголовное дело (не против Мироновой, как кто-то может сегодня подумать, а — по фактам совершенных когда-то преступлений). В том же году был открыт мемориал — камень, на котором надпись: здесь будет возведен памятник (памятника нет до сих пор) — и символическая часовенка. На митинг, посвященный открытию мемориала, из Москвы приехали академик Сахаров с женой, Галина Старовойтова и космонавт Береговой. В своем выступлении Сахаров сказал, что здесь покоятся останки более чем «300 000 человек».
Подняты на поверхность к тому времени были останки около пятисот. Только из одной шахты, и не все там обнаруженные.
«Поверьте, никто ни на каких костях не будет строить спортивный объект, — заверил вице-губернатор Челябинской области Вадим Евдокимов. — Это просто хайп, которым грешат некоторые люди».
Судя по всему, Евдокимов знает (и скрывает источники своего уникального знания!), где именно находятся «кости» людей, на которых никто спортивные объекты строить не будет. Один из «грешащих хайпом» недобросовестных людей Оксана Труфанова настаивает: «Согласно данным ЕГРП, от территории «шахт» власти уже некоторое время назад «оттяпали» почти половину (кадастровый номер: 74:36:0501006:22). Согласно данным по кадастровому номеру, ныне территория бывшего Мариинского прииска составляет уже всего лишь 8,6 гектара вместо первоначальных 15 (когда и кто делал новый повторный анализ местности без учета старых планов и карт, а также ранее составленных отчетов, остается загадкой, сделано это было, судя по всему, втихаря еще во время властвования бывшего губернатора М. Юревича… Так, три шахты — 9-ю, 10-ю и 11-ю — новый кадастровый план оставил вообще в стороне, будто их и не было. И теперь, как я понимаю, их территорию хотят застроить…»
В конце 80-х была сформирована поисковая группа «Реквием», куда вошли в основном студенты исторического факультета Челябинского государственного университета во главе с археологом Григорием Маламудом. Финансировал раскопки челябинский кооператив «Практик-Центр». Геологический трест «ЮжУралТИСИЗ» по архивным данным о золотодобыче и по результатам обследования отвалов шахт «Золотой горы» составил план бурения для оконтуривания шахт и проверки на наличие органики. Само бурение было проведено в мае-июне 1989 г., и анализ показал наличие костных останков в десяти шахтах. Одиннадцатую так и не исследовали.
14 июня 1989 г. начались раскопки самой крупной шахты в поселке Шершни («Золотая гора») — № 5, которая была в диаметре 12 метров. Большая часть обнаруженных там трупов были голыми, без одежды, с огнестрельными ранениями на черепе от пуль и прижизненными штыковыми повреждениями. Это означает, что людей добивали. Среди обнаруженных оказались дети.
Результат раскопок на «Золотой горе» (одной, подчеркиваю, шахты) — останки от 200 до 400 человек (точное количество установить не удалось, так как судебно-медицинская экспертиза не была закончена).
Судебно-медицинский эксперт Александр Власов, непосредственно проводивший исследование обнаруженных костных останков, выезжал на место раскопок в 1989 году, собирал кости, которые потом тщательно исследовались в Бюро медико-социальной экспертизы в Челябинске. Там пытались определить возраст скелетов, пол, причину смерти и ее давность, а также предполагаемый срок захоронения.
«Нам пытались внушить идею, что это больничные и невостребованные трупы, к примеру, умерших от туберкулеза,
— рассказывает Власов. — Однако уже сразу было понятно, что такое количество больных негде было взять. К тому же на 99 % черепов имелись огнестрельные ранения по касательной справа вверх от височной области».
Власов лично спускался вниз в шахту на глубину 20 метров, дальше не полез, так как деревянные перекрытия прогнили, и погружение было опасным для жизни. «Из шахты были извлечены полностью скелетированные останки с фрагментами одежды и обуви», — рассказывает эксперт. По мнению Власова, первая шахта заполнена скелетами до дна, при бурении и на дне обнаруживалась костная пыль.
Куда исчезли костные останки и улики, остается загадкой до сих пор.
Опрос сотрудников Исторического музея Челябинска, а также Челябинского государственного университета, силами которого проводилось археологическое исследование, ничего не дал. Однако вещественные доказательства найти удалось. Они находятся во временном хранении в Центре историко-культурного наследия Челябинска. Это патроны, гильзы, личные вещи расстрелянных (кошельки, очки, трубки, мундштуки, флакон от женских духов, бутылочка с лекарством, туфли, галоши, задники от валенок и многое другое), зубные и глазные протезы, зубы. Все это до сих пор хранится в таком виде, в котором и было извлечено из шахты. А вот упомянутых черепов или других костных останков там, по сведениям сотрудников, нет.
Где же они?
Напомню, что Челябинская областная прокуратура в 1989 году возбудила уголовное дело по факту обнаружения массового захоронения на «Золотой горе», недолгое расследование вел следователь Демин. Однако 5 ноября 1990-го производство по уголовному делу сначала было приостановлено «за неустановлением лица, подлежащего к привлечению в качестве обвиняемого», а еще через три года и прекращено — по двум основаниям: «как возбужденное в отношении умерших» и «как возбужденное в отношении лиц, о которых имеется вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению». Согласитесь, что якобы состоявшееся осуждение палачей несколько противоречит утверждению, что имена их так и неизвестны? Во всяком случае, важных свидетелей не опросили, места захоронений до конца не установили, точное число «потерпевших» не установили... Ответственности никто не понес.
Все документы, касающиеся расстрелов в сталинскую эпоху, по сообщениям КГБ, хранились в Копейске и сгорели во время пожара.
«В ответ на наш запрос в Челябинскую областную прокуратуру и Следственный комитет, — пишет Труфанова, — нам пришел ответ, что это уголовное дело до сих пор засекречено с мотивировкой: «в связи с участием в его расследовании сотрудников КГБ СССР», в ознакомлении с его материалами отказано».
Итак, археологического отчета нет, есть только обрывочные воспоминания непосредственных участников раскопок, приукрашенные порой противоречивыми деталями. Нет полного описания, вещественные доказательства перемешаны, опись отсутствует... Невозможно определить, к каким костным останкам относятся те или иные предметы… Кто конкретно был брошен в заброшенные шахты — неизвестно.
Дело закрыто.
Все это, помимо прочего, дает возможность разного рода «радетелям отечественной истории», публично выступать с ни на чем не основанными заявлениями, опровергать которые вроде бы даже и неприлично. Вот, например, выдержки из только одной публикации полуторалетней давности:
«…Можно критиковать судебную систему СССР в 30–50 годы за скорые расправы троек НКВД, обвинительный уклон, отсутствие у обвиняемого права на защиту, непрозрачность и за то, что решения зачастую выносились заочно, а заседания часто даже не протоколировались. Но в среднем по рассматриваемым делам треть приговоров были оправдательными. В нынешней РФ попавшие на скамью подсудимых получают оправдательный приговор в среднем от 3 % до 8 % случаев.
