Сгорает «предохранитель»: координатор челябинского поискового отряда о том, почему пропадают южноуральцы
«Нас узнают по голосу»
Десять лет назад страну потрясла история гибели четырехлетней Лизы Фомкиной, пропавшей 13 сентября в Орехово-Зуево. Девочка заблудилась с тетей в лесу, а когда их нашли, было уже слишком поздно. Тогда на форуме ассоциации «Поиск пропавших детей» познакомилась группа челябинцев. Молодые люди решили создать первый на тот момент добровольческий поисковый отряд в городе. Возглавила его Татьяна Гроза.
С тех пор девушка перестала носить платья и туфли, а в дамской сумочке всегда с собой ножик, фонарик и спички.
«По закону подлости, как только нарядишься на работу, то обязательно в этот день надо ехать в “поля”, — объясняет Татьяна. — Поначалу были настроены искать только детей, но со временем включили и взрослых. На тот момент полиция не сильно любила работать с волонтерами. Тогда, в 2013 году, чтобы заключить официальное соглашение о сотрудничестве, организацию зарегистрировали. Потихоньку знакомились, поиски были результативные, нам стали доверять.
Мы не пытаемся играть в детективов и выполнять чужую работу. Аналитикой занимаются полицейские, а мы пытаемся им помочь. Сейчас они сами в мессенджерах скидывают нам информацию о том, кто, где и как пропал».
В команде «Легион-СПАС» около 140 активных волонтеров. Они готовы потратить время, ресурсы и по первому зову прийти на помощь. Работа отряда выстроена так: есть информационный поиск, когда ориентировки размещают в Сети и расклеивают по городу, городские и полевые поиски.
Фото предоставлено ПО “Легион СПАС” 
Фото предоставлено ПО “Легион СПАС” 
Фото предоставлено ПО “Легион СПАС”
«Мы не выкладываем ориентировки на взрослых дееспособных людей без согласования с сотрудниками полиции, — отметила волонтер. — Часто находим людей в телефонном режиме, то есть после обзвона госорганов, бюджетных организаций. Ведь бывает, что человек попал в больницу и родственникам не сообщают. Нас уже по голосу и фамилиям узнают».
В поиске пропавших помогает взаимодействие с подобными отрядами — местными и из других регионов.
«Была ситуация, когда знали, что потеряшка уехала в Москву. Мы созвонились со столичными волонтерами, и они ее оперативно нашли. С поисковым отрядом “Лиза Алерт” общаемся, на поисках пересекаемся. Чем больше поисковых отрядов, тем легче. Каждый перекрывает свою зону и нам, например, не надо лететь куда-то в Снежинск, так как там есть свой отряд, который прекрасно работает», — поделилась волонтер.
Однажды, чтобы на себе испытать то, что чувствуют потерявшиеся в лесу люди, Татьяна приняла участие в эксперименте. Вместе с товарищами по отряду провела в глуши двое суток без еды и воды.
«До поисковой деятельности я ни разу не ходила в походы. Эксперимент оказался продуктивным. Мы приехали сытые, довольные и счастливые, а потом спустя шесть-восемь часов ходьбы понимаешь, что еды никакой нет, мысли очищаются и проблемы отходят на второй план.
Спали на земле, пили воду из лужи. Хотели трое суток так прожить, но я сильно натерла ноги и пришлось вернуться раньше. В лесу ночью хоть глаз выколи. Жутко страшно, но еще страшнее найти мертвого человека. И вроде готова, знаешь, как себя вести, но после такого потом требуется помощь психолога».
О подвигах подростков и перезагрузке взрослых
В «Легион-СПАСЕ» выделяют три главные группы поиска: дети, подростки и пожилые. Немедленно приступая к их поиску, волонтеры уже могут не ждать возбуждения правоохранительными органами розыскного дела. Первые пропадают реже, но и каждый случай резонансный, широко освещается в СМИ.
Дети
«Дети пропадают зачастую из-за того, что остались без внимания взрослых.
Школьникам младшего возраста родители не разрешают ходить в гости и в то же время многие на работе. Вот дети втихаря ходят, заиграются, заболтаются, а родные потом ищут.
Мы сразу просим звонить в родительский комитет, но проблема в том, что ребенок, к которому пришел гость, говорит, что он дома один. Бывает, дошколенок проедет свою остановку и растеряется, не зная, как себя вести в этой ситуации», — рассказывает координатор поискового отряда.
Подростки
Подростки в основном убегают от проблем в семье и школе. Крайне редко кто-то из домашних детей пропадает ради забавы.
«Это очень тяжело психологически домашнему ребенку оказаться на улице, подойти и попросить денег на еду, — говорит Татьяна Гроза. — Поэтому практически у каждого подростка — своя личная трагедия, был какой-то катализатор, который повернул их жизнь в другую сторону. Часто сбегают к концу учебного года, когда возрастает нагрузка, родители прессингуют из-за оценок. Дети жалуются на усталость, непонимание.
Подростки, когда находятся в стрессе, не всегда думают о последствиях, что поднимут народ на их поиски. Есть и категория бегунков, пропадающих регулярно. Я не знаю, чего они в жизни ищут, но не искать их тоже нельзя».
Татьяна мечтает открыть центр для подростков, где они могли бы поделиться своими проблемами, найти занятие по душе и приобрести друзей. К слову, нередко влюбленность — еще одна причина, по которой они сбегают из дома.
«Сбегать нехорошо, но, с другой стороны, радуюсь, что у наших подростков такие сильные чувства, что мальчишки идут на подвиги, — улыбается Татьяна.
— Один переписывался с девочкой, приехал к ней из Курганской области, заблудился. Мы всю ночь его искали. Еще один поехал на велосипеде к возлюбленной из Челябинска в Уфу — это более 300 километров! На трассе нашли благодаря ориентировкам. А вот когда девочки срываются к мальчикам в другие города, я не одобряю. Считаю, что все-таки рыцарь должен приехать к даме сердца, а она — его смиренно ждать дома».
Старики
Среди пожилых пропадают в основном страдающие деменцией. Как отметила Татьяна Гроза, такие люди зачастую не идут на контакт, могут часами бродить по дворам, боясь попросить помощи.
«Это страшная болезнь. Старики в таком состоянии даже беззащитнее детей, — говорит челябинка. — Они могут спиной к своему дому повернуться и заблудиться. Однажды случайно посреди дороги заметили дедушку, который ночью приехал в Челябинск из другого города ложиться в больницу. Конечно, он никуда не попал и в растерянности стоял. Волонтеры его домой отвезли, а это пять часов езды в одну сторону.
Большая беда — это когда пожилых на скорой увозят в больницу, а они отказываются от госпитализации. Их отпускают и они, оказавшись в другом районе ночью, в ступор впадают. Не знают, куда идти, как добираться домой? И либо бродят, либо на лавочке сидят и плачут. Один так замерз зимой».
Дееспособные взрослые
Львиная доля поисков в Челябинской области приходится на дееспособных взрослых южноуральцев. Кто-то прячется из-за долгов, кто-то уходит в запой или из семьи, не предупредив близких. Нередко исчезают, чтобы просто побыть в одиночестве.
«У людей проблемы, стрессы, многие трудятся на нескольких работах. В результате сгорает “предохранитель” и нужно какое-то малое время от всех отдохнуть, прийти в себя, — объясняет волонтер. — Часто мы друг друга не понимаем и когда говоришь, что хочешь побыть один, окружающие засыпают вопросами. Чтобы их избежать, люди внезапно берут такие паузы.
Один челябинец пошел выносить мусор и пропал. Пока его везде искали, он жил с бездомными. То есть ему нужно было совершать простые действия: есть, спать, ни о чем не думать. У него произошла перезагрузка”.
Искать с умом
Чтобы поиски были максимально результативными «Легион-СПАС» открыл учебно-методический центр. Проект выиграл президентский и губернаторский гранты. Психолог Ирина Чижова, а также основатель Центра профилактики деменции Татьяна Кузнецова провели обучающие вебинары для южноуральцев и волонтеров из других регионов. Специалисты рассказали о методиках поиска детей с аутизмом, умственной отсталостью, пожилых с болезнью Альцгеймера и деменцией.
«Эти лекции в том числе прослушивали много сотрудников розыска, — поделилась Татьяна Гроза. — Участники получили очень нужную и важную информацию.
Например, мало кто знал, что к найденному человеку с аутизмом нельзя сразу подходить, прикасаться к нему. Ближе к новому году также проведем лекции для родителей о том, что делать, если пропал ребенок».
«Пока человек не найден, он считается живым»
В отряде всегда рады новобранцам. Волонтеры могут помогать как при прочесе местности или расклейке ориентировок, так и удаленно, например, распространяя информацию в соцсетях. Татьяна Гроза призывает южноуральцев чаще просматривать ориентировки и быть внимательнее друг к другу.
«Вы потратите две минуты своего времени, спросив у человека, все ли в порядке и можете спасти чью-то жизнь, — говорит координатор поискового отряда “Легион-СПАС”. — С началом волонтерской работы поменялись приоритеты. Общественная жизнь затянула и другой уже не представляю. Я стала чаще всматриваться в лица, обращать внимание не только на свои заботы. Знаю практически всех своих соседей, и они знают меня.
Также не осуждаю потеряшек — у каждого своя история, это трагедия одной семьи. Человек может ошибиться, споткнуться, всякое бывает, ведь даже сильные деревья ломаются».
Большинство из пропавших вскоре находятся. Тех, кто как в воду канул, продолжают искать даже спустя долгие годы. Поисковики никого заранее «не хоронят» — пока человек не найден, он считается живым, подчеркивает Татьяна Гроза.
Сообщение Сгорает «предохранитель»: координатор челябинского поискового отряда о том, почему пропадают южноуральцы появились сначала на Агентство социальной информации.