«Тайны истории»: Необычайные приключения итальянца в России

100 лет назад издававшаяся в Чите газета «Восточная Окраина» (подшивка хранится в Забайкальском краевом краеведческом музее им. А.К. Кузнецова) опубликовала интервью с необычным гостем.

Называлась публикация, появившаяся 28 июля 1920 года, «Подполковник Компатанджело об Италии», хотя в этом материале речь шла не только об этой стране, но и о части удивительных событий в жизни этого итальянского офицера. Само по себе его участие в Гражданской войне в России с 1918 по 1920 год было большим приключением. Но на его долю выпало не только это.

Итальянцы в России

Да, Италия не сразу, но всё же вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты. Дело в том, что в состав Австро-Венгерской империи входили и территории, населённые преимущественно итальянцами. Их то и захотели вернуть себе правители Апеннинского полуострова. Ну а австрийские правители, понимая, чем чревато участие их итальянцев в войне с собратьями, предпочли отправлять их на русский фронт. Но «макаронники», как их называли соседи в Европе, и там воевать особо не желали. В итоге в 1917 году 25 тысяч австро-венгерских итальянцев оказались в русском плену.

Когда в России произошло две революции, правительство Италии обеспокоилось наконец проблемой вывоза из бунтующей страны своих соотечественников (Австро-Венгрия к тому времени уже начала распадаться).

В феврале 1918 года новым главой итальянской военной миссии стал прибывший во Владивосток с небольшой группой офицеров майор карабинеров Косма Манера (1876-1958). Он начал с того, что доставил около двух тысяч военнопленных из сибирских лагерей в итальянскую концессию в Китае (в Тяньцзине) и во Владивосток. Интересно, что к тому времени часть из них была собрана в отдельные воинские подразделения и даже вооружена. Так с оружием они и вывозились из России.

Тем временем в России разгоралась Гражданская война. И руководители Антанты решили использовать в ней и итальянцев. Решено было начать формировать итальянские части, которые были подчинены командованию чехословацкого корпуса. А тот, как известно, был в подчинении Франции.

Тогда и были сформированы два легиона – во Владивостоке «Редента» (из-за чёрных петлиц их стали называть «чёрными батальонами») и в Самаре на Волге «Савойя» (этих, опять же из-за красных петлиц, окрестили «красными батальонами»). Вот «Савойю» и возглавил капитан Андреа Компатанджело (Andrea Compatangelo).

В «золотом» конвое

Самарским краеведам уже в ХХI веке удалось установить, что именно Андреа Компатанджело, сформировавший в Самаре итальянский батальон «Савойя», стал прототипом персонажа, мелькнувшего в романе Алексея Толстого «Хождение по мукам», некого «синьора Пикколомини». Действие происходило весной 1918 года, после свержения власти Советов в Самаре.

«За столом находился ещё один примечательный иностранец — смуглый, быстроглазый синьор Пикколомини (утверждавший, что это его настоящая фамилия), — рассказывается в части трилогии, названной «Восемнадцатый год». - Он представлял в своём лице несколько неопределённо итальянскую нацию, итальянский народ. Короткий голубой мундир его был расшит серебряным шнуром, на плечах колыхались огромные генеральские эполеты. Он формировал в Самаре специальный итальянский батальон. Правительство разводило руками: «Где он тут найдёт итальянцев? Чёрт его знает», — но деньги давало: всё-таки союзники. В буржуазных кругах ему значения не придавали».

Просто других старших офицеров тогда в Самаре не было. Рассказавший об этом самарский краевед А. Малявин привёл и некоторые биографические данные о капитане Компатанджело:

«По имеющимся сведениям, он родился 20 февраля 1880 года в Беневенто, затем жил в Неаполе, был бухгалтером, торговцем, журналистом газеты «Аванти». По торговым делам оказался в России, поселился в Казани, где был бухгалтером. В 1918 году он служил во французской военной миссии в Казани. В начале сентября 1918 года он прибывает из Казани в Самару и приступает к формированию батальона «Савойя» (Battaglione «Savoia»)…

Поначалу в батальоне было лишь десять добровольцев, но, сотрудничая с Комучем (Комитет членов Учредительного Собрания – своеобразное белогвардейское правительство в Поволжье в 1918 году – авт.) и чехословаками, капитан Компатанджело сумел набрать в свой батальон и вооружить около 300–400 (различные источники дают разные цифры) пленных австрийских итальянцев… Перед отбытием из Самары, капитан Компатанджело попрощался с горожанами, опубликовав в местных газетах благодарность за «оказанную симпатию».

Интересно, самарский исследователь усомнился в том, что Компатанджело был профессиональным военным: «Скорее всего, он сам и присвоил себе звание капитана, чтобы быть выше своих подчинённых по чину – так, его ближайший помощник триестец Марио Грессан носил звание лейтенанта».

А вот что после беседы с подполковником Компатанджело сообщила читинская газета в 1920 году:

«Во время войны он был военным атташе при итальянском посольстве. Гражданская война вынудила его передвинуться на восток, где в г. Самаре им был сформирован итальянский батальон «Савойя» из военнопленных итальянцев, бывших подданных Австрии. Батальон действовал весьма успешно против большевиков и только ему обязаны вывозом золота из самарского отделения государственного банка».

Золотой запас России, находившийся в том числе и в Самаре действительно тогда вывезли в Омск, вскоре ставший столицей Верховного Правителя адмирала Александра Колчака. Считается, что золото вывозили чехи. Но, нельзя исключать, что как раз чехи, чтобы их никто не обвинил в краже золота, поручили осуществить «золотой» конвой подчинённым им итальянцам.

Последний итальянец

О том, что было дальше, также в читинской газете рассказал сам итальянский гость: «Доблестные действия итальянского батальона не раз отмечались приказами командующих армиями Самары, Омска и Красноярска. Несколько месяцев тому назад чины батальона выехали во Владивосток для отправления на родину…»

А вот что написал самарский краевед Малявин: «Постепенно, порой с боями, через Уфу, Челябинск, Екатеринбург, Омск, Томск, Ачинск, Красноярск, Иркутск, Читу, через станцию Маньчжурия, где чуть было не произошёл бой с попытавшимися воспрепятствовать продвижению эшелона китайцами, по КВЖД через Харбин, батальон наконец достиг Владивостока в январе 1919 года».

Известно, что последние итальянские военные вернулись с Дальнего Востока на родину в апреле 1920 года. Многие получили награды и звания, вернувшийся из России последним пароходом Косма Манера стал подполковником (умер он в 1958 году, будучи к тому времени отставным дивизионным генералом).

Итак, уже весной 1920 года на Дальнем Востоке не осталось ни одного военного из Италии. Кроме подполковника Андреа Компатанджело.

Но историки из Самары этого не знали.

«Что касается капитана Андреа Компатанджело, — писал не раз упоминавшийся Малявин, — то он отошёл от дел сразу по прибытии во Владивосток, сдав командование батальоном «Савойя» майору Косма Манера. По одним сведениям, он остался в Китае и занялся торговлей, по другим – вернулся морем в Италию. Во всяком случае, его миссия в Гражданской войне в России, видимо, заключалась лишь в том, чтобы вывезти пленных итальянцев из Поволжья для воссоединения их с соотечественниками, поскольку в боях в Сибири и на Дальнем Востоке 1919 года он уже не участвовал».

А вот газета «Восточная Окраина» в середине лета 1920 года констатировала: «…подполковник же Компатаджело задержался пока в Чите и является единственным представителем симпатизирующей нам Италии на территории Дальневосточной окраины».

Что же заставило итальянца задержаться в Чите или прибыть (в том же интервью говорится, что у него имеются об Италии «последние сведения от итальянских представителей, находящихся в Шанхае и Тяньдзине») в столицу Восточной Окраины России именно в тот период, когда стало ясно, что дни режима атамана Григория Семенова сочтены? Японцы уже подписали соглашение с правительством ДВР и начали эвакуацию своих войск. Из Читы эшелон за эшелоном в Маньчжурию уезжали беженцы. А последний на Дальнем Востоке итальянец решил дать интервью читинской газете. Зачем?

Часть ответов на этот вопрос даны в том же интервью.

Предложения и возможные интересы подполковника

По сути дела, Андреа Компатанджело сделал завуалированное предложение атаману и его ближайшему окружению эмигрировать в… Италию.

Он сообщил, что политическая ситуация в его стране такова, что атаману опасаться нечего:

«Несмотря ни на какие старания социалистов, говорил подпол. Компатанджело, большевизм не только не прививается среди рабочих и крестьян Италии, а наоборот, среди последних ежечасно крепнет национальное движение, которое сметает всякие зачатки большевизма.

Главная опора националистов – это партия «Комбатантов» (фронтовиков – авт.), т. е. офицеров и солдат, участников минувшей войны. «Комбатанты» никогда не допустят Италию до заражения большевизмом ибо большая часть их, вернувшись к своим мирным занятиям в деревнях и на заводах, служат прекрасными изоляторами от большевизма и проводниками национальной идеи. Королевская власть, поддерживаемая националистами, чрезвычайно окрепла и всякие потуги социалистов на её дискредитирование терпят неизменное фиаско, благодаря проникновению в парламент доминирующего количества националистов».

Это, во-первых.

А, во-вторых, в Италию уже прибыло много россиян:

«Далее полковник указал на то сочувствие, которое встречает в Италии русское национальное противобольшевистское движение. Отношение к русским беженцам в Италии великолепное. В Риме, напр., находится около 20 000 русской интеллигенции».

Между строк читается, что он, подполковник Компатанджело, мог бы стать посредником в решении этих вопросов.

Вместе с тем, нельзя исключать и того, что итальянец приехал в Читу получить должок или даже долги от атамана.

В мемуарах «О себе» атаман Григорий Семёнов как-то вспомнил об эпизоде, который произошёл на станции Маньчжурия в то время, когда он только начинал формирование своего Особого Маньчжурского отряда для борьбы с Советами. При этом сразу стоит отметить, что о неприятных для него эпизодах или событиях «с душком» атаман не вспоминал. Так вот Григорий Михайлович написал в 30-е годы:

«В это же время из Сибири проходил батальон итальянцев, сформированный ещё при императорском правительстве из военнопленных австрийской армии, по национальности итальянцев. Его командир, майор Гарибальди, был встречен мною на станции. Мы познакомились, и вечером я со своими офицерами угощал итальянцев ужином в Маньчжурском общественном собрании… ввиду того, что майор придерживался тех же взглядов на большевиков, что и мы, мне нетрудно было войти с ним в некоторое соглашение и получить от него несколько лёгких пулемётов и шасси грузовика с мотором «Минерва», который впоследствии был нами оборудован как бронированный автомобиль».

Зная предприимчивость европейцев, нельзя исключать того, что это было передано атаману под расписку, в которой тот мог обязаться позже рассчитаться за это вооружение. С этой распиской (и не только этой) мог и приехать в Читу «последний итальянец».

И ещё одна история всплывает в памяти. Атаман, как известно, «конфисковал» несколько вагонов с золотом, отправленным на восток адмиралом Колчаком. Уже не итальянцы ли их, как в случае с самарским золотом, сопровождали. И не за «премией» ли за эти литерные составы прибыл Читу на фоне её эвакуации в Китай Андреа Компатанджело?

Вот на эти вопросы ответов пока нет. Неизвестна и дальнейшая судьба итальянца. Сумел ли он встретиться с атаманом? Как же закончились его необычайные приключения в России? Сумел ли он выбраться отсюда живым и благополучно добраться до своего средиземноморского «сапога»? Нет ответов. Но это пока. Ещё недавно и об этом итальянце и его посещении Читы ничего не было известно. Так что точку в этой истории ставить не стоит.