«Тайны истории»: Герой Отечества и… жертва интриг
100 лет назад командующий 5-й армией РККА Михаил Матиясевич отдал приказ о начале Монгольской наступательной операции, целью которой было уничтожение в Монголии белогвардейских частей барона Унгерна. Цель была достигнута, многие участники были награждены орденом Красного Знамени, а главком не только не был отмечен наградой, а был… снят с должности.
Имени этого человека нет и в «Энциклопедии Забайкалья», хотя ещё во время Монгольской оборонительной операции, проведённой в мае — июне 1921 года, он лично побывал в Чите, где согласовал с командованием Народно-революционной армии ДВР характер совместных действий.
«Есть такая профессия – Родину защищать»
Родился Михаил Матиясевич 23 мая 1878 года в Смоленске в дворянской семье. Выбор главного жизненного пути у него никогда сомнений не вызывал – никем, кроме как офицером российской армии, он себя не представлял. И в 1895 году он окончил Ярославский кадетский корпус, а в 1897 году – Одесское юнкерское пехотное училище. Когда началась русско-японская война 1904 года, поручик Матиясевич добровольцем отправился на фронт в далёкую Маньчжурию. Сражаться ему пришлось в составе 220-го Епифанского пехотного полка.
В августе того же года ему пришлось участвовать в первом крупном сражении этой войны, получившем название по небольшому китайскому городку, недалеко от которого она проходила, — Ляоянская. В ней с обеих сторон участвовало более четверти миллиона человек и более тысячи артиллерийских орудий.
Молодой поручик, оказавшийся в этом пекле, был ранен, и не просто, а крайне тяжело – голова контужена, грудь насквозь пробита и перебиты обе руки. Врачи не верили в то, что он выживет, но Михаил не только выжил, но и вернулся в строй.
О нём тогда писали в газетах и журналах, в том числе во «Всемирном обозрении», в котором была напечатана его фотография.
Матиясевич был награждён орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За Храбрость». По особому распоряжению императора Николая II после длительного лечения Михаила Степановича назначили курсовым офицером в Виленское военное училище.
Когда началась Первая мировая война, капитан Матиясевич вновь добровольцем отправился на фронт. По-иному отец пяти сыновей, которые, к слову, позже тоже все стали военными, только уже Советской армии, поступить не мог.
В 4-м Копорском пехотном полку он командовал ротой, а затем батальоном. Четырежды был ранен, но каждый раз возвращался в строй. Был награждён в 1915 году орденами Святой Анны 3-й степени и Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, а в 1916 году – Святого Станислава 2-й степени с мечами.
В 1917 году полковник Матиясевич командовал 717-м Сандомирским пехотным полком. Интересно, что после Октябрьской революции 1917 года он солдатами этого полка единогласно был избран его командиром. В феврале 1918 года он демобилизовался, но дома находился недолго. В апреле того же года добровольно вступил в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА).
Некоторые историки считают, что его убедила это сделать родная сестра, бывшая профессиональной революционеркой (позже она была членом Всесоюзного общества бывших политкаторжан). Он же увидел прежнюю задачу – Родину защищать. Германцы наступали, и он сформировал и возглавил 1-й Смоленский полк, затем бригаду и, наконец, дивизию. Тем временем в стране разворачивалась кровавая Гражданская война.
Военспец
Известно, что первоначально революционеры, в том числе и большевики, пропагандировали идеи Парижской коммуны о том, что любой армии может противостоять вооружённый народ. Но практика уже во время Первой мировой и даже русско-японской войн показала, что эта теория устарела. Профессиональная армия, вооружённая артиллерией, пулемётами, автомобилями, танками, самолётами и так далее, требует наличия большого количества профессиональных военных, не говоря уж о планировании операций, организации снабжения и передвижении масс войск.
Это поняли и руководители большевиков, и наркомом по военным и военно-морским делам был назначен «демон революции» Лев Троцкий (Бронштейн), который стал активно привлекать в РККА так называемых военных специалистов (военспецов). Часть из них, как Матиясевич, пришли в новую армию по своим убеждениям, часть – в силу обстоятельств. Некоторые из них всю Гражданскую войну были убеждёнными сторонниками белых, старавшимися вредить красным. Михаил Степанович периодически сталкивался с такими людьми.
С сентября по ноябрь 1918 года он командовал Правой группой 5-й армии, сражавшейся с белочехами и белогвардейцами под Казанью. Потом вплоть до марта 1919 года Матиясевич – начальник 26-й стрелковой дивизии. Интересно, что в 1919 году одним из начдивов 26-й был Генрих Эйхе, будущий первый главком НРА ДВР.
А Михаила Степановича срочно отправили в Петроград, на который вели наступление войска генерала Николая Юденича. Здесь Матиясевич стал командующим 7-й армии, которая и отстояла тогда «колыбель революции». А вот её командующего не только не наградили, а сняли с должности. Причина – его начальник штаба Владимир Люндеквист, полковник старой армии, оказавшийся белым заговорщиком и агентом английской разведки.
В руки ВЧК он попал достаточно случайно, хотя у партийных деятелей давно вызывал подозрение. Ещё 18 сентября 1919 года на имя Троцкого было направлено письмо членов Реввоенсовета 7-й армии А. Розенгольца, Г. Зиновьева и В. Шатова, в котором они писали: «Наштарм 7 – швед по национальности (Люндеквист), семья его в Крыму, кроме того, по заключению комиссара штаба, проникнут англофильством. При этих условиях считаем опасным оставление его на посту наштаба на фронте непосредственного соприкосновения с англичанами. Просим откомандировать его, заменив соответствующим заместителем».
Но Лев Давыдович не торопился к ним прислушаться. Чекисты взяли его достаточно случайно, в итоге сотрудниками Петроградского ЧК и Особого отдела 7-й армии было арестовано более 300 человек. «Удар в спину» при наступлении Юденича удалось сорвать. Люндеквист был расстрелян.
А вот снятого с должности Михаила Степановича отправили на Восточный фронт, где он стал командующим 3-й армии, преследовавшей отступающие войска адмирала Александра Колчака. Особенно его армия отличилась при взятии столицы адмирала – города Омска. После этого эта армия была расформирована, две её дивизии (30-я и 51-я) были переданы 5-й армии, которая продолжала движение на восток, выйдя в феврале в Забайкалье. 8 февраля 1920 года главкомом этой армии стал Михаил Матиясевич.
Интересно, что, как установили иркутские историки, в апреле 1921 года был арестован резидент британской военной миссии Сессиль-Даль, который заявил, что командующий 5-й армии связан с английской разведкой. Понятно, что ему не поверили. Это и дало возможность Михаилу Степановичу принять активное участие в разгроме группировки барона Унгерна.
Разгром частей барона Унгерна
3 июня 1921 года состоялись переговоры между исполнявшим в тот момент обязанности главкома НРА ДВР Альбертом Лапиным (Генрих Эйхе в то время стал жертвой заговора части большевистского руководства ДВР и был снят с этой должности) и начдивом 35-й стрелковой дивизии 5-й армии Константином Нейманом.
«Вы знаете, — говорил собеседнику Лапин, — что третьего дня у меня был Михаил Степанович (речь шла о Матиясевиче – авт.), он смотрит примерно так же, как я. Допуская движение Унгрена в направлении района Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ – авт.), наши действия, по-видимому, сведутся, с одной стороны, к активной защите верхнеудинского направления одной только Сретенской бригадой, и если мы вынуждены будем отходить, вам представляется самые выгодные условия ущемления боков и хвостов Унгерна.
Принципиально решено, что в случае нападения Унгрена на нашу смежную полосу советские части не стесняются в действиях нашей границы, но официально будут фигурировать под нашим флагом».
Монгольская оборонительная операция, проведённая в мае — июне 1921 года войсками 5-й армии РККА РСФСР и НРА ДВР, позволила отбросить войска барона Романа Унгрена обратно в Монголию.
16 июня было принято постановление Политбюро ЦК РКП(б) о необходимости разгрома Унгрена в Монголии. При этом было подчёркнуто: «При вступлении на территорию Монголии необходимо соблюдать принцип самоопределения и национального освобождения Монголии, для чего следует действовать в полном согласии и контакте с нарревпартией и совместно с красными монгольскими властями. Следует с особым вниманием относиться к нравам, быту и взглядам монгольских масс, ни в чём не оскорблять ни их национального чувства, ни их религии и суеверий».
И главком 5-й армии руководствовался этим постановлением, в отличие от члена реввоенсовета армии, старого большевика Карла Грюнштейна, с подозрением относившегося к своему главкому из числа «бывших».
Родившийся в Латвии в семье немца-колониста и латышки, он считал себя интернационалистом, делающим мировую революцию. Большевиком он стал в 18 лет в 1904 году, участвовал в боях с полицией во время первой русской революции в Латвии. Был арестован и в 1906 году осуждён на четыре года каторжных работ в Акатуе. Но сумел бежать во Францию. После Февральской революции 1917 года вернулся в Россию и с 1918 года служил в армии комиссаром, став уже тогда убеждённым сторонником Льва Троцкого.
Приказом главкома 5-й армии Михаила Матиясевича 20 июня была начата Монгольская наступательная операция, которую должен был проводить специально созданный Экспедиционный корпус, в который вошли не только 35-я дивизия 5-й армии, но и партизанский отряд Петра Щетинкина, а также пара бригад НРА ДВР. Кроме того, командованию корпуса должны были подчиняться и части красных монголов, возглавляемые Сухэ-Батором. На протяжении проведения этой операции Матиясевич координировал свои действия с новым главкомом НРА ДВР Василием Блюхером.
Общими усилиями белые были разгромлены, а сам барон Унгерн пленён. Многие участники тех боёв были награждены орденами. Но не главком.
Почему? Он сам спустя годы ответил на этот вопрос.
Полковник против… полковника
Современный украинский историк Ярослав Тинченко в Государственном архиве Службы безопасности Украины обнаружил протокол допроса Михаила Степановича, арестованного в 1931 году. Приведу его часть, имеющую отношение к событиям 1921 года: «Дойдя до Иркутска и Забайкалья, руковожу организацией, снабжением и главкомом армии ДВР, затем то же самое, но с подчинением мне главкома Монгольской народно-революционной армии. Руковожу занятием Урги, пленением барона Унгерна и разгромом его больших конных сил.
В этот момент член РВС армии Грюнштейн совершает два возмутительных поступка в отношении монгольского главкома (партийца к тому же) и начальника административно-хозяйственного отдела штарма 5. Меня поддерживает другой член РВС Б. З. Шумяцкий.
Результат: меня и Грюнштейна, т. е. и правого, и виновного, исключают из армии.
К этому времени учреждена должность помглавкома по Сибири, и вместо В. И. Шорина временно исполняющим должность был Афанасьев. Монгольскую операцию я проводил вопреки нелепому приказу Афанасьева и наперекор мнению, для меня, конечно, не обязательному, моих подчинённых. Афанасьев получил выговор от главкома, а Монгольская операция закончилась блестяще».
Эти слова подтвердил и бывший начальник штаба 5-й армии Владимир Любимов, награждённый за разгром Унгерна орденом Красного Знамени. Он написал в письме своему бывшему командарму: «Вы только один заслужили орден, а получили его всё, кроме Вас».
Победив белогвардейцев, Матиясевич пал жертвой интриг своих же товарищей.
Кем же был товарищ Афанасьев? Фёдор Михайлович Афанасьев был на пять лет младше Матиясевича. Он, как Матиясевич, был профессиональным военным, военспецом. Выпускник Казанского юнкерского пехотного училища, участвовал в русско-японской войне, был награждён орденом Святой Анны 4-й степени. Участвовал в Первой мировой войне, правда, больше служил в штабах, а не на передовой.
В феврале 1918 года полковник Афанасьев добровольно вступил в ряды РККА, в которой вновь служил в штабах. 6 июня 1920 года назначен начальником штаба помощника главкома по Сибири Василия Шорина, к слову, тоже полковника старой армии. В мае 1921 года Шорин стал главкомом по Сибири, а Афанасьев – его помощником.
Почему этот бывший полковник так ненавидел другого полковника и содействовал его снятию в 1921 году, можно только гадать.
30 июня 1922 года самого Афанасьева освободили от занимаемой должности и зачислили в резерв РККА. В 1924 году его окончательно уволили из армии. Умер он в 1935 году.
Карл Грюнштейн был расстрелян в 1936 году, в 1937 году – комбриг Владимир Любимов, комбриг Василий Шорин в 1938 году арестован и, по одним данным, умер в тюрьме, по другим, в тот же год расстрелян.
Михаила Матиясевича в 1924 году тоже отправили в отставку. Он преподавал в вузах Киева. В 1931 года его арестовали, приговорили к 10 годам, но через пару лет выпустили. В 1937 году вновь арестовали, но в 1940 году освободили «за отсутствием состава преступления». Умер этот настоящий защитник Отечества 5 августа 1941 года в Киеве, за месяц до занятия города фашистскими оккупантами.
Все его сыновья встали на защиту Родины. Один из них, подводник Алексей Михайлович Матиясевич, в 1942 году был представлен к званию Героя Советского Союза, однако Указ о награждении не последовал. Звание Героя Российской Федерации ему было присвоено только 29 ноября 1995 года, после 10 месяцев со дня его смерти. Сыновья подтвердили, что их отец всегда был настоящим героем и защитником Отечества, память о котором должна быть должным образом увековечена и в Забайкалье.