Крымские волонтёры спасают старинное еврейское кладбище

Необычное времяпрепровождение выбрала для себя группа крымских историков и краеведов. В свободные часы ребята переходят железнодорожные пути по брусчатке Горбатого моста в Симферополе и, углубившись в промзону, работают над сохранением остатков единственного в городе дореволюционного еврейского кладбища.

Что скрывают поросшие лишайником могильные камни и почему так важно сберечь эти крупицы истории, рассказала ForPost одна из волонтёров, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры археологии и всеобщей истории исторического факультета КФУ им. В.И. Вернадского, доцент кафедры истории и международных отношений Филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Севастополе Юлия Лейбенсон.

История места

Точная дата основания Нового еврейского кладбища хорошо известна историкам благодаря найденному крымским краеведом Михаилом Кизиловым в Российской государственной библиотеке в Москве отчёту так называемого погребального братства за 1911 год.


«Из этого документа мы знаем, что открытие было довольно торжественным. Из Лиды (город в Гродненской области на западе Белоруссии —  прим.) пригласили раввина, что было очень почётно, — поделилась подробностями собеседница. — После прочитанных молитв погребли, как сказано в отчёте, «первого покойника».


По установленной со средних веков традиции первыми в землю закопали не человека, а пришедшие в негодность ветхие свитки Торы. Однако, скорее всего, никакого памятного знака над этим захоронением поставлено не было, предполагает историк. Поэтому, чтобы сейчас обнаружить зарытые 110 лет назад манускрипты, нужны полноценные раскопки.

Ещё одним сложно находимым, но существовавшим по документам захоронением является братская могила 64 воинов, которых в 1918 году эвакуировали из Ирана, с фронта Первой мировой войны в госпиталь Симферополя, где все они умерли от ран. Об установке памятника на месте их упокоения ходатайствовала еврейская община города. Об этом свидетельствует найденная другим краеведом, Борисом Берлиным в Симферопольском архиве переписка с правительством генерал-лейтенанта Матвея Сулькевича в разгар Гражданской войны.


«Очень обидно, что не сохранилось даже знака, где была эта могила, а знак точно был! Община хотела установить большой памятник, но на это, очевидно, не было средств. В итоге эти воины совершенно анонимны, у нас нет перечня их имён, но мы знаем, что они где-то здесь есть», — рассказала Юлия, оглядываясь по сторонам.




Так выглядит Новое еврейское кладбище сейчас.

Так что самые старые захоронения до наших дней не сохранились, исчезнув во время постройки промышленных ангаров в середине прошлого века.


«Памятники 1911-1917 годов, видимо, растащили, перебив надписи, чтобы использовать вторично. Кроме того, при закрытии кладбища в 1964 году родственники переносили могилы с останками на вновь открывшееся кладбище на Абдале», — уточнила историк.


Такая по нынешним меркам варварская практика была в обиходе по всему Крыму, добавила собеседница. К примеру, старинное кладбище Евпатории украшает большое так называемое дерево скорби из чёрного диорита. Однако явно заметно, что первоначальная табличка с эпитафией была буквально вырвана с корнем, а в оставшейся дореволюционной надписи резцом в советские годы вырезали все «еры», как в дореволюционном русском алфавите называли твёрдый знак.

Коротко и ясно

На симферопольском кладбище «дореволюционка», как называет Юлия этот период отечественной истории, представлена лишь несколькими надгробиями 1917 и 1918 годов на иврите. Более поздние памятники идут, в основном, на двух языках.



Образец эпитафии на одном из надгробий.

На относительно молодых некрополях историкам в первую очередь интересны эпитафии, поскольку из них можно почерпнуть информацию о людях, не так давно населявших эту местность. По оценке собеседницы, большинство существующих на этом кладбище надписей формальные, без стихотворных посвящений или пространных описаний.


«В начале, как правило, идёт «Здесь покоится…», дальше уточняется мужчина или женщина такая-то. Никаких удивительных эпитетов при этом не встречается, — поделилась наблюдениями историк. — Если сравнивать с Крымом, то в Севастополе на старом еврейском кладбище встречаются стихи, распространены описания покойников: каким замечательным человеком он был. Здесь же ограничивались цитатой из Книги Иова и фразой «Муж (либо женщина) справедливый (праведный) и честный». 


Такую сухость симферопольцев по отношению к своим покойным Лейбенсон объяснила тем, что основные захоронения здесь пришлись на советский период, когда старинные традиции были уже выхолощены.

История изучения

Это кладбище не попало в поле зрения советских историков или краеведов, поэтому точных данных о количестве захоронений или имён покойных не сохранилось.

Лишь в 1990 году группа исследователей провела рекогносцировку местности, насчитав несколько сотен памятников, но серьёзной эпиграфики, по данным Лейбенсон, «не снимали», то есть эпитафии серьёзно не изучали.


«Наши предшественники кое-что прочитали на русском языке, но у них не было специалиста, который бы читал иврит. И, видимо, им не дали на изучение много времени, часть которого они к тому же потратили на архивные изыскания, а это были, в основном, советские документы по стеле на могиле Шполянской и Жигалиной (подпольщицы, которых расстреляли белогвардейцы в 1920 году — прим.)», — рассказала историк.


Кстати, эта стела на могиле погибших девушек давно является памятником культурного наследия и охраняется законом, а территория вокруг неё пока памятным местом не является, уточнила собеседница издания.



Стела на могиле Фанни Шполянской и Жени Жигалиной.

При этом экспедиция 1990-го года оставила без внимания целый участок с захоронениями выдающихся крымчан. По предположению Лейбенсон, уже тогда эта территория была настолько завалена мусором и заросла порослью сирени, что исследователи не рискнули проникать вглубь. В наши дни волонтёры постепенно расчистили пространство и сделали первые открытия.

Так, во время субботника был поднят из мусорного завала памятник капитану Исааку Зиппу, герою Великой Отечественной войны. Как сказано в его деле, уроженец Карасу-Базара (ныне Белогорск в Крыму) в сентябре 1943 года, рискуя жизнью, ликвидировал пожар на складе боеприпасов в окрестностях Новороссийска.



Памятник Исааку Зиппу.

Также случайно Юлия обнаружила кенотаф погибшей на Брянщине знаменитой партизанки родом из Крыма Симы Кричевской.

Девушка происходила из семьи еврейских колонистов, которые основывали в 1920-1930 годы национальные колхозы. Кричевские обосновались в поселении Майнфельд, сейчас это печально известное село Майское Джанкойского района.

Перед войной Сима уехала учиться и работать на завод в Брянск, а когда немцы оккупировали эту область, она, выучившись на стрелка, ушла в партизаны. Однако в конце декабря 1941 года Симу ранили и забрали в плен. Более суток нацисты пытали её, но народная мстительница не выдала расположение большого отряда товарищей (в составе почти тысячи человек) и её расстреляли в деревне Бежецы.


«После гибели Кричевская довольно быстро получает известность в регионе. Партизанская пресса называет её брянской Зоей Космодемьянской, но после войны Сима становится, к сожалению, несколько подзабытой героиней. Хотя в 1970-е годы о ней даже пытались писать повесть», — уточнила собеседница ForPost.




Кенотаф Симы Кричевской на могиле её матери.

При этом её родственники не погибли во время Холокоста. Братья сражались на фронте, а престарелые родители спаслись из Крыма в эвакуации. В итоге племянник Симы живёт сейчас в Москве и, по словам Юлии, каждый год возит детей и внуков в Бежецы, где на Брянщине покоится его героическая тётя.

От субботника до каталога

Помимо расчистки кладбища от мусора, волонтёры активно собирают материал о погребённых здесь симферопольцах. Так, за два последних года энтузиасты «сняли всю эпиграфику» (то есть точно прочитали, перевели и восстановили все надписи на надгробиях) и сейчас полученные данные уточняют в архивах. На основе этого материала можно смело составлять сводный каталог кладбища, сравнивая эти данные с газетами того времени, уверена Юлия.


«Очень важно издать тексты надписей, потому что все эти ламентации даже на русском языке дают культурные и религиозные представления о той эпохе. К примеру, в начале советского периода по еврейскому обычаю время считали от сотворения мира — можно зафиксировать, что люди не сразу отпадали от традиций при смене политического строя», — делает один из выводов историк.


Кроме этого, активисты подготовили научное обоснование по объекту. Документ представили на суд комиссии Министерства культуры Республики Крым по выявлению объектов культурного наследия. По итогам рассмотрения, кладбище на улице Широкой признано выявленным ОКН.

Это важный шаг в судьбе города, поскольку, по словам собеседницы ForPost, в противном случае есть угроза навсегда потерять эту достопримечательность. Ведь если на кладбище в течение ста лет не производились захоронения, то закон позволяет сравнять его с землёй, и в 2064 году этот печальный день вполне может настать.


«Конечно, перспективного жилого комплекса здесь не построишь — район не тот. Но мало ли, через 10-15 лет, может быть, что-то изменится, и кому-то понравится эта территория, — развела руками волонтёр. — Обычно как делается: памятники уносятся, а кости перемалываются бульдозером».


И, к сожалению, на территории Крымского полуострова уже есть подобные примеры. Так, в Севастополе на месте Михайловского русского кладбища на Радиогорке в советские годы выросли жилые девятиэтажки и школа №4, напомнила историк. А в Симферополе в районе нынешнего Центрального рынка располагался еврейский и караимский сектор городского кладбища. Но в 1930-е годы его разгромили, а надгробия пошли на облицовку стен зданий, к примеру, банно-прачечного комплекса на пл. Советской.

Читайте по теме: Как в Крыму спасают древний храм с фреской внутри валуна

Пелагея Попова

Фото автора