Степное солдатское братство
Имя поэта, переводчика, заслуженного работника культуры Калмыкии Даниила Марковича Долинского (1925-2009) вошло в славную гвардию «почтовых лошадей». Так Александр Пушкин называл племя переводчиков, связывающих культуры и литературы народов мира. Это племя в минувшем столетии донесло образы калмыцкой литературы всесоюзному читателю. Заслуги переводчиков особо отметил в своем обзорном материале к 100-летию автономии «Литература Калмыкии: горизонты и векторы, рубежи и вехи» Эрдни Эльдышев. Сегодня, в день рождения поэта-фронтовика, в год 75-летия Великой Победы мы не можем не вспомнить с благодарностью Даниила Долинского – и в его лице всех внесших свой вклад в боевые и трудовые достижения нашей родины.
«Мне в мае солдатское братство / и лет отошедшая рать/ велят снова духом собраться / воспоминанья собрать…». Так написал поэт, фронтовик Даниил Долинский о своем долге оставшегося в живых рассказывать о войне молодому поколению. Рассказывать о героическом и патриотическом. Только в стихах поэты-фронтовики оставили боль, ужасы войны, страх смерти и простое человеческое желание жить. Мы до сих пор не осознаем, что стихи и проза фронтовиков не о войне, а против войны. Это самые художественные пацифистские призывы против убийства человека, подобного себе.
Ростовчанин Даниил Долинский ушел на фронт в девятнадцать лет, сначала был авиамехаником, а затем воздушным стрелком на самолетах «ИЛ-2». Есть у него стихи, посвященные своей боевой машине и товарищам. Читаешь и вспоминаешь кадры из фильма «В бой идут старики». Есть стихотворение «Сахар», которое написано уже взрослым человеком. Оно поразительное по сюжету и настрою. Процитируем только начало:
«Была несладкой жизнь – война. / Но вот, порядка страж, / с утра обходит старшина / за блиндажом блиндаж. / И гаснет храп, / и говорок/ стихает вмиг, / когда / на плащ-палатку / котелок / он ставит, как всегда. / И сахар белый, словно лед, / и сладкий, словно сон, / он нам по ложке раздает /– чаюет батальон. / А завтра – бой. И кто-то пал. / Старшой, / угрюм и тих, / остаток, / помню, / досыпал оставшимся в живых. / Да, сладок сахар был и бел, / но горек нам, как боль, / он / лишней порцией / блестел, / как на рубашке соль».
В простых строках вся правда окопной жизни – постоянное недосыпание, поэтому «сладкий как сон» (а еще вспомните «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат – пусть солдаты немного поспят»); всегдашняя солдатская каша и хлеб. А солдату было девятнадцать, как и будущему народному писателю Калмыкии Андрею Манганыковичу Джимбиеву.
Старейшина калмыцкой литературы вспоминает друга и переводчика на русский язык своих знаковых стихотворений из фронтовой лирики («На Маныче», «В День Победы», «Жизнь и Смерть» и других) с глубоким уважением: «Даниил Маркович (при произнесении имени-отчества голос теплеет и лицо Андрея Манганыковича освещает особая улыбка, он молодеет на глазах – Ред.) очень добрый и верный человек. Был всегда готов помочь, мы в Ростове всегда у него останавливались, когда болела моя жена. Очень ответственный и прекрасный переводчик. Его надо помнить, не забывать». Поэтому и выходит сегодня этот материал – ко дню рождения, к 95-летию заслуженного работника культуры Калмыкии Д.М. Долинского.
Народный поэт Калмыкии Санджи Каляев в предисловии к сборнику Долинского «Солнце в пиале» благодарил «этого скромного человека, так много отдавшего времени и творческих сил поэтам нашей республики»: «Чтобы понять душу другого поэта, вслушаться в его поэтическое сердцебиение, вникнуть в красочность его языка, мало только изучить подстрочник. Тут важны и духовное родство, и сходство почерков и видения, и, главное, личное общение… Тут я всегда вижу перед собой пытливого и интересного собеседника».
Санджи Каляевич вспоминает, как они разбирали каждую строчку подстрочника, работая над переводом поэмы «Когда есть любовь». И как из одного слова «посвистывая» в оригинале, благодаря пытливости и поэтическому дару переводчика-поэта, появились в поэме строки, передающие русскоязычному читателю интересный фольклорный материал.
Поэт Даниил Долинский оставил, с любовью и вниманием, в своих переводах целую эпоху советской литературы в образах Константина Эрендженова, Санджи Каляева, Давида Кугультинова, образ Элисты и людей края. И когда год назад на Пушкинском дне России Тимур Цонхлаев, который, конечно, не читал его стихов, продекламировал строку стихотворения «Звезда, упавшая в пиалу», я подумала, что поэтическая энергия восхищения степным простором передается импульсивно облакам, которые их несут из поколения в поколение. Эта метафора родилась из обряда монахов, когда они бросают песчинки мандалы в реку, чтобы благословение божеств дождем окропляло землю и ветром очищало степь.
Зоя НАРАНОВА