Директор центра Софии Губайдулиной: «Все ее сочинения – это борьба света и тьмы»

Ляля Гарифуллина о знакомстве с композитором и о том, какую улицу в Казани можно назвать именем легенды

В ночь со среды на четверг этот мир покинула уроженка Татарстана София Губайдулина — одна из величайших женщин-композиторов в мире. «БИЗНЕС Online» побеседовал с Лялей Гарифуллиной, которая почти 15 лет руководит в Казани центром современной музыки Губайдулиной. В интервью она вспоминает, как угощала композитора татарскими «вкусняшками», где Губайдулина играла на рояле, подаренном Мстиславом Ростроповичем, и размышляет, можно ли через нейросети и медиаискусство изучать ее музыку.

«Почему она уехала в Аппен? Потому что ей была нужна тишина»

— Ляля Ильдаровна, как бы вы охарактеризовали вклад Софии Асгатовны Губайдулиной в мировую музыкальную культуру? Почему ее называют одним из крупнейших академических композиторов второй половины XX века?

— София Асгатовна была личностью, этого забывать нельзя. Это крупный художник, выдающийся композитор, легендарный. Все эти эпитеты употребимы по отношению к ней. А ее глубокий философский дар! Ведь почти все ее сочинения — это борьба света и тьмы, добра и зла. Последнее ее крупное произведение — оратория «О любви и ненависти».

Я приезжала в 2018 году к ней в немецкий Аппен и София Асгатовна еще работала над ним. Мы стояли возле рояля, подаренного ей Мстиславом Ростроповичем, она открыла ноты и сказала: «Ой, Ляля, вы знаете (и начала цитировать отрывок молитвы из оратории): «Господи, сделай так, чтобы не меня любили, а чтобы я любил! Чтобы ни меня утешали, а чтобы я мог утешить». Тема Христа и Божьего суда… Она тогда говорила, что сейчас люди хотят лишь наслаждаться, только получать, не хотят отдавать. Ее это сильно беспокоило и расстраивало.

Ну и, конечно, ее заслуги. Она автор более 150 сочинений, в том числе масштабных ораторий, симфоний и инструментальных концертов. Все они открывают слушателям удивительные музыкальные миры, новые звуковые пространства. Ее музыка как молитва к Богу, молитва о любви и вере.

София Губайдулина, как она сама говорила, именно здесь закладывалась глубинная сущность всей ее жизни. Здесь она обрела силы, став одним из величайших композиторов нашего времени, человеком мира! Почему она уехала в Аппен? Потому что ей была нужна тишина. Вдохновение она находила в природе. София Асгатовна могла и ночью пойти в лес, в поле, где «общалась» с ветром, чтобы услышать звуки природы. Это не просто красивые метафоры, это действительно так.

— Насколько сегодня часто в мире звучат произведения композитора, какие из них наиболее популярные? И лично вы, с каких произведений посоветовали бы начать слушателю знакомство с творчеством Софии Губайдулиной?

— Из российских музыкантов — это дирижер Валерий Гергиев, виолончелист Владимир Тонха, баянист Фридрих Липс, скрипач Вадим Репин, альтист и дирижер Юрий Башмет. Им она посвятила свои произведения. Вообще, за последнее десятилетия в России исполнен целый ряд ее премьерных камерных и симфонических полотен. К примеру, «Простая молитва», Warum? , So sai es, «Пилигримы», скрипичный концерт «Диалог: Я и Ты», оратория «О любви и ненависти».

Я бы рекомендовала начать изучать ее музыку с концерта для скрипки с оркестром Offertorium в исполнении Гидона Кремера, и «Всадник на белом коне», которое я открыла на одном из концертов Репина. Это был восторг!

— Можно ли сказать, что Губайдулина как академический композитор и Губайдулина кинокомпозитор — это разные истории? Или они активно перекликаются?

— София Асгатовна с большой серьезностью и отдачей работала над разными жанрами. Даже к киномузыке относилась не как к прикладной. Она в ней также выразительна и раскрывает все детали. Это показатель ее гениальности и профессионализма. Среди музыки к фильмам можно выделить множество ее сочинений. Скажем, в 2013 году она написала музыку к английскому фильму «Мария — королева шотландская», конечно, это музыка для мультфильмов «Маугли», «Кошка, которая гуляла сама по себе», к фильмам «Вертикаль», «Каждый день доктора Калинниковой», «Чучело».

«Она хочет передать нам рояль, подаренный ей Ростроповичем»

— Как вы познакомились с Губайдулиной? Каким она вам запомнилась человеком?

— Это было на ее 80-летие, в Казань в 2011 году Софию Асгатовну привез Государственный симфонический оркестр Татарстана. Художественный руководитель и дирижер коллектива Александр Витальевич Сладковский тогда пригласил ее и к нам в Центр современной музыки, в ее дом на улице Тельмана, 29. Ей очень все понравилось! А самое главное, ей нравилось наше отношение к ней, насколько мы серьезно были настроены. Мы ее любили, и она видела нашу любовь, очень искреннюю. Называла всех по именам: Ляля (Гарифуллина), Лейла (Монасыпова), Рамзия (Усеинова), Нурия (Хайруллина) и другие. Мы действительно были на одной волне с Софией Асгатовной, устраивали для нее чаепитие, накрывали большой стол с татарскими национальными вкусняшками. Ее наша забота невероятно трогала.

Помощница Софии Асгатовны даже говорила, что она хочет передать нам рояль, подаренный ей Ростроповичем, а также передать в дар центру «Золотого льва», который ей вручили на Венецианской биеннале за достижения в области современной музыки.

В 2016 году, на ее 85-летие, мы привезли Софию Асгатовну в Казань уже сами. Я встречала ее в аэропорту, сопровождала везде. В отеле мы с ней долго общались вечерами. Я понимала, что «подняться» до Губайдулиной, до ее уровня мышления, духовности крайне сложно. Честно скажу, мне это не удалось.

— Как вы формулируете главные задачи, которые стоят перед Центром современной музыки Софии Губайдулиной?

— Это просветительская, образовательная работа, научная. Все-таки раз в два года мы проводим конференции по ее творчеству, после чего выпускаем научные сборники «Губайдулинские чтения». Кроме того, поддерживаем постоянную связь с Казанской консерваторией, с молодыми композиторами. Идет обмен мнениями, направлениями.

До 2011 года я, по приглашению Миляуши Таминдаровой, была директором Государственного камерного хора, стояла у его истоков. Но потом что-то меня потянуло к имени Софии Губайдулиной. Я даже не так хорошо была тогда знакома с ее музыкой, знала саундтреки из мультфильма «Маугли». Тогда я пошла в управление культуры, начальником ведомства была Динара Камалеева, к которой я обратилась с просьбой стать директором Центра современной музыки (я знала, что есть такая вакансия). Сказала, что очень хочу его возглавить.

Понимаете, меня к этому будто вела путеводная звезда. Яркая-яркая, очень недоступная. Помню, мы тогда организовала встречу выпускников Софии Асгатовны, их было 6-7 человек. Мы устраивали чаепития, они ходили по дому и вспоминали, как бывали в нем в детстве. Рассказывали, что она всегда была очень талантливой, особенной, дисциплинированной, со своими взглядами. Такой был клуб друзей Софии Губайдулиной. Года три мы еще собирались, но потом ушел один из жизни, потом — второй. Им стало тяжелее приходить.

— Согласны ли вы с тем, что после ухода из жизни композитора роль вашего центра в сохранении ее наследия становится только важнее?

— Еще важнее, конечно. С первых дней, как я пришла работать, чувствовала эту ответственность. Это был именно внутренний долг. Уже само имя Софии Губайдулиной задавало нам высокий вектор в работе, не позволяло заниматься чем-то одним и вполсилы. Мы организовывали и проводили фестивали, проект «Звучащий дом Софии». Вся моя работа была направлена на то, чтобы дом, где она жила продолжал жить, звучать! Сейчас при центре работает Творческая лаборатория молодых композиторов, где собирается молодежь. Исполняем их сочинения, приглашаем именитых композиторов для обмена опытом. Все время кипит жизнь. Невозможно, работая под таким именем, не делать чего-то достойного, масштабного.

— Вы много общались за границей с известными людьми из мира музыки с тех пор, как ваша дочь Аида Гарифуллина начала делать успешную международную оперную карьеру. Как люди реагировали на то, что вы в России занимаетесь пропагандой музыки Губайдулиной? Может кто-то из известных певцов или дирижеров делился своим опытом знакомства с ее музыкой?

— Действительно, до пандемии я много ездила за границу с Аидой. И она меня всегда представляла директорам театров, журналистам не только как свою маму, но еще и как музыканта, дирижера, более того, директора Центра современной музыки Софии Губайдулиной! Я помню, как эти слова тогда произвели впечатления на известного дирижера и пианиста Даниэля Баренбойма, который в то время руководил Берлинской государственной оперой. Он ведь сам исполнял ее музыку, даже был знаком с Софией Асгатовной.

Когда мы рассказывали, что храним и исполняем музыку Губайдулиной, я видела в глазах людей такое уважение. Я становилась не просто мамой Аиды, которая как менеджер, составляет расписание и так далее, нет. Я сама — деятель культуры, мама-музыкант, которая занимается творчеством Софии Губайдулиной. Для них это был очень серьезный момент. Журналисты рассказывали об этом. Я пропагандировала наш центр во всех-всех театрах мира, в которых я побывала за тот замечательный период.

«Ее музыку надо изучать через новые технологии, через восприятие светозвука»

— О Губайдулиной порой говорят, как о «композиторе не для всех», можно ли сказать, что и ваш центр продвигает именно такую элитарную академическую музыку? Взять ваше сотрудничество с МАСМ (Московским ансамблем современной музыки) или композитором Романом Пархоменко.

— Есть такой момент, конечно. Надо тянуться к этому. Признаться, мне самой не было сложно понять Губайдулину, ее музыка в меня проникла сразу. А вот когда мы исполняем ее в больших залах, я вижу, что людям сложно понять.

Ее музыку надо изучать. Возможно, через новые технологии, через восприятие светозвука, — этим она занималась с Булатом Галеевым. Думаю, тогда ее музыка большинству, что называется, «зайдет». Нейросети, нейросимфонии… Может быть, мы это сделаем, все-таки у нашего IT-парка есть такие возможности, можно с Айратом Ринатовичем Хайруллиным (министр цифрового развития государственного управления, информационных технологий и связи РТ — прим.ред.) этот вопрос обсудить. Вспомнить ее сочинения и привлечь команду фестиваля медиаискусства NUR. Я знаю, что ребята любят ее музыку. Может, тогда она нам будет понятнее. София Губайдуллина все-таки композитор XXI века. Нам есть еще к чему стремиться. Это интересно, правда.

— Что думаете об увековечивании памяти о Губайдулиной в Казани и Чистополе? При всем уважении к немецкому коммунисту Эрнсту Тельману, может, стоит дать имя Губайдулиной улице, на которой расположен дом, где она жила, а сейчас работает центр современной музыки ее имени?

— Мы об этом думали. Рядом с нашим центром же есть небольшой проулок без названия. То есть, имеется основная улица Тельмана, а когда вы поворачиваете к нам, там есть улочка, которую смело можно назвать именем Софии Губайдулиной, повесить мемориальную доску. Хотелось бы расширить музейную комнату, которая сейчас у нас есть. Сделать новый современный интерактивный музей, где посетители бы могли лучше узнать композитора, послушать ее музыку, посмотреть документальный фильм о ней. Думаю, это возможно, ведь ее имя уже стало брендом нашей республики.

Хотя мне совсем не нравится слово «бренд», это какая-то марка. София Губайдулина — это символ Татарстана. Ее почитают во всем мире. Это отношение я чувствовала, когда наш центр посещали высокие гости: Валерий Гергиев, Денис Мацуев, виолончелист Владимир Тонха, баянист Фридрих Липс, дирижер Андрес Мустонен, скрипачка Анна-София Муттер, Александр Сладковский и другие. Столько музыкантов говорили с таким почтением о Софии Асгатовне.

— Обращались ли к властям по этому поводу?

— В ближайшие дни, думаю, этим и займусь.