Большинство не возвращается. Почему молодые люди покидают Кузбасс?

Екатерина Бычкова родилась в Новокузнецке, но тёплые чувства испытывает и к Кемерову, так как получила высшее образование в КемГУ. Окончив университет, Екатерина переехала в Томск и теперь работает шеф-редактором новостной службы на одной из радиостанций. По её мнению, Кемерово является достаточно комфортным для проживания городом.

«Кемерово я обожаю больше, чем Томск. Возможности, по моему мнению, в Кемерове сейчас есть абсолютно все: как в плане работы, так и в плане обучения. Инфраструктура города хорошо развита. Я могла бы переехать обратно, если бы в городе закрутили какой-нибудь масштабный продюсерский, вокальный или танцевальный проект. Тогда да, желание поработать или поучаствовать в нем было бы сильнее расстояния. Хотя не исключаю, что и без такого проекта мне попадется соблазнительная вакансия на радио или в области журналистики, и я вернусь», — говорит Екатерина.

Однако восторги Екатерины адресованы только Кемерову. В других городах области, по ее словам, все куда печальнее. Девушку не устраивает многое: низкая культура общения людей, неразвитость медицины на местах и, конечно же, экология.

«Когда живешь в Новокузнецке, то несколько раз в год сталкиваешься с режимом «черного неба», что не очень приятно. Из-за этого в Кузбассе большое количество людей страдает от заболеваний дыхательных путей и онкологии», — рассказывает Екатерина.  

Проблемы со здравоохранением в Кузбассе волнуют и Анну Дейтер. Анна родилась и выросла в Анжеро-Судженске, училась в Кемерове, а с 2019-го года живёт в Москве.

«В Кемеровской области настоящая беда с распространением ВИЧ-инфекции и туберкулёза, — считает Анна. – Очень хотелось бы, чтобы руководство области уделяло больше внимания борьбе с этими заболеваниями».

И с девушкой сложно поспорить – согласно данным Роспотребнадзора, Кузбасс держит печальное лидерство как по заболеваемости ВИЧ-инфекцией, так и по общему количеству больных. На каждые 100 тысяч человек приходится почти две тысячи зараженных. Около двухсот человек на те же 100 тысяч больны туберкулёзом, что выше среднего значения по России почти в два раза.

Еще Анна, так же, как и Екатерина Бычкова, обращает внимание на культурный уровень жителей региона.

«Когда я приезжаю из Москвы в Кузбасс, сразу бросается в глаза какая-то озлобленность людей. На контрасте это хорошо заметно. Возможно, она рождается из отсутствия внятных рабочих перспектив, интересных вакансий. Однако не меньше интересной работы людям необходим интересный отдых. В Москве каждый день происходят действительно классные события, и городам Кузбасса с ней не тягаться. Я не уезжала бы, если б тут ключом била жизнь», — говорит Анна. У Дарьи Амосовой  также есть  претензии к культурной жизни региона.

«Я не знаю, что случилось с фестивалем «Детализация» (перефразируя известную цитату — «он закрылся»), как и причины закрытия Кота-да-Винчи. Я была не самым частым посетителем, но без периодических вылазок на лекции или разговора с незнакомцами под хруст печенья жизни не представляла» – делится воспоминаниями Дарья.

Ещё одна ахиллесова пята Кемерова, по мнению Дарьи – транспорт.

«В этом Москва выгодно отличается от любого российского города. Я обожаю московское метро и трамваи, чувствую себя в них безопасней, чем на улице. Везде есть отопление, Wi-Fi, розетки или USB-входы, навигация понятна любому туристу – потеряться почти невозможно. Метро связано с обычными и скоростными электричками: из дома за две пересадки можно уехать в подмосковный лес, не говоря о пути до аэропорта или любого вокзала. В Кемерове столь широкая система не нужна, но мне сложно привыкнуть к местным холодным маршруткам и автобусам без объявления остановок. И ещё сложнее принять тот факт, что в этом транспорте ехать не хочется, а надо.

В Москве транспорт – это телепорт, в котором жизнь продолжается: можно зависать в интернете, читать и слушать аудиокниги, учиться, на МЦК, даже можно поесть. В кемеровском транспорте хочется просто побыстрей доехать до пункта назначения. Если сделать в городе чёткую и приятную глазу навигацию, установить в маршрутке отопление и пару USB-входов для зарядки мобильных (при таком морозе вечно все разряжается), если убрать с экранов рекламу, а поставить на ее место хотя бы новости или интересные факты из истории города – тогда транспорт станет приятней, и проводить час-два в день в месте, которое мы не выбираем, будет легче». Алена Алькова и вовсе считает культуру основной  проблемой Кузбасса.

«На момент, когда я уезжала, в Кемерове начал распадаться культурная жизнь. Закрыли прекрасный театр «Встреча» в КемГУ (формально театр функционирует, однако его репертуар серьёзно изменился после ухода режиссера Ларисы Лапиной и передачи помещения театра столовой – прим. автора текста). Я считаю это позорным решением, никакие студвесны не заменят того, что происходило во «Встрече»: спектакли по современной драме, концерты музыкантов-экспериментальщиков, поэтические чтения. Это создавало какой-то новый мир в стенах университета, в котором хотелось находиться, к которому хотелось приобщиться и тоже что-то делать.

Закрылось антикафе «Кот Да Винчи» – второй важный культурный центр. Я знаю, что продолжает работать малая сцена Театра Драмы, это круто. Но в основном все поразъехались и все позакрывалось.

В целом, ни в Анжеро — Судженске, ни в Кемерове жить мне ничего не мешает, просто я не хочу. Это вопрос вкусов, вопрос личных предпочтений и запросов. Для кого-то один кинотеатр в городе, комедии в Театре Драмы и чистые улицы – это мечта, и они могут здесь жить, ничего не мешает. А кто-то уезжает, потому что скучно, кто-то – потому что им обидно за то, что они прикладывали усилия, чтобы развить что-то, но их не только не поддержали, но и прикрыли». Из-за бедности Кузбасса впечатлениями  молодёжь стремится на запад, как американские пионеры в 19 веке. Обычно миграция проходит в два этапа: сперва вчерашний школьник поступает в кемеровский или новокузнецкий вуз и уезжает из родного, но маленького города. Отучившись несколько лет, он понимает, что ему нужно от жизни ещё больше и уезжает из региона совсем. Большинство не возвращается.

«В Кемерове жить неплохо, если тебе нужна тихая размеренная жизнь», — считает Лия Топоева.

После окончания факультета романо-германской филологии КемГУ в 2018 году девушка переехала в Санкт-Петербург и пока возвращаться в родной город не собирается.

«Мне же нужны возможности: путешествовать, интересно жить, зарабатывать. Кемерово не может дать этого. Хотя я не исключаю, что в будущем, когда мне надоест постоянное общение с большим количеством людей, я вернусь. Но не сейчас». «Для меня весь вопрос завязан сугубо на уровне жизни и некоторых объективных показателях» – признает Роман Кириченко, — «В Москву я переехал потому, что поступил в магистратуру в Российский государственный гуманитарный университет. В КемГУ тогда по моему направлению магистратуры не было, а пробовать варианты с существенно более близкими Томском или Новосибирском, раз уж вопрос о переезде всё равно встал, я не счёл нужным. Во время учёбы я нашёл работу, которая мне нравится и приносит немалый доход. Вряд ли я нашел бы что-то похожее в Кемерово. Но у меня нет неприязни или завышенных требований к Кузбассу. Более чем уверен, что в Кузбассе я был бы и (кто знает) буду счастлив. Это моя Родина, в Кузбассе живёт вся моя родня, покоятся мои предки, и выше этого вряд ли что-то может быть».  

В начале марта на проблему оттока людей из Кемеровской области обратил внимание спикер Государственной Думы Вячеслав Володин. Он призвал разработать для региона программу по решению этого вопроса, не уточнив, правда, будет ли такая программа финансироваться из госбюджета. Что из этого получится, покажет только время.