Когда прибыль превыше всего
На шахте «Листвяжная» в Кемеровской области горноспасатели продолжают поднимать на поверхность тела погибших шахтёров. Из-за чрезмерной загазованности и произошедшего на шахте 25 ноября взрыва метана пострадало 106 человек, погибло 46 шахтёров и пятеро спасателей. Судя по предварительным выводам Следственного комитета, причиной трагедии стало отсутствие контроля за производством работ, сокрытие руководством фактов чрезмерной загазованности шахты метаном, фальсификация показателей датчиков токсичных газов.
В первые часы после трагедии и руководители предприятия, и представители администрации области, и профсоюзные деятели в удивлении разводили руками – по части безопасности это одна из лучших шахт, здесь установлены «суперсовременное оборудование, современные системы безопасности, автоматизации, контроля и позиционирования людей». На совещании с президентом, где рассматривались причины произошедшего, удивлялся и председатель совета директоров «СДС-уголь» – холдинга, в который входит «Листвяжная», – Михаил Федяев: «Мы никогда не экономили на средствах безопасности и защиты, все необходимые финансы всегда выделялись, оборудование покупалось самое новое, самое современное. На шахте существует трёхступенчатый контроль, начиная с газоанализаторов на лампах, потом сама система «Микон-3» плюс переносные газовые анализаторы. Оказывается, человеческий фактор всё это перечеркнул…»
Человеческий фактор действительно может всё перечеркнуть, но на каком этапе? Только ли на уровне организаторов работ? Многие рабочие в многочисленных интервью рассказывали, что их вынуждали идти в забой, даже когда концентрация метана превышала предельно допустимые нормы в несколько раз. Но, подозреваю, отнюдь не всех загоняли в шахту насильно, угрожая увольнением. Рабочие шли на риск и сознательно, ведь заработная плата очень сильно зависела от выработки. Как рассказали родственники погибших, перевыполнив план, можно было заработать 90–100 тысяч рублей, а не дотянув до нормы даже не по своей вине – 30–50 тысяч. Зарплата инженерно-технического персонала тоже наверняка зависела от выполнения плана, а потому, как следует из материалов следствия, «решения о допуске шахтёров и подрядчиков к работам принимались по датчику, установленному на поверхности за пределами забоя шахты». Вроде как бы и измерили объёмы выбросов…
Свой фактор довлел и над инспекторами Ростехнадзора, за неделю до трагедии составившими акт о проверке вентиляционного штрека участка, где и произошла катастрофа. Один из них, Вячеслав Семыкин, оправдываясь, рассказал, что мониторить ситуацию постоянно он не мог, поскольку у него были и другие задачи. Опосредованно его оправдания подтвердил на встрече с Путиным и руководитель Ростехнадзора Александр Трембицкий. По его словам, зарплата у инспекторов маленькая, и отчасти и поэтому квалифицированных кадров катастрофически не хватает. То есть какие там датчики на следующий после проверки день отключили, инспекторы, переброшенные на другой объект, могут и не знать.
Человеческий фактор довлеет и над владельцами бизнеса. К началу 2010-х в холдинговую компанию «Сибирский деловой союз» (управляющую и холдингом «СДС-уголь») входило несколько десятков компаний: угледобывающие, обогатительные, транспортные предприятия, производители удобрений, аэропорт, ликёроводочный завод, медиагруппа с такими популярными радиостанциями, как «Европа плюс», «Дорожное радио» и «Ретро FM». Шахта «Листвяжная» появилась в активе СДС в 2011 году, её купили тогда за $280 млн.
В тот год Forbes оценил состояние владельцев бизнеса Владимира Гридина и Михаила Федяева соответственно в $2 млрд и в $1 млрд, но на сегодня оба из списка миллиардеров, который ведёт Forbes, выбыли. Возможно, причина в серьёзной долговой нагрузке СДС. С 2012 года холдинг начал реализацию амбициозного проекта по строительству угольного терминала в бухте Суходол Приморского края. Гридин и Федяев владеют по 25,1% акций порта. В ценах 2012 года инвестиции оценивались в 18 млрд рублей, сегодня цена проекта выросла до 35,4 млрд, а доли компаньонов оказались в залоге у ВЭБ и ВТБ.
Серьёзная долговая нагрузка (по оценке Forbes, это $1,5 млрд) вынудила распродать все непрофильные активы, а также часть угольнодобывающих предприятий. Вероятно, они на фоне падающих цен на уголь тоже казались балластом, однако с прошлого года доля угля в электрогенерации стала расти, соответственно резко подскочили и цены на него. Мечты выбраться из долговой ямы тоже могли стать пресловутым человеческим фактором, тем более что конъюнктура в этом году из-за мировых цен складывалась весьма благоприятная. Даже если ту же «Листвяжную» не удастся запустить до конца года, её финансовые показатели будут как минимум на уровне прошлого года, а тогда её прибыль составила 837 млн рублей.
Наверняка подставит плечо и губернатор. В сентябре прошлого года компания «СДС-строй», входящая в холдинг, будучи, по данным «Коммерсанта», единственным участником аукциона, заключила с администрацией области контракт на проектирование и строительство ледового дворца спорта «Кузбасс» стоимостью 7,6 млрд руб. В феврале этого года в электронном аукционе на право возвести спорткомплекс «Кузбасс-арена» также была подана лишь одна заявка и также от компании «СДС-строй». Цена вопроса – 7,4 млрд рублей. Компания «СДС-строй» построит в Кемерове к концу 2025 года и клиническую инфекционную больницу. Она опять стала единственным участником конкурса. Вероятно, строить в Кузбассе решительно никто не хочет.
В общем, деньги на выплаты потерпевшим и родственникам погибших, несмотря на солидные долги, найдутся. А впоследствии могут даже частично вернуться. Как рассказал адвокат Анатолий Кучерена, собственников шахты, если они не совершали противоправных действий (а они не организовывали рабочий процесс, они лишь вкладывали средства), могут признать потерпевшими и понёсшими убытки. Ну да, они ведь купили газоанализаторы, а уж как там за их исправностью следили и кто что в них заклеивал, не их забота. Так что, если следовать логике абсурда, можно предположить, что иски будут поданы к самим погибшим – ведь официального приказа идти в наполненную метаном шахту никто не давал.
Примерно в этой же логике можно рассматривать и заявление депутата Госдумы Олега Матвейчева, назвавшего видеоролики с интервью с работниками шахты, рассказывающими, что их вынуждали идти в забой, фейками и провокациями. Ударно работать, на его взгляд, не было никакого смысла, потому что «губернатор Цивилёв активно борется за то, чтобы РЖД организовало вывоз угля из шахт. У нас сейчас на складах в Кузбассе находится угля на 4 млрд долларов – это огромная сумма, он слёживается, комкается». Так, к слову, жена Цивилёва, которую он в 2019 году наградил медалью «За служение Кузбассу», через переданную ей Цивилёвым угледобывающую компанию «Колмар» владеет портом на Дальнем Востоке. Если рассуждать в той же логике абсурда, то неизвестно, о чём печётся губернатор – о «прокисающем» в Кузбассе угле или о загрузке порта жены...
Реакция законодателей на трагедию удивительна. Когда Валерий Рашкин убил лося, Госдума бурлила месяц, а тут уже через неделю – тишина. Молчит сын Федяева, депутат Павел Федяев, молчит депутат Андрей Макаров, а ведь ему есть что сказать – в начале двухтысячных, в разгар реструктуризации и приватизации угольной отрасли, он был советником по правовым вопросам Амана Тулеева, бывшего в то время губернатором Кемеровской области. Лося, конечно, жаль, а полсотни человек жаль меньше?
На совещании у президента Сергей Цивилёв, генеральный директор холдинга «СДС-уголь» и по совместительству внештатный советник главы региона Геннадий Алексеев и миллиардер Михаил Федяев, склонив головы, выражали соболезнования родным погибших и рассказывали о готовности оказать всяческую поддержку их семьям. Конечно, окончательные выводы о причинах трагедии и ответственности организаторов производства и его хозяевах сделают следователи и суд. Сегодня можно лишь соболезновать пострадавшим и родным погибших.
К утру вторника горноспасатели обнаружили тела ещё 13 погибших, в том числе одного спасателя. Пока все обсуждают причины гибели шахтёров, а почему погибло пятеро спасателей? У них не было газоанализаторов и они не знали об уровне загазованности? За их жизнь кто ответит? В профессию спасателя, прокомментировал в первый день ситуацию врио главы МЧС Александр Чуприян, изначально заложен риск: «Резко возросла концентрация окиси углерода. Её же не ощущаешь, её только прибором можно понять. Более того, у них есть свои приборы, они всё это видят. Экспресс-анализ они делают, но всё равно пытаются спасти максимальное количество людей». Пытались спасти и… задохнулись. Страшная смерть.
Уже после гибели и спасателей начали бурение скважин для закачки инертного газа и ускорения выхода метана. Такой способ ведения подготовительных работ всем угольщикам известен. Пилотный проект по предварительной дегазации и утилизации метана с помощью буровой установки Prakla RB-T 135, например, успешно реализован на шахте имени С. Кирова АО «СУЭК-Кузбасс». Почему дегазация не производилась на «Листвяжной»? 580 млн рублей за буровую установку это слишком дорого?..