Ангелина Кирова: «Я бы написала одно: «Ты точно выбрала ту самую профессию и идешь по правильному пути»
Журналистика включает в себя много различных и непростых задач, выполняемых на ежедневной основе. Чтобы начать идти по этому пути, следует обладать смелостью, стойким характером и особым уровнем человечности. Сегодня у нас в гостях человек, который не только выбрал эту непростую профессию, но еще и успешно совмещает ее с учебой в университете – Кирова Ангелина, корреспондент телеканала ТКР.
– Ангелина, вы — действующий корреспондент и студентка. Как ваш рабочий опыт меняет восприятие университетской теории? Что из лекций вы сразу берете «в поле», а что, наоборот, опровергается практикой?
– Совмещение ролей студентки и работающего корреспондента не меняет кардинально восприятие теории. Они существуют параллельно: теория — это теория, практика — это практика. Это две разные, но неразделимые вещи. То, что даётся в теории, не всегда напрямую подтверждается «в поле», но без теории сложно осознанно подходить к практике.
Из университета я сразу беру самое главное — базовые принципы работы с текстом. Меня учат, как писать грамотно, интересно, лаконично и понятно, избегая «воды». Ведь журналистика — это факты, и в ней нет места вычурным, эксцентричным или перегруженным высказываниям. Понимание того, каким в идеале должен быть материал, очень помогает: ты уже знаешь, к чему стремиться.
В конечном счёте, наша основная работа — это текст. Всё сводится к текстам и работе над ними. А что касается того, что из теории опровергается практикой… Пожалуй, на него нет однозначного ответа. Практика часто вносит свои коррективы, но фундамент, который даёт учёба, необходим.
– Вспомните ваш первый рабочий день или первое серьезное редакционное задание. О чем оно было, и были ли трудности при выполнении первой полученной задачи?
– Серьёзным первым заданием стал выезд на съёмку в одиночку. До этого я была в «поле» только с наставником, наблюдая и беря интервью под его контролем. А тут я одна поехала с оператором к очень известному художнику-мультипликатору 70-80-х годов.
Для меня это был дичайший стресс: страшно было подходить и к людям, и к самому герою, сложно было вообще находиться на съёмочной площадке. Оператор, наверное, сделал тогда за меня половину работы. Буквально вручил микрофон и сказал: «Идём, спрашивай вот это». Конечно, так работать нельзя, но для первого раза это было спасением.
Но и после съёмок испытания не закончились. Писать сюжет оказалось не легче. В материале не хватало конкретики, примеров, глубины. Редакторы его серьёзно правили. Я отлично помню, как сидела между двумя из них с трясущимися руками и думала: «Наверное, это не моё, у меня ничего не получается».
Но сюжет в итоге вышел, всё прошло хорошо. Это был важный и очень нервный опыт, через который, думаю, проходит каждый.
– Какой критически важный навык для журналиста вы для себя открыли? (Не про диктофон или блокнот, а про что-то вроде умения ждать, «читать» документы за 5 минут или располагать к себе строптивых собеседников).
– Это умение почти мгновенно писать сюжет, за полчаса.
Конечно, тележурналистика — это не клише, и нельзя работать по готовым шаблонам. Но с опытом приходит умение на самой съёмке уже понимать будущую структуру материала: какой синхрон станет ключевым, с чего начать и чем эффектно закрыть сюжет. Ты мысленно выстраиваешь канву прямо в процессе работы. Поэтому, приезжая в редакцию, остаётся только «завернуть конфетку» — собрать и отшлифовать материал.
Этот навык, который нельзя получить из лекций, работает исключительно за счёт практики и объёма работы. Пусть мой опыт пока невелик, но он уже позволяет действовать быстро и эффективно.
– Сегодня журналист — это часто и оператор, и монтажер, и SMM-щик. Как вы относитесь к этой мультимедийной нагрузке? Что для вас первично — сильный текст или сильный визуальный контент, и приходится ли жертвовать одним ради другого?
– Я работаю на телевидении, где на каждой должности — свой человек: есть оператор, монтажёр, журналист. Но за конечный продукт — весь сюжет — отвечаю я, как корреспондент. Если есть проблемы с кадрами или монтажом, вопросы всё равно будут ко мне.
Я не могу однозначно сказать, хорошо это или плохо, но это реальность.
Что касается приоритета — для меня, как автора, первичен сильный текст, это моя прямая работа. Однако я понимаю, что в тележурналистике главное — это визуальный ряд. Важно не просто рассказать, а именно показать историю, эффектно её подать.
Поэтому я не рассматриваю это как жертву текстом ради картинки или наоборот. Это взаимодополнение. Сильный текст ложится на основу из сильного визуала, и вместе они создают цельное и качественное содержание. Думаю, в этом и заключается современный подход.
– Ангелина, Кем вы видите себя через 5 лет? Остаться в «горячей» новостной журналистике, уйти в аналитику, документалистику, PR? И что должно произойти в профессии или в жизни, чтобы вы изменили этот план?
– Когда я только начинала, мой наставник сказала: «Телевидение — это болезнь. Если ты сюда однажды приходишь, отсюда сложно уйти». Сейчас я могу сказать, что я действительно «заболела».
Мне сложно представить себя в другой сфере журналистики. Я просто не понимаю, как можно отказаться от всей этой многоэтапности моей работы: не написать сюжет, не отдать его редактору, не пройти через монтаж, не увидеть его в эфире. Этот процесс — от идеи до воплощения — для меня бесценен.
Поэтому через 5 лет я вижу себя только здесь, в «горячей» тележурналистике. Я бы хотела работать на телевидении долгие годы и добиться в этом настоящего профессионализма.
Что может изменить этот план? Пожалуй, только профессиональное выгорание, которое, к сожалению, в этой сфере случается часто — из-за огромных объёмов информации и колоссальной нагрузки. Пока что я полна сил и амбиций, но если этот момент наступит, возможно, тогда придётся пересмотреть свои цели.
– А приходилось ли вам чувствовать эмоциональное выгорание, работая с тяжелыми или трагическими темами? Делитесь ли этим с кем-то или это сугубо личное?
– Да, эмоциональное выгорание я периодами могу ощущать, но оно связано скорее с ритмом — с огромным объёмом информации, множеством этапов работы и постоянным движением. У меня никогда не было такого, чтобы я «выгорала» именно от работы над конкретным тяжёлым сюжетом. Я не плакала во время монтажа или написания текста, хотя считаю себя очень эмоциональным человеком. Возможно, определённая профессиональная отстранённость всё же включается, чтобы можно было качественно выполнить свою работу.
Делиться ли этим с кем-то? Думаю, эта тема очень личная. У каждого журналиста своя граница, свой способ справляться. Я, наверное, держу это в себе, но стараюсь находить отдушину вне работы, чтобы восстанавливать силы.
– Интересно поговорить о ваших авторитетах и ориентирах. На кого из современных журналистов или медиа вы ориентируетесь в своей работе? Чей подход, стиль или профессиональная позиция для вас являются эталоном?
– Мой главный ориентир и авторитет — это мои старшие коллеги по региональной телекомпании, с которыми я работаю бок о бок.
Я каждый день вижу, как они пишут сюжеты, слушаю их в эфире, наблюдала за их работой на съёмочных площадках во время своей стажировки. Бывало, я даже брала у них интервью и внимательно слушала их ответы.
Для меня невероятно ценно иметь перед глазами такие примеры — людей с опытом в 10, 15 и даже 20 лет. Это большая удача — работать с теми, на кого не стыдно равняться, у кого есть чему поучиться. Их подход, профессионализм и отношение к делу для меня — самый важный и практичный эталон, на который я стараюсь ориентироваться в своей работе.
– Если бы можно было отправить одно сообщение в прошлое себе, только поступившей на журфак, что бы вы написали? Не про учебу, а про отношение к профессии.
– Я бы написала одно: «Ты точно выбрала ту самую профессию и идешь по правильному пути. Все не зря — ни твои усилия, ни то, чему тебя учат. Спокойно: все получится, все наработается, все придет».
Просто поверить в это чуть раньше.
– Исходя из вашего, уже имеющегося опыта, как бы вы сейчас, в конце 2025 года, одним предложением ответили на вопрос: «Зачем обществу нужны журналисты?»
– А зачем людям нужна информация? Журналисты — это нервная система общества, его «четвертая власть». Мы существуем, чтобы давать людям информацию: рассказывать, что происходит в регионе, стране и мире. Мы сообщаем об авариях, чтобы предупредить об опасности и сделать людей осторожнее. Освещаем работу власти, чтобы показать, что она действует для людей. Пишем о событиях и мероприятиях, чтобы все видели, как развивается регион. Без этой постоянной работы по информированию общество не может полноценно существовать и понимать, что происходит вокруг и к чему это ведёт. В этом и есть наша главная задача.
Беседовал Станислав Пивоваров