«Был секретный приказ – беречь людей»: Таисия Кубышева о работе в Краслаге в военные годы
Продолжаем публиковать рассказы жителей Красноярского края, переживших войну.
Обеспечивали фронт не только труженики тыла, но и заключенные в лагерях. Таисия Кубышева работала в Краслаге, когда началась война. В это время ей было всего 17 лет. Девушке пришлось встать на место мужчин, ушедших на фронт. Таисия Григорьевна тяжело работала по 10 дней без выходных. Рассказываем о том, как был организован быт в лагерях в военное время и за что заключенные могли убить.
За помощь в составлении материалов благодарим Бориса Ермолаевича Андюсева, доцента кафедры истории России СФУ.
Ветеран труда Кубышева Таисия Григорьевна, 1924 г. р., проживала в г. Красноярске, умерла в феврале 2010 года.
Рассказ Таисии Григорьевны записали Андрей Мармышев и Денис Посконин.
* * *
22 июня 1941 года я, как обычно, была на работе. Я тогда трудилась в культурно-воспитательной части [Тугачинского] лагерного пункта в Новой Жидорбе Ирбейского района Красноярского края. Почтовый ящик 235 Краслаг.
Может быть, в воздухе и витало предчувствие, но объявление по рупору о начале войны стало неожиданным.
Сообщили, что на Советский Союз напали фашистские агрессоры. Мирная жизнь рухнула, все сразу перестроились на военный лад. Меня в числе прочих отправили на трехмесячные курсы. Ведь многие мужчины из лагерного персонала ушли на фронт, на их места становились женщины. Вот и я после учебы стала мастером лесозаготовок. У меня в подчинении было 1200 человек, 120 лошадей и 12 тракторов. Через каждые десять дней был выходной.
Заключенные заготавливали древесину всех сортов: пиловочник, строительную, шпалы, телеграфные столбы. Вставали в 6 часов, в 7 был развод. Затем пешком шли на участки.
Лагпункт №7 Краслага (функционировал в 1930-50-е гг.). Сторожевая вышка
Главный инструмент пила–«краскот». Работали по методу Гузиенко: звено из пяти человек. На лошадях отвозили бревна на склад. Оттуда на плотбище, и по рекам древесина сплавлялась до Канска. У города бревна вылавливали, отправляли на пилораму и далее эшелонами в разные стороны страны. Летом древесину возили в тележках Альберта, зимой в санях. Тянули их трактора–«газочурки». Ох, много заготавливали леса. Наш пункт давал 12 тыс. кубометров ежедневно. В основном сосну.
В лагере были представители множества наций. Были даже негры – они особенно не выносили холода, поэтому зимой выполняли работы в зоне.
Большинство заключенных были политическими. Сидели за преступления по разным пунктам 58-й статьи. Практически сплошная интеллигенция: профессора, доценты, учителя, врачи, капитаны, летчики. Умные, культурные люди. Рабочих было очень мало. Заключенные, как и все, горевали, плакали. Войны не хотели. Однако многие политические ее предрекали, чувствовали, что война будет.
А вот «настоящим ворам» было все равно. Они жили хорошо, были откормлены, на свободу не стремились.
Лагпункт Краслага
Со временем «бытовую статью» стали отправлять на фронт, в штрафные части. Среди них было много добровольцев: молодые, красивые парни, со сроками два–три года. Но были и такие, кто всячески уклонялись от армии. Они калечили себя. Иной раз из-за заражения крови им ампутировали конечности, некоторые сами рубили себе пальцы.
Я видела, как один уклонист положил правую руку на пенек, отрубил топором сразу четыре пальца. Таких судили как дезертиров.
Бригада была из 30–40 человек. Политических обычно сопровождали 2 охранника, осужденных по бытовым преступлениям, воров, бандитов – 3–4 солдата. Политические мало убегали.
В войну с питанием было сложно – все шло на фронт. Поэтому развивалось подсобное хозяйство, картошку садили сами. Коровы были и лошади, теплицы. Черемша была спасением. Ее собирали специальные бригады, солили.
Бывали случаи, когда бригадиры просили меня: «Гражданин мастер, ты пособирай черемшу, а мы уж полторы нормы по лесу выполним». И выполняли. А я, в сопровождении охранников, собирала «медвежье сало» – бывало по 4–5 мешков черемши выходило. Зелень потом делилась между заключенными. Начальство знало, но закрывало глаза. Все были довольны: план выполнен, а люди получили необходимые для организма витамины.
В период войны в 43 или 44-м году был секретный приказ – беречь людей. Очень много гибло на фронте, и лагерному начальству приказывалось искать возможности по снижению смертности. За низкую смертность в Краслаге были отмечены 40 мастеров. Среди них и я. За это получали премию: 10 кг продуктов в квартал. А уж после войны наградили медалью «За доблестный труд».
За издевательства над заключенными наказывали начальство и охрану.
Однажды бригада заключенных в качестве наказания просидела длительное время на поляне с гнусом. Мошкара сильно искусала людей. Виновного в происшествии начальника осудили.
В каждом бараке было радио. В то же время был БУР – барак усиленного режима, куда попадали за тяжкие преступления, отказ от работы. Случались убийства, карточные игры. Очень не любили в среде заключенных тех, кто воровал среди своих.
Помню, из тюрьмы в лагерь попал инженер с цветмета. Что-то у него там случилось на производстве. Слабый сильно был, украл хлебную пайку, за что и был избит соседями. Воров сильно били – умер инженер.
В день Победы все собрались на лагерной площади. Были местные жители, много детей-сирот. Вышли все. Кто плакал, кто смеялся, кто танцевал. Была музыка, и все праздновали.
Таисия Кубышева
Материал предоставлен:
Устная история: человек в повседневности XX века. Воспоминания и интервью жителей Красноярского края (о времени, о событиях, о своей жизни).
Книги 1-3. Гл. ред. Н.И. Дроздов; отв. ред. и составитель Б.Е. Андюсев. Интервью выполнены группой студентов 3-4 курсов исторического факультета КГПУ им.В.П.Астафьева (2007-2012 гг.).
Фото: Красноярский краеведческий музей