Мы делили апельсин или зачем премьер-министр Израиля прилетал в Сочи
У быстрой встречи лидеров России и Израиля в Сочи есть два основных значения. Во-первых, она состоялась по российскому приглашению. И тот факт, что премьер-министр Нафтали Беннет на него столь оперативно согласился, прямо указывает на признание Тель-Авивом значительной роли Москвы в определении дальнейшего будущего всего Ближнего Востока.
До недавнего времени это место в израильском геополитическом мировоззрении занимал Вашингтон. Формально, он продолжает оставаться ключевым союзником Тель-Авива, но уже все больше по инерции. Ускоряющиеся темпы деградации американской мировой гегемонии толкают Израиль на поиск других стратегий своего дальнейшего существования. И тут оказывается, что без учета мнения России решение такой задачи невозможно.
Во-вторых, изначально переговоры планировались на два часа, но в результате затянулись на пять. И судя по тому, что Беннет задержался в Сочи, чтобы не лететь назад праздновать шабат, он от российского лидера услышал много нового и чрезвычайно важного, обсуждение чего «отложить на потом» оказалось решительно невозможным. Отсюда следует, что Москва сумела предложить для обсуждения очень много того, от чего Тель-Авив никак не смог отказаться.
Хотя подробной информации на этот счет в открытых источниках пока нет, однако из оговорок пресс-секретаря посольства Израиля в России можно сделать достаточно обоснованный вывод, что говорили лидеры по самому широкому кругу вопросов.
От сирийской проблематики и противостояния Израиля с Ираном, до перспектив создания Израилем «ближневосточного НАТО», очертаний новой геополитической конфигурации региона, и будущего ряда стран в нем. Как к Ближнему Востоку относящихся, например, Королевства Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, так и лежащих далеко за его пределами, в частности Британии и США. Не могли остаться в стороне и громкие турецкие «инициативы» в Восточном Средиземноморье и Северной Африке.
И это очень похоже на известный афоризм про «мы делили апельсин». Безусловно, не факт, что «мы» его сумели поделить окончательно. Слишком большие случились на планете перемены в последнее время. Слишком большого количества вопросов и противоречий они касаются. Слишком сильно по ним отличаются позиции крупнейших игроков.
Но тот факт, что стороны поддержали стремление продолжить линию на поддержание и развитие добрососедских отношений, как это было «в эпоху Биньямина Нетаньяху», весьма убедительно указывает на обоюдность желания двух стран сохранить преемственность во взаимной политике.
На этом предварительную оценку значения прошедшей встречи можно было бы и закончить. Если бы не итоговая история, рассказанная Путину израильским гостем.
«Хочу рассказать вам историю прямо этой недели, - сказал Нафтали Беннет. - Я навещал в больнице раненого солдата, имеющего русские корни. Его мать – русскоязычная израильтянка. За этот год он уже второй раз был тяжело ранен. Я его спросил: «Я премьер-министр Израиля, я очень хочу помочь тебе. Что я могу для тебя сделать?» Он сказал: «Все, что я хочу, это как можно скорее вернуться в свою дивизию» (перевод израильского переводчика.)
Интерпретировать ее можно лишь в одном смысле. Нафтали Беннет явно дал понять, что его страна в ближайшем обозримом будущем намерена перейти к более активной политике, не исключающей и силовую составляющую. Не то чтобы «вот прямо сейчас», но внутренняя решимость в израильском обществе для этого есть.
А так как непосредственно до этого, премьер говорил про особые отношения Израиля с Россией ввиду прочной исторической памяти, в частности, из-за огромного вклада Красной армии в победу над нацизмом, напрашивается вывод, что Израиль по ходу этого визита пытался заручиться российской поддержкой в противостоянии с неким «третьим врагом», находящимся вне Ближнего Востока. Каким именно – сказать сложно, но предположить возможно.