«Вам людей, которые там живут, шестьсот человек, не жалко?»

№36 (615) от 30 сентября 2020 г.

В минувший понедельник в администрации Шаблыкинского района прошло так называемое общественное обсуждение предварительного варианта оценки воздействия на окружающую среду строящихся свинарников ООО «Мираторг-Курск».

Ранее жителям шаблыкинских сёл Косуличи и Петрушково предложили направить вопросы в адрес компании, которая заканчивает строительство крупных свинокомплексов в непосредственной близости от населенных пунктов. Вопросы граждан в течение месяца принимал «Мираторг» и административная комиссия, в составе которой были местные активисты. Представители «Мираторга», подготовив ответы, встретились с главами сельских поселений и гражданами, чтобы всё обсудить. Тем для обсуждения было много: это и незаконное строительство свинокомплексов, и их количество (к уже действующему комплексу по содержанию крупного рогатого скота добавятся еще два свинарника), и огромное количество навоза, и нестерпимая вонь, которая накроет как минимум три деревни — Косуличи, Петрушково и Высокое, и загрязнение местных рек. Это далеко не всё, о чем хотели говорить отчаявшиеся жители шаблыкинских деревень, которых, как мы поняли, о встрече не предупреждали. Но и разговор с теми, кто пришел, был коротким: гражданам настойчиво рекомендовали обсуждать только планируемое «воздействие на окружающую среду». И, похоже, людям в этой «среде» места больше нет. И здешние поля, и воздух, и чистая вода — всё это будет «употреблено» большим количеством свиней. Силы в этой борьбе за выживание неравные: шестьсот человек против почти двухсот тысяч свиней и быков, против огромных денег, которые вкачиваются в животноводческие комплексы, и армии областных чиновников во главе с губернатором Клычковым, делающих вид, что ничего не происходит.

Мы предлагаем читателям ознакомиться с основными фрагментами стенограммы прошедшей встречи. На наш взгляд, здесь не требуется комментариев, кроме, пожалуй, одного: сотрудник администрации района, представляя эколога «Мираторга», почему-то назвал её «секретарь Елена Владимировна», а имя её коллеги и вовсе не озвучил. Поэтому граждане вели беседу с «секретарем», который оказался экологом, и её безымянным спутником, похожим на юриста. Нет должностей и фамилий — нет никаких проблем.  Проблемы всё-таки есть? Так они не в нашей компетенции. Приблизительно так всё это выглядело: формально и цинично.

Представитель администрации:

—  Слово предоставляется секретарю Елене Владимировне.

Елена Владимировна:

— На территории Шаблыкинского района мы планируем к размещению два свинокомлекса. Один из них — свиноводческий комплекс близ села Косуличи, второй — близ села Петрушково. Оба свинокомплекса замыкают технологию друг друга, то есть в Косуличах у нас репродуктор, где будут размещаться свиноматки, а на площадке в Петрушково будет доращивание и откорм. Каждый производственный объект состоит из нескольких корпусов, собственных скважин для водоснабжения предприятия и двух навозохранилищ. Навозохранилища мы выполняем согласно существующим требованиям законодательства, вырываем их в земле, укрепляем глиняным слоем и   сверху накрываем толстой пленкой для того, чтобы исключить утечки из данных накопительных ёмкостей. При подборе места размещения наших объектов мы руководствуемся требованиями природоохранного законодательства и санитарно-эпидемиологического законодательства, в частности, следим за тем, чтобы границы ориентировочные санитарно-защитной зоны, которая для свинокомплекса, составляли один километр.

Так от Косуличей ближайший населенный пункт находится на расстоянии 1445 метров от планируемого свинокомплекса, до нашей фермы в Петрушково  расстояние 1662 метра. Водные объекты также находятся далеко, то есть с соблюдением требований по водоохранным зонам. От Косуличей ближайший водный объект – река Навля – на расстоянии 1,4 километра, а для фермы Петрушково ближайший водный объект – река Водоча – на расстоянии почти один километр. При проведении оценки воздействия на окружающую среду мы рассчитывали ожидаемое воздействие проектирования объектов на атмосферный воздух. Для этого были проведены соответствующие расчеты по методикам, установленным законодательством РФ. Основной целью расчетов по атмосферному воздуху является подтверждение отсутствия превышения предельно допустимых концентраций на границе ориентировочной санитарно-защитной зоны. При этих расчетах мы получили показатели на одном километре, соответствующие нормам закона, и они позволяют размещать предприятия на планируемом месте. Также было оценено воздействие на водную среду, поскольку мы не попали ни в какие водоохранные зоны, то с этой точки зрения также все соответствует нормам закона. Все воздействия на геологическую среду и подземные воды также ожидаются в пределах допустимых, воздействие на геологическую среду также отсутствует. Для забора подземных вод для собственного водозабора мы оформляем  документы на пользование недрами в соответствии с требованиями законодательства. Какие-либо изменения в ландшафте также не предвидятся.

По почве. Перед началом строительства проектом рекультивации предусматривается снятие плодородного слоя, и в дальнейшем он складируется на территории стройплощадки, предприятие строится, и дальше эту землю мы используем для благоустройства территории.

По отходам. Отходы, которые не являются профильными, мы вывозим на полигон. Для навоза мы обеспечиваем полную герметизацию, они там какое-то время хранятся, и в дальнейшем мы проводим лабораторное исследование стоков, убеждаемся, что качество стока позволяет его внесение в почву, и дальше при помощи шланговой системы мы вносим на поля агрохолдинга.

При проектировании предприятия мы делали соответствующие запросы в госорганы, где получили подтверждение, что наш свинокомплекс не планируется к внесению заповедника либо лесного фонда, пути миграции животных не нарушатся, ущерб растениям и животным, занесенным в Красную книгу Орловской области, также оказан не будет. Я сказала все, что планировала.

Вопрос из зала:

— А про людей? Про людей, которые там будут жить?

— Вы сказали, ущерб животным и растениям не будет нанесен, а людям?

Эколог:

— Ну а людям — я указала, что мы размещаем объекты на расстоянии более чем тысяча метров. Мы получили при расчетах значения ниже допустимой концентрации.

— Сколько в общей сложности будет стоять свиней?

Эколог:

— Ну на каждом объекте по-разному… На откорме 3400 голов свиноматок.

— Тридцать одна тысяча голов будет!

Эколог:

— Ну 3400…

— Тридцать одна тысяча голов будет только в Косуличах, на первой ферме!

Эколог:

—  В Петрушково, там откорм, там 78 тысяч.

Граждане:

— Всего сто десять тысяч!

— Сто десять тысяч свиней плюс 72 тысячи крупного рогатого скота!

Эколог:

— Ну по крупному рогатому скоту не могу сказать…

Из зала:

— Сто восемьдесят тысяч голов животных будут находиться с трех сторон населенного пункта. Петрушково и Косуличи — это по сути один населенный пункт! В километровой близости.

— Получается, что у вас с запада, с севера и с востока находятся комплексы. Остался еще юг незакрытым. И все допустимо. У нас уже действует фидлот КРС. Как это допустимо?

Эколог:

— Я не совсем понимаю ваш вопрос. Я должна прояснить методику расчета или что?

— Претензию вам нашу передали? Она до вас дошла? Населенные пункты у вас указаны — 78, это не у нас, это в Курской области, чернобыльская зона… Вы даже изменения по Орловской области не внесли. Роза ветров указана, как в Курской, наверное, области.

Эколог:

— У меня есть справка орловского гидромецентра с указанием климатических и фоновых характеристик. Каждая справка выдана с адресом.

— Почему тогда эта справка не была приложена?

Эколог:

— Да, я согласна, не была приложена.

Там так интересно у вас написано, что зимой ветер дует с севера, а летом дует с юга.

Эколог:

Потому что такую справку нам выдал уполномоченный госорган.

Да что вы рассказываете! Мы открыли интернет. Есть банк данных по погоде, где написано, что только 14 процентов из всего объема приходится на направление южного ветра.

— Да.

— А я вам про что говорю? Четырнадцать процентов чистого воздуха. Все остальные — восемьдесят шесть процентов — это запад, север, восток. То есть от всех ваших свинарников и фидлотов в общей сложности будет дуть на населенный пункт непосредственно, который находится в километре.

Эколог:

— Закон не позволяет делать оценку, исходя из того, в какой удаленности, дует-не дует. Мы делаем расчет на основании предельно допустимых концентраций веществ.

— Строительство практически заканчивается. Скажите, кто-то дал разрешение на строительство?

Эколог:

— Мы сейчас с вами обсуждаем завершившуюся процедуру общественных обсуждений по предварительным материалам проекта воздействия на окружающую среду. Эта работа не имеет никакого отношения к строительству.

— А объект уже практически построен…

Эколог:

— Согласно расчетам, которые мы получили, по профилирующим загрязняющим веществам от свиноводства по аммиаку и сероводороду, никаких превышений на границе санитарно-защитной зоны нет. Соответственно, нет никакого основания для того, чтобы этот объект не мог быть размещен на данном месте.

— Но прежде чем начинать что-то, надо было сначала все изучить, обсудить. А у вас получилось все наоборот, сначала все сделали, а теперь обсуждаем.

Мы и так живем в навозе и вони. Теперь будет с трех сторон дуть!

Эколог:

Ну вот после того, как мы сегодня подпишем протокол о завершившихся обсуждениях, через месяц мы подадим документы на государственную экологическую экспертизу, и они уже точно скажут, может быть этот объект размещен или нет.

— Вы уже построили это всё. А там заключение Роспотребнадзора, они сказали, что госэкспертиза должна быть, но …

Эколог:

— Проект санитарно-защитной зоны проходит экспертизу, вообще очень странное заключение, потому что по-хорошему их ответ должен был содержать информацию о том, что никаким другим предприятиям санзона не установлена в этой точке. То, что я её не утвердила, я знаю и так, потому что мне закон дает еще год на это с момента ввода предприятия в эксплуатацию. Предварительные расчеты мы сделали, они соответствуют всем установленным нормам.

— Никто не приезжал, никто ничего не исследовал, раз-два сделали всё. Вот теперь пишете: второй комплекс близ Петрушково, а по сути он находится в селе Высокое. Как так писали? Дальше — там не равнина. Весной все воды с полей стекают именно в населенный пункт Высокое. Сейчас на Высокое сделали дорогу, где Петрушково вы пишете. Забили трубу, где вода проходила. Теперь вся вот эта жижа будет в населенном пункте. Как так исследовали?  Как мы теперь жить будем? Ни местную власть не пригласили, никого. Тихо-тихо строили. Вы посмотрите, у нас дороги заливает. И как нам жить? Детям, старикам?

Эколог:

— Этот вопрос, он не совсем по адресу.

— Как это не по адресу? А когда строили, вы думали?

— Мы с вами сейчас обсуждаем оценку воздействия…

— Публичные слушания проводятся до начала всех строительных работ. Через месяц после публичных слушаний дается разрешение на строительство. После геологической разведки, после… я не специалист, не строитель… А у вас? Заканчивается строительство. Теперь вы заказываете какие-то там исследования, разрешение на башню, которая действует уже, и вода изымается… Причем артезианская. Вас сейчас спросили: у вас есть разрешение на строительство? Ответьте: да или нет? У вас есть разрешение на строительство?

Эколог:

— Мне это неизвестно, я не обязана отвечать.

— Так зачем мы сейчас, что мы тогда здесь делаем?

— У нас нет публичных слушаний. У нас завершилась процедура общественных обсуждений в прошлый четверг. Какие были замечания, вы их написали, у вас был на это месяц.  Мы их отработали. Предварительные ответы мы указали. Они будут содержаться в протоколе.  Один экземпляр протокола останется у вас в администрации.

Предположительно юрист:

— Еще одна процедура общественных обсуждений завершена. У вас есть тридцать дней с момента окончания общественных обсуждений… Тридцать дней у вас есть. Можете дополнить.

— Я как член комиссии могу получить ответ хотя бы на один вопрос: разрешение на строительство есть?

Ответа не последовало.

— Разрешения нет, строительство практически завершено, а мы какие-то протоколы соблюдаем!

Эколог:

— Ну, пожалуйста, вы об этом знаете, инициируйте проверку. Придет госорган, оштрафует «Мираторг» за то, что ведется незаконное строительство.

— То есть вам все равно?

— Почему мне все равно? Эти вопросы не в моей компетенции. Я эколог.

— Вот чисто по-человечески сейчас, вы не представитель Мираторга, как человек, вам людей, которые там живут — шестьсот человек,  не жалко? Чисто по-человечески, не жалко? Нам и так жить тяжело, мы выживаем. Вам нас не жалко?

— Я не могу понять, почему вы мне адресуете эти вопросы?

— Мы обращались к губернатору, к депутатам, к прокурору, в полицию…

Куда еще, к президенту?

— Если бы не было уже здесь «Мираторга», можно было мимо пройти. Но мы знаем, что такое «Мираторг». Они сейчас повезут навоз за Косулическое кладбище, свалят его там, потом в феврале вывезут на поле, в мае они его заделают, потому что зимой, как известно, не пашут.

Эколог:

— А как можно физически сложить на поле жидкость?

— Вот вы приезжайте и посмотрите, как можно. Стекает в реку Навля.

Эколог:

— Жидкость не может стекать в реку, потому что свиноводческие жидкие навозные стоки хранятся в навозохранилищах.

— Оно герметичное? Сверху закрыто?

Эколог:

— Оно не обязано по нормам.

— Вы начнете производить забор этих жидких стоков и вывозить их на поле.

Эколог:

— Да. Все графики вывоза навоза делаются так, чтобы откачать лагуну до зимы.

— Да у нас на глазах выкидывают навоз зимой! И всё воняет, и оттуда, и отсюда. Везде вонь стоит. Я понимаю, что люди деньги зарабатывают на этом. А нам-то куда деваться?

Эколог:

— Органолептических каких-то норм в нашей стране не установлено.

— Тогда зачем это все, понятно, чем все закончится.

Юрист:

— Вы задаете вопрос, почему были назначены публичные обсуждения, а не слушания.  Решение о выборе формы общественных обсуждений – это ответственность администрации Шаблыкинского района.

— Второй вопрос: почему ведется строительство без публичных слушаний и разрешения на строительство. Сейчас мы с вами завершили процедуры публичных обсуждений оценки воздействия, то есть в этом вопросе вы формулировали вопросы по градостроительной деятельности? Вопросы по градостроительной деятельности не входят в круг вопросов, которые подлежат обсуждению по оценке воздействия на окружающую среду.

— Обсуждение должно проходить раньше начала строительства!

— У вас будут обсуждения по градостроительной деятельности, в октябре-ноябре.

Эколог:

— Исходя из какого нормативно-правового акта страны вы делаете вывод, что процедура вот такая?

А, если выяснится, что это вредно?

Эколог:

Значит стройку заморозят и постройки снесут.

— По градостроительству должны были раньше строительства проходить обсуждения?

Эколог:

-У нас сейчас оценка воздействия.

— Ну построите вы. Нас больше интересуют последствия содержания свиней. Тот вред, который нанесут свиньи, а не строительство.

Эколог:

— Любое предприятие, даже то, которое печеньки производит, влияет на окружающую среду. В законе нет градации: влияет — не влияет. В законе есть, в какой степени влияет.  Есть методики, расчеты, программы, я эту методику сделала. Я вижу, что все параметры в Косуличах и Петрушково в рамках допустимых значений.

— То есть вы хотите сказать, что после того, как там будут тысячи голов, мы будем жить в комфортных условиях, да?

— У вас однозначно не будет превышения аммиака, сероводорода.

— То есть для нас ничего не изменится? Как мы жили относительно хорошо, так мы и будем жить, хуже не будет, так?

— Я не могу делать оценку, насколько комфортно вам будет жить.

— Вы же сказали, что сделали оценку.

— Я делаю оценку исключительно по расчетам, по загрязняющим веществам.

-Т о есть вы сделали вывод, что мы ничем ущемлены не будем?

— Я сделала вывод, который должна была сделать по итогу этой работы.

— Хорошо вы сказали: «Я сделала вывод такой, какой я должна сделать». А кто вас обязал написать, как вы написали, а не по-другому?

Нормативно-правовые акты Российской Федерации.

Значит, для жителей ничего не изменится, верно?

— Я не знаю, я не делаю таких оценок. Если вы хорошо изучили законы, то вы знаете, что происходит с теми предприятиями, которые эксплуатируются с нарушениями.

— Фидлот эксплуатируется с нарушениями, стоки идут в реку Навля, журналисты приезжали, снимали, интервью брали. Фидлот работает как обычно!

Эколог:

— Угу.

— Когда, наверное, в Десну дойдет вся эта жижа, вот тогда с ними что-то случится. А так Навля вся отравлена.  По полю течет зеленая жижа. И со свинарников будет так же. Это по вашим расчетам все хорошо. Если тот «Мираторг» нарушает и все течет, то чем этот «Мираторг» будет отличаться?

Эколог:

— Ну, как минимум, это разные структурные подразделения… Не могу судить, как работают коллеги по КРС. У меня порядка 140 действующих свинокомплексов. Да, мы работаем, жалобы бывают иногда.

— А свинарник в Становом не в вашем подразделении? А то я там был недавно, на расстоянии трех километров воняет.

— Что такое Становой?

— Становой колодезь — это населенный пункт под Орлом, в сторону Курска.

— Нет, это не мой.

— «Брянская мясная компания», они хотя бы соблюли протокол, они все экспертизы сделали, и только потом начали строительство. Мы надеялись, что это будет безопасно, потому что нас уверяли, что дорогостоящее оборудование, что переработка, мы надеялись, что технологии современные, у нас было доверие, но все это доверие развеялось, как ветерок. Мы знаем, и что происходит в других районах, поэтому никакого доверия нет.

— Вы просчитали, сколько нужно гектаров полей, чтобы все это вывезти?

Эколог:

— Сейчас я сказать этого не могу.

— У вас там стоит Петрушково, а не Высокое, вы даже не узнали название населенного пункта.

— Так, может, на Петрушково просчитана санитарная зона? Будет ли километр до Высокого? Там меньше километра!

Эколог:

— Я перепроверю расстояние.

— Вы открывали вообще карту?

Эколог:

— У меня есть исполнители, которые открывали карту.

— И до Косуличей нет 1400 метров, может, вы по асфальту измеряли, но у нас Косуличи заканчиваются прямо за вашей постройкой. Мы считали грубо по карте, у нас вышло девятьсот шестьдесят метров, но не 1400. Непонятно, откуда вы эти выкладки брали, вы их переписали из Курской области? Зачем заморачиваться? То, что вы нам давали читать, там написано: для Курской области.

Эколог:

— Что для Курской области? Я всё пересмотрела и нигде не нашла такой ссылки.

— 78 населенных пунктов там указано, вот у нас разве есть столько населенных пунктов, которые находятся в чернобыльской зоне? Такое есть только в Курской области!

— Получается, что вы не владеете информацией по нашему району.

Юрист:

— Это подведение итогов обсуждения. В полномочия членов комиссии не входит задавать какие-либо вопросы…

— Домой пошли, нечего тут делать.

— Попробуй сарай построить. Затаскают.

— Задавайте вопросы.

— Надо расчеты делать именно на Петрушково. И с Косуличами нужно уточнить, Косуличи идут буквой «г», поэтому границы разные. Достаточно ли площади наших полей на конкретное количество навоза? И поля находятся не в километре от населенных пунктов, нужно уточнить расстояние до полей.

Эколог:

— Внесение стоков разрешено за триста метров до населенного пункта.

— У вас есть информация, сколько в нашей местности запасов артезианской воды и как это восполняется? У нас регион не очень богат водными ресурсами.

Эколог:

— Законодательством установлена процедура оформления водозабора, мы должны заявить в соответствующий геологический орган по субъекту, мы такой запрос подали. Нам подтвердили, что мы можем получать необходимый объем воды. Когда нам выдадут оценку, нас обяжут проводить оценку запасов подземных вод.

— Сколько вы намерены потреблять воды?

Эколог:

— Косуличи — 280 кубометров и Петрушково — под пятьсот.

— То есть проблем с водой у нас не возникнет?

Эколог:

— Это в теории, все должно быть нормально. Мы физически не оставим вас без воды, потому что мы бурим глубже — на двести метров. Скважины еще не пробурены.

Работники «Мираторга» уже брали воду из нашей скважины. У нас и видео есть, как это делается. А сейчас воду не приезжают забирать, значит вывод какой: уже пробурена скважина.

Эколог:

Угу.

Или у вас информация устаревшая?

Эколог:

— Не знаю. Я уточню.

— Есть еще вопросы?

— Да нет, тех вопросов, на которые нет ответа, вполне достаточно.

Юрист — представителю администрации:

— Формат нашей встречи не позволяет вносить эти вопросы в протокол.

«Орловская среда» просит прокуратуру Орловской области и другие компетентные органы обратить внимание на проблемы жителей Шаблыкинского района, которые были озвучены, но не внесены в протокол встречи.

Наталья Зарубина