Как начинался наш приход. Вспоминает протоиерей Дионисий Идевайн

Сегодня, в праздник Крещения Господня исполняется 20 лет с момента создания прихода св. прав. Иоанна Кронштадтского в Гамбурге. Сегодня наш приход обладает самым большим храмом Русской Православной Церкви в Германии, приходским домом (Дом Чайковского), русским православным кладбищем с деревянным храмом. Но, как все начиналось…? Вспоминает священник храма, протоиерей Дионисий Идавайн, который был одним из первых активистов прихода и основным помощником приезжавших служить в Гамбург священников.

Дорогие друзья!

В преддверии юбилея нашей общины хотелось бы вспомнить, с чего все начиналось. Наверное, ни для кого не секрет, что человек, покинув свою родину, своё место рождения, детства, юношества, всегда будет стремиться ее вновь обрести. Так случилось со многими нашими соотечественниками, покинувшими свои родные места и переселившимися в «страну Германскую». Зачастую такое желание приводит человека к поиску духовной родины, которая не имеет политических границ и не зависит от места и времени.

Такие ищущие люди и стали теми, кто вложил первые кирпичики в зарождение одного из самых больших и активных приходов Русской Православной Церкви Московского Патриархата на территории Германии.
А началось все, как всегда, с малого — с рождения. По благословению ныне почившего архиепископа Берлинского и Германского Феофана, благочинный Серверного округа протоиерей Борис Устименко, человек с неимоверным запасом энтузиазма и неиссякаемой энергией, решился организовать приход Русской Православной Церкви Московского Патриархата.

Хотел бы сразу пояснить для читателей, что в Гамбурге на это время уже существовала Русская Православная Церковь Заграницей. Не вдаваясь в церковно-политические нюансы, оговорюсь, что до 2007 года эти две родственные церкви не имели друг с другом евхаристического общения и даже священники не могли служить вместе. Но по замыслу архиепископа Феофана будущий приход в Гамбурге должен был стать не параллельной структурой по сути одной церкви, а альтернативой для всех тех православных христиан, которые, оказавшись в Германии, не желали порывать сразу духовные связи и духовное окормление со своим патриархом, своими духовниками, священниками, а иметь возможность остаться в лоне Церкви, в которой родились.

Теперь, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что этот замысел удался.
Мои родители, и в последствии я сам, оказавшись в Гамбурге, первым делом отправились на поиски родного, близкого и теплого — православного храма. И в это время не было важно, к какой юрисдикции он относился, кто поминался на богослужении. Родные песнопения, знакомый с детства запах ладана, стройный ход богослужения — вот что было определяющим. Все это давало импульс почувствовать себя хоть отчасти своим среди чужих.

Однажды в одной из русских газет мы наткнулись на объявление о том, что открывается приход Православной Церкви Московского Патриархата, и пришли по адресу. Перед нами оказалось огромное здание спортивного зала при евангелической церкви в районе Санкт Георга. Увидели, встретились со священником и… остались навсегда.

Это время оставило неизгладимый след как в жизни моих родителей и моей последующей судьбе, так и в жизни всех тех, кто потянулись на призыв — таких в начале было немного, около 4 семей, которые решили променять купола на спортивный зал. Но в то время это не было важно.

Нужно было встретить отца Бориса, прибывающего из г. Гифхорна, где он был настоятелем Никольского прихода, подготовить храм — в нашем случае подмести пол и убрать листья, которые успели за ночь нападать через разбитые или неисправные форточки.

И ещё найти людей, которые смогли бы составить церковный хор. Иногда это были наши музыканты — виртуозы, приезжавшие в Гамбург на заработки. Пели частушки на улицах, а к вечеру спешили в „наш храм“ — спортивный зал. Причем пели безвозмездно. После богослужения необходимо дать отдохнуть священнику, накормить его, напоить и уставшего оправить обратно домой.

Все это происходило на фоне так называемой личной жизни, работы, учебы. Но на самом деле это и была наша жизнь, и как потом оказалось, была одним из самых счастливых отрезков нашего пребывания на земле. Читая эти строки, наверное, можно подумать, что так не бывает: так идеально, без сучка и задоринки. Да, конечно, как в любой семье, иногда возникали конфликтные ситуации: кто-то забыл ключи от храма, кому-то не понравилось пение, кто-то посчитал, что с него хватит. Но после недолгих разбирательств мы стояли на следующем богослужении, уже опять вместе, осознавая, что если не мы, то кто иначе. Вспоминается один случай, когда отец Борис попал в автомобильную пробку на магистрали и простоял там два часа. Но никто из пришедших на вечернее богослужение к 5 часам не ушел обратно домой. Не было даже нареканий или недовольств. Наоборот, завидев издалека бегущего батюшку, приняли его как героя.

Конечно, основным стержнем нашего пребывания в церкви было участие в литургии, в церковных таинствах и общение со священником. Вообще, именно тогда, наверное, я и понял, что священник, настоятель прихода — это скрепа всех и всего в христианской общине. Он является всем для всех: и организатором, и менеджером, и душепопечителем, и духовником, и духовным отцом. Подтверждением этого было то, что около 5 месяцев оформления прихода отец Борис платил за аренду сам (в то время это составляло 3000 марок); он привозил церковную утварь, утешал, увещевал каждого из нас. Одним из ярких моментов этого времени были чаепития после богослужения. В отличие от нынешнего скоротечного века, ХХ век давал еще людям возможность насладиться радостью общения. Никто никуда не уходил после службы. Такая трапеза представляла собой и семейную беседу, и катехизаторские курсы, и кризисный совет.

В связи с востребованностью отца Бориса иногда его замещали священники из параллельных приходов, как, например, отец Петр Степанов и отец Петр Пахолков из Берлина. Каждый из них оставлял частичку себя в нашей общине, и понемногу она вырастала в церковь со всеми приличествующими атрибутами, стройным пением и благоговейным богослужением — скромным, но благолепным.

Лично для меня это время становления прихода стало временем определения моего жизненного пути. Я хорошо помню, когда меня однажды на всенощном бдении (вечернем богослужении) пригласили в алтарь помогать священнику. Это было незабываемое чувство ответственности и благоговения, сродни, наверное, выигрышу билета на Марс. Также отчетливо помню первые слова молитвы, произнесенные мною за богослужением: „Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение!“ Что примечательно, этим молитвам обучала меня одна из первых прихожанок из местных немцев Барбара, учитель по образованию и знаток церковного чтения и пения.

Как всегда это бывает, после детства происходит период взросления прихода. Так случилось и с приходом св. Иоанна Кронштадского: появлялись новые люди, увеличивались наши возможности, и в один прекрасный день пришла идея искать или строить настоящий храм для дальнейшего развития нашей общины. Друг нашего прихода — протодиакон Константин Еришь — смог наладить контакты с евангелической церковью, и нам было предложено здание церкви „Gnadenkirche“. Начались переговоры. Как мы с Вами знаем, пути Господни неисповедимы. „Бог сам располагает обстоятельства“, и отцу Борису, первому настоятелю прихода св. Иоанна Кронштадтского, было дано новое церковное послушание — возрождать православие в древней столице средневековой Германии — Магдебурге. Что значит для семьи потерять отца? Те же самые чувства обладали всеми, кто болел сердцем за нашу общинную семью. Как дальше быть? Кто сможет нас утешить, понять, повести за собой?

В скором времени распоряжением Священного Синода Русской Православной Церкви настоятелем прихода в городе Гамбурге был назначен священник Сергий Бабурин.

Начался период взросления. Я хорошо помню, как мы встречали „нового“ батюшку — в какой-то мере с опаской и настороженностью. Тот ли это человек? Сможет ли справиться со всеми нами и, прежде всего, нашими характерами? С первого же момента знакомства с отцом Сергием повеяло чем-то родным, исконно русским. Должен оговориться, что я никогда не жил в России, но дух этой великой страны был мне понятен, наверное, через православие. В это время мне довелось тесно общаться со священником, так как в первые месяцы отец Сергий поселился у нас, и я видел этого человека не только на богослужении, но и в обыденной жизни. Та открытость и простота в общении, которой обладал/ет новый настоятель, быстро располагали не только мое сердце, но и большинства, казалось бы, уже осиротевших прихожан общины св. Иоанна Кронштадтского.

За короткий период времени был сформирован постоянный хор, регентом которого стала Елена Шталь. Вряд ли кто мог подозревать тогда, что это было поистине промыслительное решение. Посредством ее самоорганизации и трудов на сегодняшний день у нас есть один из самых прекрасных церковных хоров на территории Германии, да и не только. Что интересно, этот промысел наблюдался/ется в большинстве решений отца Сергия: был ли это набор и формирование хора, благоукрашение храма или подбор чтецов. В конце концов все становилось на свои места, и уже сложно было представить себе что-то иначе.

Несмотря на сравнительно молодой возраст нового отца-настоятеля, он смог найти подход ко всем прихожанам и заручиться их поддержкой. В это время мы стали серьезно задумываться над приобретением церковного здания „Gnadenkirche“. И однажды после многих переговоров, контактов, писем и встреч с общественностью, давняя мечта нашего прихода обрести свой дом стала реальностью. Вскоре с помощью многих людей, чиноначалия, контактов мы стали счастливыми обладателями настоящего здания церкви. С этого момента началась новая эпоха православной церкви Московского Патриархата в г. Гамбурге. Как это стало возможным? Однажды отец Сергий сказал мне такие слова: “ Бог любит смелых“.

В моей жизни этот период тоже стал знаковым: я познакомился с моей будущей матушкой, по совету и содействию отца Сергия поступил в духовную семинарию Троицко-Сергиевой Лавры, закончил магистратуру юридического факультета Гамбургского университета и стал диаконом, а через год и священником Русской Православной Церкви. За этими строчками кроется, на самом деле, огромное количество маленьких, незначительных событий, важных встреч и бесед, которые впоследствии становились краеугольными. Но все они так или иначе были связаны с нашим приходом, “моей общиной“.

Конечно, самым ярким впечатлением стало мое рукоположение 15 лет назад в сан иерея, тогда, когда по древней традиции ставленника в присутствии сонма духовенства и мирян, составляющих церковную семью, архиерей спрашивает, достоин ли данный человек носить этот великий священный сан иерея Божьего. И если хотя бы один голос будет против, рукоположение не состоится. Я хорошо помню, как владыка Феофан спрашивал всех присутствующих, достоин ли. За те секунды перед моими глазами пробежала вся история моей жизни, которая неразрывно связана и сплетена с Православной Церковью города Гамбурга, я вновь увидел стоявшие здесь и там знакомые лица первых прихожан той нашей общины „спортивного зала“, отца Сергия, отца Бориса, моих родителей, моей матушки с детьми и их ободряющие улыбки.

Именно в тот момент я понял, что Родина для человека все-таки там, где он счастлив!