Граммы и километры Венедикта Ерофеева
24 октября 1938 года на Кольском полуострове родился писатель и философ Венедикт Ерофеев — автор знаменитой поэмы «Москва — Петушки».
Литературное наследие Венедикта Ерофеева невелико. Его эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика», «Моя маленькая Лениниана», пьеса «Вальпургиева ночь, или Шаги командора» интересны и познавательны, но по степени популярности в тогдашнем самиздате не идут в сравнение с поэмой. Он прожил короткую и сложную жизнь. Перед смертью (1990 год) успел не только глотнуть признания и славы, но и увидеть стремительное крушение с таким сарказмом и юмором описанного им мира.
В путешествие героя на электричке из столицы СССР в райцентр Владимирской области автор сумел вместить многие волнующие общество социальные и метафизические вопросы своего времени. Попутчики, философские споры, события, происходящие в вагоне, сам сюжет поэмы — своеобразный диалог Ерофеева с Гоголем, попытка «приземлить» его летящую над землей птицу-тройку в реалии развитого социализма семидесятых годов. Гегель полагал основой духовной жизни свободный человеческий дух. Венедикт Ерофеев поместил этот дух в бутылку с водкой, придав алкогольному психозу героя едва ли не сакральный смысл, превратив его в средство и метод познания окружающей действительности.
Спустя годы после взрыва читательского внимания к этому произведению, пропетых критиками гимнов о его глубине и совершенстве приходится констатировать, что для исследователей брежневской эпохи поэма «Москва — Петушки» интересна прежде всего как художественно выраженная реакция советской интеллигенции на глухой застой семидесятых. Многие образованные люди, остро ощущавшие ложность провозглашаемых идеалов, их несовпадение с жизнью, выбирая между диссидентством и пьянством, выбирали пьянство. Многие, поднимая глаза к небу, вослед герою поэмы вопрошали: «Господи, что бы еще мне выпить во славу Твою?» Сегодня в России пьют значительно меньше, хотя алкоголь, в отличие от советского времени, продается повсеместно. Для выросших после СССР поколений пафос поэмы потускнел. Жизнь стала другой. Многие логические цепочки, тонко и талантливо «протянутые» автором сквозь текст, стали им непонятны.Но люди старших поколений до сих пор вспоминают, как читали ее вслух, наслаждаясь юмором, языком, но в основном умением автора создавать неожиданные, нереальные, но удивительно запоминающиеся образы. Будь то председатель колхоза, который «весь в чирьях, ляжет на дно алюминиевой лодки и пысает». Или контролер, наказывающий безбилетников штрафом по формуле — грамм за километр.
Венедикт Ерофеев, смеясь и плача, заглянул в душу народа, уходящего в запой, как в отпуск от житейских и моральных тягот эпохи. Сегодня в такой отпуск не уйти. Слишком далеко унеслась электричка. Никаких граммов не хватит.
ЦИТАТА
«Мы все так опаскудились мозгами и опаршивели душой, что нам 13-летняя привязанность кажется феноменом» — Венедикт Ерофеев.
Читайте также: Какие секреты таятся во фресках Дионисия