Москве пора перенимать опыт Душанбе в сфере противодействия исламскому радикализму
Вопросы, связанные с религиозно-политической ситуаций в Таджикистане, стали предметом особенно интенсивной дискуссии после окончившегося настоящей трагедией теракта 22 марта 2024 года в «Крокус Сити Холле». Актуальность вопроса подогревалась и значительным количеством представителей Таджикистана, ежегодно прибывающих в Россию с целью заработка – в 2023 году из Таджикистана в Россию приехало около 3,1 млн человек. При этом, по данным социологов, прибывшие из республик Средней Азии сохраняют тесную связь с родственниками, и в целом, страной пребывания, как минимум на протяжении пятнадцати лет.
Тревожным обстоятельством является тот факт, склонность к религиозному радикализму и экстремизму среди мигрантов в России является значительно более высоким, чем в самом Таджикистане. И такое положение возникло не само по себе – власти Таджикистана предприняли значительные усилия для того, чтобы пребывание религиозных экстремистов на территории страны стало максимально некомфортным.
В Таджикистане более 90% населения исповедуют ислам суннитского толка, 85% населения считают религию определяющим фактором своей жизни. Таджикистан всегда значительно отличался от бывших советских республик, в том числе тем, что возникшая по итогам распада СССР гражданская война имела ярко выраженный характер противостояния светских сил и исламистов. Сторонники светского государства в итоге победили, но до сих пор сохраняется влияние бывших полевых командиров в труднодоступных областях страны. На территории Таджикистана ведут подпольную деятельность такие запрещённые в России экстремистские и террористические организации, как «Аль Каида», «Талибан», «Братья мусульмане», «Исламское движение Узбекистана», «Хизб ут-Тахрир», «Салафия», «Джамаат Таблиг», «Джамаат Ансаруллах». Вплоть до 2015 года в Таджикистане легально действовала и присутствовала в парламенте Партия исламского возрождения Таджикистана, которая была затем признана террористической и экстремистской группировкой в странах ШОС. В сентябре 2018 года в Варшаве представителями Партии исламского возрождения Таджикистана, а также ещё трёх организаций («Конгресс свободомыслящих Таджикистана», «Реформа и развитие Таджикистана» и «Конгресс мигрантов Центральной Азии») был создан «Национальный альянс Таджикистана» - который Верховный суд Таджикистана в августе 2019 года также запретил.
Первым законодательным актом, регламентировавшим отношения государственных и религиозных институтов в Республике Таджикистан, безусловно, следует считать Конституцию. 26 сентября 1999 г. в Таджикистане состоялся референдум по внесению изменений в Конституцию. Среди значимых поправок стоит отметить разрешение на регистрацию и деятельность религиозных политических партий. Именно благодаря этой поправке стало возможным осуществление легальной деятельности «Партии исламского возрождения Таджикистана», которая практически сразу же заняла свою нишу в политическом и религиозном пространстве республики, и это во многом способствовало национальному примирению после окончания гражданской войны 1992-1993 годов.
Однако стоит подчеркнуть, что впоследствии государственные власти Таджикистана резко изменили свою политику, и, по результатам референдума, состоявшегося 22 мая 2016 г., в статью 8 Конституции было внесено изменение, согласно которому в стране запрещалось создание и деятельность партий религиозного характера. Возникла новая политико-правовая ситуация, напряженность в стране значительно возросла, однако руководство страны, видимо, сознательно пошло на этот шаг, считая, что защитить светские устои Таджикистана каким-то иным образом не представляется возможным.
Отметим, что власти Таджикистана жестко следят за исполнением законодательства, проявляя последовательную политическую волю. По сути, в государстве действует режим «нулевой терпимости» по отношению к любому религиозному экстремизму и его носителям – не в последнюю очередь потому, что усиление исламистов будет означать фактическую потерю власти нынешним истеблишментом и возможное повторение гражданской войны на том же смысловом базисе. Проявлением такой «нулевой терпимости» можно считать реализацию закона «О религии и религиозных организациях» .
16 ноября 1999 г. президентом Таджикистана был подписан закон «О борьбе с терроризмом», определяющий, что террористическая деятельность – это не только организация, планирование, подготовка и непосредственное участие в теракте, но и «подстрекательство» к нему.
Принятый в марте 2009 года в Таджикистане закон «О свободе совести и религиозных объединениях» содержит положение, по которому ханафитское, традиционное, направление ислама играет особую роль в развитии культуры. Массовой проповеднической деятельностью согласно пункту 9 статьи 4 вправе заниматься только зарегистрированные в установленном порядке религиозные объединения. В соответствии с пунктом 15 статьи 4 был наложен запрет на вовлечение несовершеннолетних в деятельности религиозных объединений, а также их религиозное обучение без письменного согласия родителей. Повторяя нормы, заложенные Конституцией, в отношении религии и религиозных организаций, статьей 5 запрещалось создание и деятельность религиозных объединений, пропагандирующих расизм, национализм, вражду, социальную и религиозную ненависть, или призывающих к насильственному свержению конституционного строя и организации вооруженных групп.
Государство закрепило за собой право включать в учебный процесс религиоведческие дисциплины, имеющие информационно-просветительский характер. Получить религиозное образования в Таджикистане возможно только с письменного разрешения государственных уполномоченных органов по делам религии и образования. Тем самым, государство предприняло попытку взять под контроль существовавшую ранее практику религиозного образования за рубежом, в ходе которой в страну возвращались сотни молодых людей, обучавшихся в учебных заведениях Ближнего и Среднего Востока. Государством были взяты под контроль поездки граждан страны для совершения ежегодного хаджа и умры.
Следует отметить, что правительство Таджикистана не только согласовывает кандидатуры имамов и контролирует деятельность мечетей, но и с 2014 года выплачивает имамам государственную заработную плату для того, чтобы повысить их ответственность за работу по воспитанию молодежи и противодействию экстремизму. Комитет по делам религии разработал для имамов специальное пособие «52 пятничных проповеди», которое они должны использовать в обязательном порядке. Пособие предлагает проповедь на каждую неделю года, причем эти проповеди охватывают практически все сферы жизни мусульманина, от женитьбы до религиозных праздников.
2 января 2020 г. президентом Таджикистана был подписан новый закон «О противодействии экстремизму». В новом законе под понятие «экстремизм» подпадает не только деятельность физических и юридических лиц, но и деятельность политических, общественных или религиозных объединений, средств массовой информации и иных организаций, в том числе, международных, по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на совершение экстремистской деятельности, нестабильности национальной безопасности и обороноспособности государства, а также публичные призывы к насильственному захвату власти или изменению конституционного строя и т.д.
Таким образом, Таджикистан является крайне некомфортной средой для любых проявлений фундаментализма. За терроризм введена смертная казнь, за экстремизм – солидный тюремный срок, самое главное, конфискация имущества. Не вызывает удивления, что лица, симпатизирующие радикальному исламу, предпочитают перебираться за пределы Таджикистана – и Россия выглядит исключительно удачным вариантом, поскольку совмещает весьма мягкие миграционные законы и нормы регулирования религиозной деятельности с экономической привлекательностью, возможностью зарабатывать солидные, даже по российским меркам, деньги.
Результатом этих факторов оказывается формирование на территории России сообществ, цементированных единой деструктивной идеологией, отрицающей светские законы страны пребывания (причем не только Российской Федерации, но и вообще любой другой светской страны в принципе) и максимально восприимчивой к террористическим импульсам.
Для исправления ситуации, при которой из Таджикистана в Россию постепенно перебираются радикальные исламисты, нужны комплексные меры. Они должны включать в себя создание новых, более гибких механизмов противодействия распространению деструктивной идеологии, и, в этом случае совершенно не зазорно использовать опыт Таджикистана, предельно мотивированного в плане эффективности законодательства в сфере борьбы с терроризмом. В конце концов, подобные заимствование не только будут способствовать усилению российской эффективности правоохранительной системы, но и продемонстрируют наше уважение к партнеру по ОДКБ и политическому руководстве в Душанбе.
С другой стороны, власти в Душанбе должны сами принять меры для того, чтобы радикально настроенные граждане, не согласные с проводимой ими политикой, имели возможность покинуть страну и выехать в те страны Азии и Африки, где в полном объеме действуют законы шариата, а политические и правовые устои в наибольшей степени соответствуют их религиозным представлениям. В конце концов, именно по такому пути пошли в свое время Куба, а затем Венесуэла, открывшие шлюзы для исхода нелояльных граждан в США.
Российской стороне, в свою очередь, необходимо сформулировать системный подход к миграционной политики, разделяющий миграцию трудовую, на фиксированный срок и с жестким контролем деятельности трудовых мигрантов, в том числе религиозной жизни – и миграцию переселенческую, с перспективами получения гражданства и социальных льгот. Пока же грань между этими явлениями является предельно зыбкой, ее практически невозможно обнаружить даже в официальных текстах, документах стратегического планирования.
РУССТРАТ