«В Мурманске каждому море знакомо...». Из антологии поэзии Кольского края «Отсюда начинается Россия»
Николай Григорьевич ФЛЕРОВ (1913, Москва - 1999, Москва) Поэт, прозаик, публицист. По материнской линии - потомок адъютанта М. И. Кутузова - П. С. Кайсарова. Работал чертежником на металлургическом заводе «Серп и молот». С 1935 года в ВМФ - сначала матросом, потом офицером. Как военный журналист служил на всех военно-морских флотах страны. Во время Великой Отечественной - на Северном флоте, в газете «Краснофлотец». Затем воевал на Тихом океане, участник войны с Японией. Службу окончил капитаном второго ранга. Выпустил около трех десятков поэтических книг. БАЛЛАДА О МАТРОССКОЙ МАТЕРИ Матери моей, Надежде Дмитриевне Флеровой Пришла печальная и строгая. Не день, не два ее сюда Везли железною дорогою На Крайний Север поезда. И, наконец, дойдя до палубы, Так сильно утомилась мать, Что, кажется, сейчас упала бы, Когда бы под руки не взять. Закатное густело зарево, Окутав скалы и залив. И тихо-тихо разговаривал С матросской матерью комдив. «Вот так же, Марфа Никаноровна, Закат пылал и в том бою, Когда с товарищами поровну Делил ваш сын судьбу свою. Он, может быть, всю жизнь вынашивал Мечту о подвиге своем. Награду - орден сына вашего - Мы вам сегодня отдаем…» Мы слез у матери не видели, Наверно, выплакала их Одна, в глухой своей обители, В уральских кручах снеговых. И, снова рану сердца трогая, Перетерпевшая беду, Спросила только: «Как дорогу я К могиле Ваниной найду?» Комдив смотрел на мать растерянно, Ей не решаясь объяснить, Что нам обычаями велено Матроса в море хоронить. И тотчас травами душистыми Пахнуло к нам из темноты: Держала мать живые, чистые, Слегка увядшие цветы. И солнце, кажется, остыло вдруг, Упала темная скала. Ведь мать к могиле сына милого За много верст цветы везла. …Наперекор порядкам принятым, Едва опять взошла заря, Эсминец шел к зыбям раскинутым С матросской матерью в моря. Надолго, с небывалой силою, Тот скорбный миг запечатлен, Как над сыновнею могилою Мать отдала Земной поклон. И там, где был давно отмеренным Известный градус широты, По океанским волнам вспененным Поплыли яркие цветы. Над необъятными просторами Пред прозрачной кромкой льда Они венками и узорами Средь хмурых вод легли тогда. Казалось, не цветы разбросаны За темным бортом корабля, А это утренними росами Омыты русские поля. И каждая росинка близкая, Сверкающая бирюза, Ее, казалось, материнская, Сейчас пролитая слеза… Шли в базу, Завтра ли, сегодня ли, Все знали - вновь дружить с волной. И мы наутро якорь подняли, Прощаясь с бухтою родной. А у причала невысокого Стояла, выйдя провожать, Уже теперь не одинокая, И всех нас любящая мать. И, глядя на море с тревогою И боль, и радость затая, Сказала нам перед дорогою: «Счастливый путь вам, Сыновья…» Залив стелился гладкой скатертью, Но в море ждал кипящий вал. И каждый расставался с мамою И мамой тихо называл. И, в даль идя необозримую, Где смелых бурям не сломать, Он вспоминал свою родимую, Свою Единственную мать. И знал, что сколько миль ни пройдено, С ней вместе пройдено, вдвоем. И не случайно нашу Родину Мы тоже Матерью Зовем. Виктор Федорович БОКОВ (1914, Ярославская губ. - 2009, Переделкино) Поэт, прозаик. Из крестьян. Работал шлифовальщиком. Окончил Литературный институт имени Горького. В 1941 был арестован и сослан. После реабилитации вернулся в Москву, где и жил до смертного часа. На Кольском Севере был в 1979-м - участвовал в Днях советской литературы в Мурманске. Автор многих поэтических книг. Стихи о нашем крае вошли в сборник «Стежки-дорожки» (1985). МУРМАНЧАНАМ В Мурманске Каждому море знакомо. Это естественно, Это законно. Мурманск - каемочка, Родины краешек. Знал я это, конечно, И раньше. Но убедился теперь вот Воочью мурманской белой Недремною Ночью. Если небо В ненастье и трауре, Не поддается унынию Траулер. На кораблях Рыбаки работящие, Рыцари промысла Настоящие. А матросы - Как ангелы с крейсера, Пусть им служится на море Весело. Пусть ожидают Невесты и матери. Не забывайте их, Будьте внимательны! Полюбила мичмана, Это дело личное. Когда буду целоваться, Затаю дыхание, Не умеешь - научу, Нехитрая механика! Солнце не закатывается, Ходит обочь. Хорошо загадывается В белую ночь. ХОЧУ МОРОШКИ Комарики висели невесомо Над северной порожистой рекой. И высоко подпрыгивала семга, Осваивая путь нелегкий свой. - Хочу морошки! - кто-то крикнул в тундре. И вся природа потеряла сон. И шевельнулись пушкинские кудри, И прозвучал его предсмертный стон. Шумел падун на печенгском порожке, Кругом белым-бела стояла ночь... Прощаясь с жизнью, он просил морошки, И даже этим не могли помочь. На яркой и на ягодной поляне Я вопрошал: - Зачем ты так, судьба? Всю ягоду собрал бы в Заполярье, Лишь только бы спасти его тогда. Павел Николаевич ШУБИН (1914, Орловская губерния - 1951, Москва) Один из лучших русских поэтов, бывавших на Кольском Севере. Родился в семье мастерового. В Ленинграде работал слесарем на металлургическом заводе, там же окончил педагогический институт имени Герцена. Во время войны - фронтовой корреспондент на Волховском и Карельском фронтах. Автор знаменитой «Застольной Волховского фронта» и стихов про Мурманск «Живая песня», которые благодаря Юрию Визбору стали популярны, многих поэтических книг. В поселке Никель на улице Победы установлена памятная доска в честь Шубина. ПОЛМИГА Нет, не до седин, не до славы Я век свой хотел бы продлить, Мне б только до той вон канавы Полмига, полшага прожить; Прижаться к земле И в лазури Июльского, ясного дня Увидеть оскал амбразуры И острые вспышки огня. Мне б только Вот эту гранату, Злорадно поставив на взвод, Всадить ее, Врезать, как надо, В четырежды проклятый дзот, Чтоб стало в нем пусто и тихо, Чтоб пылью осел он в траву! Прожить бы мне эти полмига, А там я сто лет проживу! ЖИВАЯ ПЕСНЯ Есть город матросов, Ночных контрабасов, Мохнатых барбосов И старых карбасов; Зюйд-весток каляных На вантах наклонных, В ветрах окаянных Рассолом каленных. Там ворвани бочки - Не моря подачки, Грудасты там дочки, Горласты рыбачки. Ложатся там хмары На снежные горы, Там в бурю сквозь бары Проходят поморы. Я тундрой глухою Летел под дохою. Дорога - дугою, С одною вехою. Я слышу поныне, Как плачут гусыни В апрельской теплыни, В полярной пустыне. И снится мне вешка - Снегов поваляшка, И с волчьей побежкой Собачья упряжка. И, сердце лаская Отвагой мужскою, Дорога морская, Карбасы с трескою... Но, помню, от гула Лапландского шквала На Волгу тянуло, В Задонщину звало. Что сердце любило? О чем тосковало? Все, кажется, было И - как не бывало. Героем - рассказу, Помощником - чуду Мне надо быть сразу Всегда и повсюду И видеть воочью Пространство и время: Я - их средоточье За всех. Перед всеми.