Нижегородские были
Олег Рябов. Когда-то – Нижний Новгород: Книги, 2020. – 480 с.
Прочитала в «Свободной прессе», что река Волга «выковала за столетия особый тип человека: рисковый, предприимчивый, шумно-весёлый, ершистый, ухватистый и острый, как ухо эльфа...». «Ухо эльфа» особенно меня впечатлило. Так Виктор Бердинских в рецензии на новую книгу известного прозаика Олега Рябова, финалиста «Ясной Поляны» и других премий, отозвался о нижегородцах. Книга рассказов «Когда-то в городе Горьком» вышла в прекрасной серии «Нижегородские были» и не только воссоздаёт некоторые колоритные нижегородские бывальщины («Соляной мужик», «Царские знаки», «Китеж-камень») – таких историй представить бы побольше – но в целом растёт на нижегородской почве, показывая городских жителей от послевоенных лет до наших дней. Писательский принцип Олега Рябова одновременно прост и мудр: «Делай своё дело на месте, и твоя земля тебя отблагодарит» («Борода»). И очень интересно то, что писатель создаёт не характеры, а буквально воссоздаёт нижегородские типажи – среди них и осколки дореволюционных культурных дворянских и купеческих фамилий, и советские горожане, и новорусские боссы с их обслугой, которую они цинично считают полукрепостной. Надо сказать, что писателю удалось показать колоссальную разницу в культуре интеллектуальной элиты, дореволюционной, а после – советской, взращённой на старом багаже, и современной – денежной. Выпавшие из жизни бывшие интеллигенты, ставшие бомжами («Вельдяй») – жертвы жестоких реформ 90-х – читают в ночлежке Гомера; и главный герой рассказа произносит очень важную для всей книги фразу: «Чтобы создать советского человека, требовалось семьдесят лет или три поколения и миллионы репрессированных. А нового либерального россиянина выкуют в течение десяти лет, и вымрут несколько миллионов или десятков миллионов человек сами и незаметно, без концлагерей». Олег Рябов ставит очень важный вопрос перед читателем и современным обществом: сохранился ли сегодня тип настоящего интеллигента, человека культуры и высоких гражданственных убеждений?
И совсем необязательно, чтобы таким человеком был выходец из высших социальных слоёв. Вот типичный высококультурный нижегородец – главный герой другого рассказа («Кисть рябины с каплями дождя»): «Отличительными свойствами просветлённой и умудрённой души Максима Петровича, – отмечает рассказчик, – были благожелательность и сострадание к бедным и беззащитным». Всю жизнь он «не мог простить великому певцу отказ выступить перед сёстрами милосердия, уезжавшими на фронт. Точнее, не отказ – Шаляпин просто заломил цену, которую не смогли заплатить бедные девочки.» Максим Петрович – это реальный человек: оказавшийся не нужным советской власти талантливый фотограф и честный гражданин Максим Петрович Дмитриев (1858–1948), один из основоположников документальной и социальной фотографии в России, снимавший и скиты старообрядцев, и тифозные бараки, и высших чиновников, и обычные нижегородские семьи, и волжские просторы... Начинал он подмастерьем, но самоотверженная мать, мечтавшая об иной судьбе для сына, отвезла мальчика в Москву и устроила учеником к московскому фотографу М.П. Настюкову, потом Дмитриеву помог нижегородский фотограф и художник А.О. Карелин – тоже имя известное. Дмитриев был гласным городской думы, присяжным заседателем при Нижегородском окружном суде, председателем нижегородского фотографического кружка, активно участвовал в деятельности губернской архивной комиссии... Автор рисует его уже 90-летним стариком: «.читать стихи на память он мог часами: Блок, Бальмонт, Надсон, Фофанов... Однажды тёплой летней ночью он, сидя в кресле на открытой веранде, читал наизусть «Гамлета» Шекспира, читал несколько часов от начала и до конца». Какими убогими кажутся на фоне этого человека современные «хозяева жизни», показанные Олегом Рябовым без малейшего очернительства («Дочь профессора», «Просто обыск»), даже с попыткой найти в них положительные и симпатичные черты.
Особое место в книге занимает ещё один герой – сама книга как культурный феномен. Олег Рябов – известный библиофил, и перед читателем встают книголюбы – от упоминаемого с пиететом Сергея Рудольфовича Минцлова до нижегородских коллекционеров, собирателей личных библиотек. Рассказы «Переплёт», «Глухарь», «Сефард», «Арифметика» – именно о тех, чья жизнь освещена одной, но пламенной страстью – страстной любовью к печатному слову.
Несомненно, книга Олега Рябова найдёт того, кто захочет поставить её на полку (она и внешне красивая), и своих читателей – которые смогут разделить мысль автора: «жизнь «становится насыщенней, когда ты ощущаешь и понимаешь связь времён».