Общество во власти «похабов-моргенштернов»

— Моргенштерн стал явлением, мимо которого невозможно пройти. Он заполняет все пространство — как запах курицы в плацкартном вагоне. И это подтверждение того, что он талантлив. О нем спорят, его слушают, зарабатывает он на порядок больше, чем большинство граждан РФ, его популярность служит индивидуальной капсулой социального лифта: он становится лицом брендов. Еще немного и его представят к государственной награде. Такое складывается впечатление. Круче него, наверное, только Даня Милохин, но его уже наградили спикерством на главном экономическом форуме страны.

Моргенштерн связывает собой миллионы людей очень разных, казалось бы, по возрасту, социальному статусу, опыту. Все они отдают часть своего времени и внимания (а часто еще и деньги) парню, который, по моим ощущениям, — идеальная малоприличная иллюзия.

Я не вмешиваюсь и не порицаю. Я пытаюсь понять: что вообще происходит?

Тысячами из страны уезжают не нашедшие применения ученые и изобретатели, сотнями тысяч уходят из профессии врачи и педагоги, мы практически ничего не знаем про миллионы предпринимателей, фермеров, социальных работников, про нянечек в детских садах, которым доверяем детей, про тех, кто спасает людей, про тех, кто спасает природу. Мы не сможем назвать фамилии космонавтов, ученых, изобретателей. Мы живем в безымянном мире, который сам по себе существует потому, видимо, что его организует Моргенштерн.

Возможно, так и есть. Никто из нас не истина в последней дистанции, но из желания понять, что привлекает внимание, я мучал знакомых вопросом: «Почему ты с Моргенштерном?», читал о нем размышления умных людей в умных журналах и на умных порталах. Я тоже отдал Моргенштерну кучу своего времени. Шоу, хайп, яркое развлечение, прикольно — это ответы в основе своей думающих людей, многие из которых не только управляют производствами, но и являются родителями. Десятки миллионов людей, нуждающихся в хайпе и возводящих его в ранг общественной нормы. Общественной нормы для семейной и корпоративной культуры. Не Моргенштерн создает эту норму, а следующие за ним: короля создает свита.

«Ты всполошился, будто с человечеством это впервые! Во все сжимающие времена похабы правили умами», — спокойно сказал мне приятель, занимающийся еще более невиданным ремеслом, чем Моргенштерн: он изучает культуру. Когда ты пытаешься понять какой-нибудь общественный тренд, очень важно найти правильное слово для определения.

Похаб. Это некая разновидность юродивого, срамного человека. Но не это главное. В речи существует такое слово «испохабить», что значит «испортить». Вряд ли именно в этом его миссия, но вполне возможно, что и так: похабы были нужны именно для того, чтобы доводить мерзость до абсолюта, чтобы она становилась очевидной даже малому ребенку.

Но раньше эффект достигался потому, что общественной нормой было побивание шута. То есть взрослые люди на мерзость похаба отвечали общественной нормой порицания мерзости.

Мы пришли к другому сценарию — к возвеличиванию шута. Не в специальный День дурака, а ежедневно. Мы рассказываем о его достижениях, о его карьере, его контрактах — и он становится ролевой моделью поколения.

Похаб Моргенштерна страшен именно тем, что он становится героем.

С героя надо лепить жизнь и судьбу.

Никогда ты не получишь такого общественного признания и таких гонораров, если просто будешь лечить людей, изобретешь вечный двигатель или спасешь мир.

Человечество — во влиянии эффекта Моргенштерна — скажет: «Ну, это нормально, что ты мир спас, чего тут обсуждать, вас — спасителей мира — пруд пруди. Зато посмотри, какие яркие чайные ситечки нам показывает Моргенштерн. Ты можешь так? Нет. Иди, неудачник, довольствуйся выращиванием хлеба, строительством домов, возведением мостов, новыми элементами, пекарней, рестораном, магазином, сборкой мебели, пошивом одежды».

И все бы ничего, если б у нас действительно было пруд пруди созидателей. Их — капля в море, и существуют они вопреки не только экономическим и юридическим прессам, но и общественному поощрению.

В любой профессиональной группе самый популярный запрос — вернуть уважение к профессии. Вернуть уважение к труду. Вернуть уважение к человеку создающему и отдающему. Но все потуги остаются внутри профессиональных групп и не выходят за их рамки в человеческий космос, даже в режиме профориентации. Они капсулированы. А Моргенштерн — вездесущ. В нулевые был анекдот, когда футболистам вдруг стали платить миллионные гонорары на фоне копеечных зарплат большинства людей: «Зачем ты, сынок, уроки учишь, шел бы лучше в футбол играть».

Сегодня даже футбола уже недостаточно, сегодня скандалить надо более профессионально и артистически: скандал — а вовсе не интеллект, как утверждали некоторые, именно скандал — новая нефть. Круче, чем биткойн. Его даже майнить не надо. Просто хайпуй. И у тебя будет аудитория, жертвующая тебе время, деньги, ценности. Когда в голову аудитории придет заболеть, например, то всегда можно удачно пошутить — это исцеляет. Еще смех притупляет чувство голода. Еще он хорош сквозь слезы: это показатель скрепной стойкости духа.

В общем, я даже готов согласиться, что можно Моргенштерна представить к государственной награде. Он практически изобрел новую национальную идею, которую так долго искали и никак не могли найти, — надо просто все испохабить. KPI можно считать в детях, не умеющих читать и писать. Этого не так сложно достичь, как увеличения ВРП, чистых технологий и достойного качества жизни.

Была барщина, семибоярщина, биронщина… «Похабщина» — тоже звучит достойно названию исторического периода.