С любовью – Женечке
Театр и дивиденды
– Евгений Гаврилович, в детстве вы мечтали стать моряком, по наставлению родителей едва не стали строителем, но сегодня я имею честь беседовать с актером. А что бы вы сказали тому мятущемуся мальчишке, Женечке, который несколько десятилетий назад стоял перед выбором?
– Женечка, то, о чем ты мечтал, чем мучился, то сбылось. Мечтал актером стать – стал, мечтал роли играть интересные – играл, мечтал в кино сниматься – снимался. Свершилось даже то, о чем ты не думал: твои стихи написаны и опубликованы. Удивлен? Ведь ты же никогда об этом применительно к себе не думал. Так что жалеть не о чем. Вернее, жалеть всегда есть о чем… Главное, не смей отчаиваться: дорогу осилит идущий. Но надо идти! У тебя в жизни будет все…
По мере становления ты почувствуешь, как твои внутренние акции растут, растут, растут! Будут внезапные встречи на улице, будут неоценимые дружеские советы, случайности и закономерности, проверки и удивительные роли, которые наполнят жизнь смыслом. Правда, будет и зарплата 75 рублей в месяц, на которую не прокормить семью…
– А парень Женя талантлив, на ваш взгляд?
– Талант для меня – это определение, которое должно звучать из чужих уст. Пусть другие произносят, оценивают. Но, возвращаясь к метафоре, пару раз в жизни я чувствовал, как мои акции растут. Я уверен в театре, в понимании профессиональных вещей, роли, но, что касается слова «талант», для меня до сих пор это так высоко…
– А что сложнее выбрать: профессию или женщину, с которой пойдешь по жизни?
– Я был женат дважды… С профессией проще. В любовь бросаешься, как в омут, ничего не понимая. Здесь никто не может посоветовать. И весь ужас в безусловности и категоричности решения. В выборе профессии или роли всегда рядом есть кто-то, кто подсказывает и ведет, направляет, а тут ты как бы брошен на произвол судьбы. И не на кого пенять. Выбрать ту, которая станет единственной, стократ сложнее, чем профессию. Во втором браке я около 30 лет. Годы говорят сами за себя.
– Мы постоянно боимся: зубных врачей, контрольных, опозданий на работу… А чего в жизни вообще следует бояться?
– Всего вышеперечисленного. Ведь это же реально! И оступиться страшно, и дорогу выбрать не ту, и пройти по ней черт знает сколько, а потом возвратиться. Все страшно. Моя личная беда в том, что я катастрофист по натуре. Мне все время кажется: что-то должно произойти ужасное, я всегда стараюсь перестраховаться – сажая внука на велосипед, переходя улицу… В подсознании вечно живет ожидание какой-то беды.
Гори!
– Сейчас все, кому не лень жалуются на профессиональное выгорание. У актеров оно возможно?
– Не знаю. У меня этого не случалось. Всегда была жажда играть. Я в «Русском стиле» 17 лет. Благодарю судьбу за то, что столкнула меня с его художественным руководителем Валерием Симоненко, который благодаря какой-то интуиции, прозрению, жизненному опыту, взял меня на роль русского мыслителя Бахтина.
– Как вы относитесь к профессиональным наградам?
– Очень трепетно. Все они со мной. И награда Российского фестиваля «Ave» – «Хрустальная Жар-птица», и чудесная лампа лауреата фестиваля LUDI, и награда фестиваля «Виват, театр!»… Это не честолюбие. Тут ведь какая важная вещь: ко мне приходят дети, внуки, и, когда я им рассказываю, что это такое, эти символы тоже как-то влияют на их воспитание. Получается, наглядное педагогическое пособие.
– Кто-то в вашей семье выбрал актерскую стезю?
– Дочка Иванна юрист. Внуки пока малы для самоопределения: Катя ходит на художественную гимнастику и очень увлечена этим, а внуку Тимофею всего три года. Строим с ним дома… Вываливаем целый короб кубиков и начинаем творить. Какое счастье видеть, как он увлекается процессом, радуется, как в нем пробуждается художественное что-то, архитектурное что-то.
– Что вы посоветуете человеку, который никогда не был в театре?
– Купить билет. Стоит только один раз увидеть хороший спектакль, и поймешь, что без этого чуда жизнь уже не имеет смысла.
– А что театр дал вам?
– Платят здесь катастрофически мало, но театр дал мне все. И я ему взамен – всего себя без остатка. Работая в театре, стремишься быть лучше, интереснее, духовнее. Без этого нельзя. Нужно постоянно работать над собой, наполняться новыми знаниями, знакомиться с интересными людьми, читать, размышлять. До 75 лет я каждый день бегал кросс по утрам, занимался спортом. Это часть профессии.
Счастье есть!
– На свете счастье есть? Или только покой и воля, как утверждал Пушкин?
– Есть, конечно. Я сейчас особенно остро ощущаю, что оно есть. Думаешь, что ты сделал, что останется после тебя, и понимаешь: останется то, что и должно остаться. Как-то ко мне пришли такие строки: «Зачем в небесной красоте/ Сияют радуг коромысла?/ Мы смысла ищем в суете,/ А жизнь превыше смысла». Однажды жизнь, которая превыше смысла, тебе открывается, и ты говоришь: «Господи, спасибо!»
С возрастом начинаешь еще как-то иначе, высоко, философски смотреть на детей. Это такое чудо. Понимаешь созревшим своим сознанием, что ты, как Бог, создаешь жизнь и пускаешь детей в жизнь.
– Когда вы воплотили роль философа Михаила Бахтина, у меня всплыла мысль о реинкарнации, переселении душ, цикличном развитии. Вы вообще «на душу» работаете. Что такое душа?
– Вы хотите, чтобы я сформулировал то, что не формулируется никем?
– Да.
– Наверное, душа – это то, что зритель видит, гладя на моего Бахтина. Он же понимает, что я абсолютно другой, реальный человек, но при этом живет чувствами моего героя, искренне сопереживет ему…
Я очень лукаво не верю в переселение душ. Высокомерно думаю, что это я «из себя достаю». А если людям это очень нравится, значит, я очень дорогим, драгоценным делюсь. То, чем я делюсь – лучшая часть меня, духовная, космическая, интеллектуальная – и есть душа. А в жизни я, как все, бываю мерзок…
– Сколько у вас ролей?
– Никогда не считал. Всегда делал акцент на роли-события: Тригорин в «Чайке», булгаковский Мастер, Егор Булычов Горького, Коломийцев, Иван Бунин, Греков в фильме «Враги» Родиона Нахапетова…
Когда снимали «Врагов», подошел к великому Смоктуновскому за автографом, а он меня ошеломил: «Женя, зачем? Мы же в одном фильме снимаемся». Вот что такое хорошая работа. Она всех равняет, увлекает.
– Актер – это работа?
– Образ жизни, мировоззрение.
– Помните у Ахматовой: «Дай мне горькие годы недуга,/ Задыханья, бессонницу, жар,/ Отыми и ребенка, и друга,/ И таинственный песенный дар…» Ради чего вы способны пожертвовать всем?
– Я не очень понимаю, зачем и кому нужны жертвы. Но, раз уж мы договорились, что «жизнь превыше смысла», наверное, только жизнь самых близких людей, детей заслуживает жертвы…