Тень, знай свое место. Как нелегальная занятость помогла пензенцам
Уход в тень работников в Пензенской области, как и во всем мире - явление обыденное. Тем более, как показала пандемия, - численность «сотрудников-невидимок» в сурском крае если и не растет, то точно не снижается.
Каков портрет пензенца в тени, и чем нелегальный рынок труда полезен региональной экономике – на эти вопросы корреспонденту «АиФ-Пенза» ответил профессор, доктор социологических наук Игорь Юрасов.
Осторожно, ромб изменяется
Вячеслав Колесников, «АиФ-Пенза»: Игорь Алексеевич, теневую занятость изучать сложно, на то она и теневая, что ее не видно. Почему вы решили заняться этой проблемой?
Игорь Юрасов: Изучение происходило благодаря федеральному научному проекту, в котором, помимо меня, были задействованы еще специалисты из Москвы, Санкт-Петербурга, Калининграда, Новосибирска, Хабаровска. Работа называется «Самозанятые работники физического и умственного труда России, исследования новейших тенденций социальной стратификации, социальный анализ прекариата». Надо пояснить. Стратификация - это структура общества. Идеальная структура - ромб: снизу небольшая прослойка бедных, сверху такая же прослойка богатых, в середине широкая прослойка среднего класса, людей среднего достатка. Сейчас во всем мире - а Россия идет в плане негативных тенденций со всем миром - большинство так называемых развитых государств отказываются от модели социального государства, сокращают социальные программы. Вследствие этого растет число бедных, становится все меньше представителей среднего класса. А количество богатых может непропорционально увеличиваться во всем мире. В связи с этим изучается и феномен прекариата, под ним понимались люди, социальные группы, потерявшие связь с официальным рынком труда, которые не зарегистрированы официально, работают или в тени, или по разовым краткосрочным контрактам. Их мы называли в проекте самозанятыми.
- Теневая занятость - это только наша проблема или явление, характерное для всего мира?
- Коллеги из стран Запада рассказывали, что теневой рынок вполне развит и у них. В США, в Германии, Франции, Италии. Это стало отчетливо видно во время пандемии. Еще и в 90-е годы, находясь в гостях у ректора университета в Германии, я столкнулся с этим явлением. Когда у моего коллеги возникли проблемы с канализацией, он позвал соседа, пожилого сантехника на пенсии. И тот работал по схеме наших калымщиков: хозяин после работ ставил ему пиво и обед помимо зарплаты. И это не гастарбайтер, а настоящий немец, сантехник на пенсии.
- Получается теневой рынок - наша реальность?
– Да. Больше скажу: при любых экономических и социальных катаклизмах теневая занятость станет расти. Даже если будет общество «благополучия», то не факт, что нелегальный рынок труда исчезнет. Тем более, что практически все ведущие государства отказываются от модели социального государства и приходят к модели активного участия. По-русски говоря: «Как потопаешь - так и полопаешь».
Мещане-невидимки
- Какой у нас объем теневой занятости в регионе?
- У нас теневая занятость - 18-23% от всего количества занятых на рынке труда. Не так и много, но это «откровенная самозанятость». В этой сфере есть не только рабочие, но и менеджеры, инженеры и даже ученые. Не секрет, что сейчас серьезные суммы находятся в грантовых фондах. Для получения гранта у руководителя темы должно иметься несколько публикаций в очень серьезных, высокорейтинговых изданиях, в том числе за рубежом. Провинциалов туда обычно не пускают под надуманными предлогами. Тогда близкий фонду москвич берет тему, продвигает её, получает финансирование, во всех документах значатся только московские коллеги, а бедные провинциалы делают всю исследовательскую работу: 70% идет москвичам, 30% – провинциалам. Но эта группа теневых занятых не теряет связи с официальной работой.
- В каких сферах нашего региона больше всего работающих нелегально?
– Строительство зданий, внутренняя и внешняя отделка помещений, грузоперевозки и пассажирские перевозки. Есть определенная группа водителей, с чатами в мессенджерах, где они обмениваются информацией. Накрыть их сложно. Это аналог «бомбил», работавших в нулевые. Нам казалось, что в связи с пандемией, этот рынок просядет. Но оказалось, что нет.
- Как так произошло?
- Тут мы переходим к теории, что трудовая саморегуляция более эффективна, чем государственная. Когда возникают катаклизмы, аналогичные пандемии, сжимаются, в первую очередь, официальные рынки. А неофициальные рынки мобильней, могут быстрей переформатироваться и еще больше уйти в тень. На два-три месяца весной год назад закрылись парикмахерские и бани. Но, как показала практика, жители ходили к мастерам на дом, делали прически, маникюр, педикюр. Этот рынок и в нашем регионе, и по всей стране, не уменьшился.
Не знаю как в Пензе, но в Москве вырос спрос на дипломные, контрольные, курсовые работы для студентов, которые оказались на дистанционном обучении. Полагаю, что это произошло за счет общей растерянности из-за нового формата образования. Студент, не имеющий педагогического надзора, теряет навык самоконтроля. По репетиторам серьезного снижения не было. Ученики ходили на дом и во время пандемии. Треть репетиров сказали, что у них просел доход. Но больше половины его не потеряли.
В целом теневой рынок пострадал незначительно в силу людей в нем занятых: это активные граждане с развитым социальным интеллектом, которые не будут оставаться на месте, а займутся улучшением своего благосостояния.
- Как пандемия сказалась на самозанятых строителях?
- Цены на их услуги повысились, примерно процентов на 20. Изменились формы договоренности. Если раньше рабочий брал определенную сумму за фронт работ, то сейчас он берет деньги за время ремонта, например за месяц.
- Замечательно!
- Замечательно. Что касается самозанятых, то мы имеем дело с возрождением мещанства. Это слово в русской традиции носит негативный оттенок, хотя ничего плохого в этом нет. Мещанин – это городской житель, он работает на себя, Возможно, он ограничен в каких-то культурных потребностях, но он «кулак», копейка мимо него не проскочит. Драть он может и с живых, и с мертвых. Поэтому не могу поддержать слова о «сложной жизни работающих в тени». Это миф.
Хамское отношение
– Кто он, занятый в тени в Пензе?
– Мужчина, 35-55 лет, женатый, имеет детей, ведет здоровый образ жизни. Имеет не одну квартиру и не одну машину. Самая активная группа - граждане 35-40 лет, уровень образования - среднее специальное. Они часто берут детей на работу и обучают их ремеслу, передавая свое дело. Доход на члена семьи – 30-40 тысяч рублей.
– Какие минусы есть у теневой занятости?
- Прежде всего - отсутствие налогов, казна недополучает значимую часть денежных средств. Также люди, занятые в теневой сфере, не имеют никаких социальных гарантий на перспективу. На вопрос, что вы планируете делать дальше, они отвечают: «Будем работать до смерти». То есть до потери полной трудоспособности. Люди этой группы обладают таким качеством, как недальновидность планирования. Сейчас им хорошо, деньги у них есть, а что будет дальше – неизвестно. Они боятся думать, каким будет завтра. Но при этом финансовая подушка у всех теневых занятых имеется. Государство приучило: невозможно предугадать, что будет дальше с пенсионными накоплениями, увеличением пенсионного возраста, размером пенсии и т.д.
- А плюсы есть?
- Плюсы такие: когда государство не может быстро реагировать на изменения на рынке труда, то люди спасают сами себя и других окружающих.
- Какие-то сферы могут рухнуть, если все выйдут из тени?
- Однозначно сфера общественного питания. Но государство, используя свои механизмы, может отрегулировать эту систему. Ведь цена на теневом рынке называется «от балды». Да и сами работники очень придирчивы и возьмут не всякий фронт работ. Например, отделывать квартиры им не интересно, предпочитают работать с коттеджами и частными домами, потому что есть возможность получить большую сумму оплаты. Притом знают, кому «ломить цену», а с обычными людьми могут себя вести по-хамски.
- Год назад все удивились, когда 30 тысяч человек пришла во время локдауна за пособиями...
– В социологии важно не получить цифры, а истолковать их. Вот эти 30 тысяч зарегистрированы в качестве безработных, но, возможно, летом они продолжили трудиться. Ведь в регионе была распространена такая ситуация. Человек работает неофициально, но кроме того считается малоимущим и имеет право на получение пособий или дотаций.
- Это хорошо или плохо?
– Сложно сказать. Сравним подобную ситуацию с организмом человека. Если у человека диабет – это, конечно, плохо. Но жить с ним, как показывает практика, соблюдая предписания, можно спокойно и долго. Так и с теневой занятостью. Это объективная реальность, в которой мы существуем. Самозанятые уходят в тень для повышения эффективности и, как показывает практика, чем сильней идет давление на этот рынок, тем глубже он прячется в тень.