Захар Прилепин: Память нации, как сито
В городе Великие Луки на территории одного из заводов открыли памятник Сталину. И вот я что, пользуясь случаем, скажу. Конечно же, я за установку этого памятника.
Сталин в Великих Луках
Более того: я за возвращение памятника Дзержинского на Лубянку. Если его портрет висит в каждом втором кабинете на этой самой Лубянке – кого мы хотим обмануть?
Но я точно не буду выступать против и даже, скорей, поддержу установку памятников Деникину, Лавру Корнилову, Каледину, Каппелю, Пепеляеву или, скажем, Махно.
Конечно же, принимаются и любые (помимо откровенно разжигающих гражданскую рознь) формы увековечивания памяти Николая II и его семьи.
Безусловно приветствуются памятники как русским императорам и царям, так и новые оригинальные и художественно ценные памятники (XXI век на дворе) Ленину.
Может ли это вступить в противоречие? Может, но у людей, лишенных самого осознания огромности и сложности исторического процесса.
В современной России есть и вполне себе уживаются памятники царю Алексею Михайловичу Тишайшему и памятники Степану Тимофеевичу Разину, а также Никону и Аввакуму – напомню, Аввакум и Алексей Михайлович фигуры в чем-то даже более непримиримые, чем Разин и Тишайший царь, – памятники Петру Великому и памятники Кондратию Булавину или, скажем, памятники Иоанну Грозному и митрополиту Филиппу (в миру Федору) Колычеву, низложенному в царствование Грозного и зверски задушенному его сподручниками.
Список этот можно продолжать, но всё и так ясно.
Те, кто в целом за принятие истории во всей сложной полноте, – они за преодоление гражданского противостояния. Те, кто хочет ставить памятники только «своим», а «чужим» рушить, – они за новый виток гражданской войны.
В России неприемлема лишь память об иудах русской истории: о Мазепе, Петлюре, Бандере, Власове…
Здесь неистово желающий поспорить человек обязательно воскликнет: «А я считаю и Ленина (Деникина), Дзержинского (Пепеляева) и проч. предателем и кровопийцей, а особенно Петра (Разина) и Грозного…»
Ну считаешь – и считай. История, увы, не мерится кровью.
Чем мерится? Отстоявшейся и незамутненной национальной памятью.В чем она выражается? Например, в народной песне и вообще в национальной культуре.
Являются ли образы Алексея Михайловича, Петра, Разина, Булавина, Никона и Аввакума частью национального сознания?
Да: об этом свидетельствует огромный свод песен, легенд, сказов, а также значимых литературных текстов и музыкальных произведений, посвященных им.
Плюс-минус то же самое можно сказать о Николае II, Ленине, Деникине, Дзержинском и Пепеляеве. Все эти имена – часть национального кода. Поэмы Есенина и Маяковского о Ленине не отменит никто, пока существует русский язык, равно как и тексты Марины Цветаевой о трагедии Белой Армии.
Зато художественной ценности чаще всего не имеют наши современные крикливые споры на эти темы. Которые, к счастью, время унесет сквозняком.
Осознать всё это нам неизбежно предстоит. И кажется, новые территории России, где так ярко соседствует «белое» и «красное», могут послужить нам сильным уроком.
Мне скажут: установка вышеназванных памятников посеет новую рознь.
Нет.
Установка этих памятников вызовет скорое к ним привыкание – и уже следующее поколение не будет видеть в их соседстве ничего удивительного.
Как сегодня, впрочем, большинство людей не видят ничего удивительного в том, что у нас есть памятники Екатерине Великой и памятники Емельяну Пугачеву, памятники декабристам и Александру Первому.
Бенкендорфу, кстати, тоже надо поставить. И Берии.