Как изменился кинематографический ландшафт и чего хочет зритель - размышления экспертов
Перед открытием II Международного фестиваля «Западные ворота» в Пскове на площадке ПАИ корифеи российского кино, режиссеры, продюсеры, киноведы, обсуждали актуальные вопросы российского кинематографа. Модератор встречи Александр Поздняков, киновед, режиссер и историк кино, беседовал с гостями медиацентра Ниной Ромодановской, Эдуардом Пичугиным, Олегом Урушевым, Иваном Болотниковым и Вадимом Быркиным о том, чего ждут российские зрители, не исчезнут ли офлайн-кинопоказы, как фильмы могут развивать регионы и как реализуется русское кино на мировых площадках.
Перераспределение контента
Александр Поздняков: Стало очевидно, что на кинематографической карте нашей страны и Северной Европы появилась новая точка, она называется международным кинофестивалем в Пскове «Западные ворота», который проводится во второй раз. И впервые, мне кажется, еще до официального открытия начинается разговор о судьбах будущего кинематографа, его проката, о том, как нужно делать этот кинематограф, как изменилась аудитория, каковы вкусы зрителей, как изменился возраст зрителя. Об этом сегодня мы и будем говорить в компании представительных экспертов. Я хочу их представить.
Эдуард Пичугин, генеральный директор международного кинофестиваля «Западные ворота», который много лет возглавлял старейшую киностудию страны и приложил руку к созданию многих кинотеатров во всех крупных городах, профессионал в области проката и продюсирования, создания фильмов.
Я хочу представить Вадима Быркина, продюсера. В рамках нашего фестиваля будет презентация проекта «Плакать нельзя», которая создается при поддержке Псковской области.
Это Олег Урушев, продюсер многих фильмов, мощных картин (я назову одну из них: «Тобол», который недавно с успехом прошел на экранах) и многолетний директор международного кинофестиваля «Дух огня».
Нина Ромодановская, главный редактор портала «ПрофиСинема» и доцент ВГИКа, эксперт.
Иван Болотников, режиссер и сценарист, очень энергичный молодой продюсер. Он документалист и игровик, можно так сказать. Его фильм «Пальмира» в программе фестиваля.
Я хочу обратиться к единственной даме за нашим столом, к человеку с скрупулезным подходом к исследованию того, что делается в нашем кинематографе сегодня.
В контексте того, что произошло (и происходит еще) в нашей жизни (я имею в виду не только пожары, наводнения, но и пандемию, которая круто перевернула всю жизнь), люди перестали посещать театры, это стало небезопасно. Как изменился социологический портрет современного зрителя в нашей стране, как вы считаете?
Нина Ромодановская: Конечно, пандемия изменила кинематографический ландшафт. Скажем так, она ускорила те процессы, которые так или иначе проходили в кинематографии всех стран, в том числе и России. Усилилась власть стриминга, особенно в пандемические месяцы, хотя сейчас происходит откат: уже идут рапорты от стриминговых дантов, которые говорят, что у них снижаются подписки. Зритель потихонечку возвращается в кинотеатры.
Но этот ландшафт немножко поменялся: произошло перераспределение контента по разным площадкам. Стриминг взял себе те проекты, которые для него и предназначаются, в кинотеатрах, скорее всего, останутся теперь только проекты, которые нужно и можно смотреть на большом экране, это экшены в первую очередь, комедии, то есть то, что требует, во-первых, большого экрана в части изображения, а во-вторых, то, что требует сопереживания в зале. Все остальные проекты, скорей всего, так и уйдут на интернет-площадки и там и будут смотреться.
Для кинотеатров и в первую очередь для продюсеров необходимо в данном случае разделять производство на производство для стриминга и производство для кинотеатров. Для кинотеатров необходимо делать более яркий, более зрелищный контент. Его и всегда надо было делать, да? Но теперь, когда есть такая конкуренция, когда уже нет вариантов, если зритель не смотрит фильм в кинотеатре, то, значит, уже и не придет. Более ответственно к этому надо подходить.
Ноосфера зрительного зала
Александр Поздняков: Эдуард Анатольевич, вы согласны с тем, что появление онлайн-кинотеатров, потокового видео, новых форматов убивает традиционную форму восприятия кинематографа? Будет ли это углубляться и умрут ли кинотеатры? Раньше говорили «умрет театр, телевидение все заменит». Умрут ли кинотеатры с появлением новых форматов?
Эдуард Пичугин: Эта дискуссия не нова, у нее несколько витков. Мы ее услышали с появлением цифрового кино, потом с появлением платформ для стриминга и так далее. В какой-то момент даже сборы в интернете стали повышать сборы в кассах кинотеатров, но это совершенно разные события и поход в кинотеатр никто ничем не заменит.
Естественно, возмещающий фактор присутствует как частичный поток, но полной замены навряд ли стоит ждать: человек же все-таки социален. Вспомните, например, с древних времен, с появления амфитеатров и театров сценические технологии вообще не менялись, тем не менее сценическое искусство востребовано, причем продолжает развиваться: где-то трансформируется, где-то модернизируется, но развивается с использованием новых технологий для построения декораций, для ощущения пространства, для игры актеров и так далее. И зрителю сценического искусства нужен общий, совместный просмотр, пространство, по Вернадскому – ноосфера, то есть это объединение для просмотра одного аудиовизуального ряда.
Другое дело, что время становится важным фактором: в кинотеатр надо приехать, на это надо запланировать время. И это тоже возмущающий фактор.
Сказать, что кинотеатральный показ уйдет, мне кажется, опрометчиво: он в любом случае останется. В каком виде? Может быть, не будет того роста, который мы наблюдали в начале нулевых и видели, как в два-три раза каждый год прирастало количество новых экранов, кинотеатров и релизов. Олег с «Невафильмом» постоянно ведет статистику, и нам по этой статистике много чего видно.
Согласен, что постановщикам, продюсерам надо быть более внимательными, если рассчитываем на театральную платформу, на экран. Чтобы собрать зрителей, маркетинг по бюджету сравним со стоимостью большой полнометражной ленты, здесь тоже в какой-то момент изменилась ситуация.
Если говорить про экономику, окупаемость, здесь другое дело: пойдут ли продюсеры и будут ли они делать кино для этих кинотеатров – это уже совершенно другой момент. Здесь вот изменения тоже очевидны.
Насколько это может убить кинотеатры, сложно сказать. Может быть, это дополнится альтернативным контентом, площадки начнут заполнять чем-то еще.
Александр Поздняков: То есть хоронить кинотеатры пока рано?
Эдуард Пичугин: Да, как форму проведения досуга – рано. Интересно отметить, что в регионах развиваются маленькие городки, и компании там управляют совсем маленькими кинотеатрами в очень маленьких населенных пунктах, где население, допустим, тысяча человек, три тысячи человек.
Вот Тульская область, там 18 операторов, они 10 лет продолжают работать. И тогда кинотеатр – единственный очаг, объект культуры: это не только кинотеатр – это место встречи. Это некое развитие. Кинотеатральный показ не умрет.
«Тобол»: российский рецепт успеха
Александр Поздняков: Какие фильмы мы ждем, я хочу спросить у Олега Александровича Урушева, опытного продюсера и главы фестиваля «Дух огня», на котором прокатывались фильмы и разворачивались горячие дискуссии. Вот вы, ваши картины, особенно последняя, «Тобол», о которой я упомянул, отражают огромный интерес зрителя к истории. Сейчас какой канал ни включи – обязательно наткнешься на историческую картину. Они разного качества, разной направленности, может быть, и зрителя предполагают самого разного. Где-то история представлена как повод для разговора, где-то она скрупулезная, чтоб все парики, все пуговицы соответствовали тому, как это было. Как вы относитесь к тому, чтобы историческая правда на экране была соблюдена до последних деталей? Или вольность режиссера, продюсера, автора сценария позволяет немножко размыть эту жесткую историческую схему?
Олег Урушев: Я немножко расскажу про компании, которые специализируются на историческом кино. Первый свой исторический фильм я спродюсировал в 2003 году, это был «Франц + Полина» по повести Алеся Адамовича, когда в финале дебютировал, сегодня став культовым режиссером, Миша Сегал. Тогда у Васи Дегтярева Светлана Иванова, студентка второго курса, даже свою дочку назвала в честь своей героини Полина.
Потом у меня был большой проект с Соловьевым – «Анна Каренина», фильм-сериал с Первым каналом, что показало мне тогда, что это хороший формат: пять серий и полный метр. Потом был исторический проект по роману хантыйского автора Еремея Айпина «Красный лед». И вот сейчас «Тобол», который мы называем культурологическим проектом, а не просто кино.
Кстати, сегодня альтернатива ребейтам, более перспективная для территории и более нужная, – это выделение целевых грантов. Как мы Владимира Владимировича Якушева убедили? В Тобольск мы приехали 5 сентября 2015 года, выбрали, замечательно сделали Тобольск, вложили в него 10 миллиардов. И сказали: «Ну вот мы прошли сейчас, в кино здесь ходит десять человек. Вы как бизнесмен должны понимать, что недоложенные средства на маркетинг, эти 10 миллиардов, можно просто похоронить». И он нас услышал. Тюменская область выделила достаточно большой грант, Фонд кино поддержал нас, нас поддержали и крупнейшие компании страны — и «Сибур» в Тобольске, и «Газпром нефть». И так получился один из широкомасштабных исторических проектов.
Это кино и киносериал, как мы его называем, восемь серий на Первом канале. И главным для нас, конечно, был киносериал, поскольку он больше соответствовал тому, чего хотела территория. Территория хотела, чтобы поехали туристы. Понятно, что Первый канал и его аудитория – это гораздо шире и больше, чем кинопрокат. Потом мы на базе сериала сделали и кино. Удачный, неудачный пример – там все спорят вплоть до автора.
На мой продюсерский взгляд, этот проект – явление, за которым будущее. Вслед за нами пошло «Золото Пармы»: формат – восемь серий и полный метр. Сейчас «Декабристы» Максимов доделывает, доснимает восемь серий, потому что затрачены огромные средства на декорации.
Раньше как делали? Фильм и расширенную версию. У нас – нет, у нас фильм и сериал. Кино подтягивает сериал до уровня кино, что тоже значительно поднимает уровень сериала, он блестяще прошел на Первом канале. Борясь за рейтинги, канал «Россия» на последней серии выставила суперблокбастер в одно и то же время с «Тоболом» – «Холопа», в 21:20 4 ноября. Идет борьба за цифры, за которые бьются каналы. Но тем не менее «Тобол» вошел в десятку лучших сериалов Первого канала, у него отличные просмотры на интернет-платформе, Первый канал таких и не имел и очень доволен и счастлив.
Сегодня «Тобол» продан практически в 20 стран, от Австралии до Канады и Южной Кореи, Японии, переведен на пять языков, в том числе на японский, стоит на немецкоязычной платформе Amazon Prime и, судя по отчислениям, неплохо смотрится в Европе.
Количество туристов в Тобольске увеличилось в три раза – это по данным оператора связи. Мне звонит «Мегафон» и говорит: «Олег Александрович, мы можем сослаться на ваш фильм в нашей отчетности?» Я говорю: «Я не понимаю, при чем тут «Мегафон» и фильм «Тобол»?» Он говорит: «Мы видим, что у нас только роуминг увеличился в три раза в Тобольске».
Все наши партнеры очень довольны проектом, Агентство по туризму признало проект «Тобол» лучшим проектом развития внутреннего туризма страны. У нас сегодня есть два предложения от других территорий, которые хотят свой «Тобол». Поэтому я считаю, что проект был очень успешным. Когда мне говорят: «А кино?» – я говорю: «В кино, чтобы Минкультуры расчистить «Т-34» дорогу в Новый год, сдвинули на наше время суперблокбастер «Как приручить дракона – 3». Все профессионалы понимают, да? Первый уикенд, «Как приручить дракона – 3» – 600 миллионов, а у нас 60. Если бы не это, мы бы собрали те цифры, которые хотели. Тем не менее по кинотеатрам посмотришь – десять сеансов «Драконов» и три сеанса «Тобола», и я считаю, что наши партнеры, и ЦПШ, и все, выбрали неудачное время. Мы понадеялись на их опыт и неудачно сдали в прокат. А вот в Германии его называют russian Hollywood – немецкие прокатчики так окрестили «Тобол». Поэтому достаточно качественный получился фильм.
Кинофильм – истерн, а сериал сделан как историческая драма. Ну и хотел также донести, что не фильм по роману, а именно роман по киносценарию: сначала мною был заказан киносценарий Алексею Иванову, он его написал, а на основе киносценария написал роман. Поэтому наш кинопроект рождает еще и такие книги, как «Тобол»: это сегодня супербестселлер, промо-продажи – 190 тысяч, это самый продаваемый роман Алексея Иванова (на втором месте – «Географ глобус пропил», 75 тысяч продаж), и все проданы именно в год показа. После кино осталась декорация в Тобольске, сегодня там экскурсии.
Сейчас мы работаем над проектом «Романовы: преданность и предательство», я заказал сценарий, на основе которого тюменским писателем Сергеем Сергеевичем Козловым написан роман, мы его презентуем буквально в августе-сентябре, также ведем переговоры с центральными каналами и приступаем к съемкам буквально в мае. Здесь, в Пскове одна из сцен, но мы не знаем, будем ее снимать в Пскове или где-то в Ленинградской области, где ребейт побольше, чем в Пскове. Отречение Николая II произошло в вагоне, снять в вагоне можно хоть где, а железная дорога в Ленинградской области как-то сподручнее. Но тем не менее вот один из моментов, что меня привело в Псков, – посмотреть именно то место. У нас в фильме она из решающих сцен – это отречение Николая II.
Сегодня спрашивают: как сделать популярное историческое кино? В принципе, есть уже отработанный рецепт Голливуда, и мы сейчас думаем, может быть, на роль Николая II пригласить чернокожего актера, и тогда успех гарантирован, и международный – тоже. Опыт есть: Анну Болейн сыграла Джоди Тернер-Смит, чернокожая актриса – белокожую английскую королеву. Понимаете, успех фильма может быть решен гораздо проще: всего один актер – и все! Хайпа будет столько – на весь мир хватит.
Александр Поздняков: Ну мы не будем торопиться, останемся традиционалистами.
Олег Урушев: Но мы думаем на эту тему.
Александр Поздняков: Да. Олег Александрович как раз затронул очень интересную тему, говоря о Тобольске. Вы еще не почетный гражданин Тобольска?
Олег Урушев: Нет.
Александр Поздняков: Но я предрекаю вам, вы будете почетным гражданином. Вы привлекли внимание не только нашей страны, не только определили будущее компаний, которые туда уже проторили дорожку. Кстати, там построили большой аэродром?
Олег Урушев: Да.
Александр Поздняков: Он открылся уже, да?
Олег Урушев: В сентябре.
Александр Поздняков: Вот это как раз свидетельство того, как кинематограф дает новый толчок экономике. Также было, помните, с «Левиафаном» Звягинцева. Кто бы знал про Териберку? Никто.
Олег Урушев: Там тоже аэродром строят?
Александр Поздняков: Нет, аэродром не строят – туда пошли потоки туристов. Там инфраструктура начинает налаживаться, гестхаусы, потом и гостиницы. Отличная локация. Люди приезжают, им нравится. Реставрировали тот самый скелет. Проводят фестивали. В принципе, это очень мощный рычаг.
«Пусть будет разное»
Александр Поздняков: За нашим столом еще один режиссер-историк Иван Болотников, который снимал и документальные, и игровые картины. Иван, вы ученик Алексея Юрьевича Германа, у которого (я очень его хорошо знал, снял о нем документальное кино в свое время) никакого случайного шнурка в кадре нет – обязательно веревочкой завязан ботинок. Я думал, никто не заметит этого, – нет, замечали, отмечали. Вы согласны с такой скрупулезностью? Нужна ли она сегодня в какой степени? Или это совершенно другой подход к кинематографу? И что из истории вас лично интересует, что бы вы хотели воплотить на экране?
Иван Болотников: Вы меня опередили. Дело в том, что когда Олег рассказывал о «Тоболе», я как раз думал: вот если бы сейчас Алексея Юрьевича посадить за стол! Он ведь, вы знаете, был человек неожиданный, от него доставалось всем. Я помню, как он вскипал. Я вам односложно не отвечу, потому что, конечно, Алексей Юрьевич шел поперек, он с таким кино, отчасти зрительским, не соглашался, ему это было неинтересно.
Но кстати, вот, например, ленфильмовская постановка «все через деталь» – это свойство «Ленфильма», и он нас так научил. В этом смысле мы пытались делать так же.
Когда меня спрашивают о фестивале «Западные ворота», «как вам вот этот небольшой фестиваль», я говорю: «Это только начало». Не надо на весы ставить большое и малое, весы не так устроены, что это хорошо, а это плохо. Пусть будет разное, но в каждом разном будет профессиональное.
Спасибо в этом смысле государству, которое вливает деньги, поддерживает: Министерство культуры, Фонд кино, сейчас и регионы стали благодаря усилиям продюсеров тоже подтягиваться. Вот я, кстати, в последние годы активно вошел в продюсирование. Только что вернулся, два дня был в Якутии, там у меня следующий проект, который я тоже продюсирую, и благодаря тому, что местная власть меня поддерживает, получил в Минкультуры поддержку, они выделили недостающие средства, то есть в данном случае вижу, что они идут на то, чтобы развивать свое собственное кино. Предлагал им: «Давайте делать уже не ваше местное кино, давайте делать уже фильмы для всех».
Поэтому развитие идет. Оно, может быть, прерывистое, непростое, с проблемами, но мы пытаемся развивать кино.
Ваш второй вопрос по поводу исторической темы для меня неожиданный. У меня есть сценарий, который я очень хотел бы снять, но он очень дорогой: это «Хаджи-Мурат». Вы знаете, у Данелии была мечта – «Хаджи-Мурат». Собственно говоря, «Хаджи-Мурат» снят только один раз, с Иваном Мозжухиным, да?
Александр Поздняков: Да.
Иван Болотников: Вы помните этот немой фильм? И как раз, когда я снимал в Дагестане, у меня была мечта. Я думал, вот сейчас хорошо сниму картину и мне Дагестан скажет: «Дорогой Иван, что ты хочешь снять?» А я говорю: «А вот «Хаджи-Мурата». Но его делать скромно нельзя, там должен быть размах и история. Сценарий готов. Я это к тому говорю, что все-таки в этом году закончу несколько продюсерских проектов, которые сейчас завершаются… Кстати, один я делал тоже в Мурманской области: мы как раз поехали в Териберку, а в результате остановились на замене, привез туда и Сергея Шакурова, и Алексея Гуськова, и Олю Бодрову, которая играет главную роль в фильме. Надеюсь, на четвертом году эту картину я тоже закончу, в следующем году сразу несколько картин выведу в прокат. Это я уже говорю как продюсер. Что такое продюсер? Продюсер – это режиссер, и сценарист, и редактор, и директор картины, то есть полностью отдаешься всему этому. Но внутренне я неспокоен, потому что понимаю, сейчас время таково, что нужно постоянно меняться, что-то с собой делать. Действительно все меняется, и сейчас необходимо не потерять связь с сегодняшним днем. Я на второй вопрос, может быть, не ответил, но сказал по поводу «Хаджи-Мурата». Но, повторяю, видимо, не сейчас, потому что с Хармсом я десять лет пытался этот проект пробить, десять лет! Поверьте мне, когда я дошел до финала, я уже дошел до лампочки, было совсем тяжело. Но, кстати, могу поблагодарить Министерство культуры и Мединского, который поддержал проект и я смог эту картину сделать, понимаете?
Александр Поздняков: А вы серьезно к нему подошли, вы сделали документальное кино.
Иван Болотников: Да! Больше того, этот проект продолжает жить. Так как это была копродукция, там главную роль играл польский режиссер, и они после фильма сделали концерт, так вот он повторяется, только что недавно был опять в Петербурге, в Ахматовском дворике. Так что фильм продолжает жить в той или иной степени. Поэтому давайте стараться каждый в своем деле преуспеть и стараться быть свежими, новыми, да?
Александр Поздняков: Я неслучайно задал вопрос про историю. Меня просто поразила в свое время история Ивана Болотникова XVII века, и первое, что приходит в голову: почему нет ни одного фильма? Есть о Степане Разине, о ком угодно, а кто такой Иван Болотников и чем он известен в истории? Конечно, вы знаете лучше всех судьбу этого персонажа и всю эту историю, которая подернута каким-то полумраком, что ли, в истории. Так что подкидываем идею.
Иван Болотников: Хорошо.
Когда хочется пересмотреть
Александр Поздняков: Открою маленький секрет, мы приехали сюда чуть раньше, и в той комнатке за кофе вдруг начался профессиональный разговор, из воздуха соткался. И я почувствовал, что вот Вадим Валентинович, и Олег Александрович (вас не было еще, Эдуард Анатольевич), и Иван вдруг заговорили на языке, понятном профессионалу, но тем не менее без которого не может делаться кино. Вот мы спрашиваем: как делать кино? Я пришел еще в советское время, в начале 80-х годов, на «Ленфильм». Тогда сидели за столом дяди в галстуках, приносили сценарий – первый вариант, второй вариант, все это обсуждалось, взвешивалось, дымили папиросами (тогда это можно было) и в итоге создавали замечательные картины. Но сам процесс невозможно сравнить с тем, что происходит сегодня.
То, что говорили вы, меня убедило в том, что дальше надо двигаться дальше, быстрее, сильнее и мы просто обречены на это. Иначе быть и не может. Вы делаете картину при поддержке Псковской области. Вы делаете остросоциальные картины. Скажите, пожалуйста, что вы думаете? Потому что много идет дискуссий о том, что доля государства в производстве кино должна уменьшаться, что нужно делать коммерческий кинематограф, рассчитанный на широкого зрителя, чтобы проекты возвращали деньги, на эти деньги реинвестировать в новые проекты. Что вы думаете, какой должна быть поддержка государства сегодня?
Вадим Быркин: Спасибо за вопрос. Поддержка государства? Ну, во-первых, тема нашего круглого стола «Каким должно быть кино».
Александр Поздняков: Да.
Вадим Быркин: Хорошим. Хорошее кино какое – большое, малое? Разное. Хорошее кино снимается и при поддержке государства, и без поддержки государства, энтузиасты снимают кино. Государство – это целевые гранты, о которых мы говорим: Фонд кино, Министерство культуры, у кого-то региональные целевые гранты, у кого-то, как у меня, хорошая административная поддержка в области при съемках, кто-то участвует в программе ребейтов … 11 регионов сейчас уже?
Александр Поздняков: Да, говорят, 11.
Вадим Быркин: Ребейтов, которых мы также здесь будем получать, дай бог, в Псковской области. Но без поддержки государства никак. Как раз Нина подняла вопрос по поводу стриминга и кинотеатров, что уходят на стриминги, уходят из кинотеатров. Большое кино в стримингах не окупится. Не только потому, что там большие вложения в рекламу. Вложение в рекламу в кинотеатрах больше, чем на стримингах, то есть экран должен поддерживать большие фильмы. Без государственной поддержки на большой экран не выйдешь, потому что какие бы там деньги ни были, но в производстве часть денег государственных, административный ресурс, ребейты и часть – привлеченные средства: или от спонсоров, или свои деньги, или внебюджетка, или инвестиции, которые приходится возвращать (самое больное место у продюсеров).
И поэтому есть опасность, что с уходом в стриминг большое кино будет сокращаться. Это очень проблемно. А мы тут ставим большие цели. Вот у меня допустим фильмы, «Ярослав», исторический фильм, да? К тысячелетию Ярославля. Это было большое кино и затратное кино. Как его снять без государственной поддержки? Никак. Недавний фильм, который вышел, – «Балканский рубеж». Как его снять без поддержки государства? Массовая, большая картина, военные, колонны, международный проект. Без поддержки государства никак. Опять же, слава богу, нам еще Ростех помог.
Кстати, по поводу «Балканского рубежа». В Сербии 60 кинозалов, из которых 50 – передвижные площадки, как в Советском Союзе. Приезжают, устанавливают экран в населенном пункте, народ приходит смотреть кино. Десять экранов в торговых центрах и так далее. «Балканский рубеж» на 60 площадках собрал один миллион евро, то есть, специалисты знают, 17 тысяч на экран. Потому что это совместный продукт России и Сербии, и нужно было и кино большое, и реклама хорошая. Зритель пойдет на хорошее кино даже в деревне. Вот к ним доставка на дом, скажем так.
Сейчас пандемия, важный вопрос доставки кино на дом: не стриминг, а именно экран к тебе приезжает. Опасность в том, что упадет качество, если будет только стриминговая платформа. Соответственно, ищем какие-то варианты. Снимали в Псковской области, там, Псков, Калининград, Москва, Московская область. Денег не получили и не претендовали – получили хорошую административную поддержку на уровне инициации съемок: МЧС, МВД – все замечательно, все хорошо. Но мы понимаем, что сейчас очень опасно. Там есть и привлеченные деньги, есть государственные деньги Фонда кино. Понимаем, что будет сложно вернуть привлеченные на этот фильм деньги. Выход какой? Мы делаем четырехсерийную сериальную версию, потому что ее можно продать дороже, чем полный метр на стриминговую платформу, в три раза дороже. Стриминг платит не так много.
Ваш вопрос: как выживают в этих условиях? Мы переориентировались где-то месяца три назад, что нам к полной версии нужна еще сериальная, потому что и часть материала не вошла, очень хорошего материала, – она войдет в сериальную версию. Поэтому переориентировались на сериальную версию, чтобы выжить.
Кино не умрет, большое кино останется, потому что мыслим всегда глобально, хотим всегда большие проекты, но просто нужно быть более гибкими, рассчитывать на несколько шагов вперед. И слава богу, что система ребейта, реально это очень важная история. Продюсеры понимают, что минимальные 20 % затрат возвращаются обратно в производство, а это для кино хорошая поддержка, где каждая копейка на счету.
А кино должно быть хорошее, разное, большое. Для меня что такое хорошее кино? Это то, которое я хочу обязательно пересмотреть. Это не только свои фильмы, которые пересматривались сотни раз при монтаже, но и фильмы своих коллег.
Александр Поздняков: Вот такие фильмы мы и ждем.
Вадим Быркин: Да, вот такие фильмы и ждем.
Сто фильмов ради десяти успешных
Александр Поздняков: Генеральный директор фестиваля «Западные ворота» Эдуард Анатольевич Пичугин запустил в Якутске фестиваль.
Эдуард Пичугин: Да, это была особая история лет десять назад, которую мы создали вместе. Это история под названием Якутский международный кинофестиваль, и это не просто трибуна для молодых кинематографистов, но и народная площадка, которая стала основой для создания якутского феномена и регионального кино. Это нечто другое, особое, тема для отдельного круглого стола тем, и мы сегодня с Александром Сергеевичем договорились в следующем году обязательно делать продолжение. Была небольшая пауза ввиду ряда экономических и субъективных причин в регионе. Опять же пандемия, то есть два года большого провала. Но тем не менее продолжение будет обязательно.
Но якутское кино пришло. И есть эта региональная особенность. Начиналось, кстати, интересно. Помню, с партнером Федором Бондарчуком приехали в Якутск, это был февраль, -54 мороза. Но там в кинотеатре не то что места не было, а на ступеньках сидели: для них это было событием. Федора Сергевича несколько часов не отпускали, и мы два дня потратили на общение с ребятами и объясняли, что не надо ждать чуда, когда «Сахафильм», допустим, вдруг получит откуда-то с неба миллиарды долларов, купит кучу оборудования и вы начнете строить студии, снимать там. Зачем? Самое главное, пишите истории, делайте сценарии, пытайтесь и снимайте на любой гаджет.
Александр Поздняков: И они начали?
Эдуард Пичугин: И они начали. И сами себя стали показывать, причем там с бюджетом, грубо говоря, два рубля они вдруг 200 рублей стали собирать. Это как история Warner Bros. В итоге появился феномен, когда один из учеников Мирошниченко сделал картину «24 снега», которая покорила весь мир: там безумное количество наград, международных призов. Документальное кино. И в общем-то, много других открытий, которые мы видим. На ММКФ ребята стали получать главные призы – как раз те, которые в тот раз приходили, разговаривали на эту тему. И сегодня я вижу, когда мы говорим про платформу, про интернет, что, допустим, молодой автор, талантливый, инициативный, делает сериал «Бар «На грудь», набор историй, но безумное количество просмотров делает рейтинг, и потом какая-то платформа приобретает сериал и дает право на создание его продолжения и так далее.
Если говорить про заказ и финансирование, продюсирование, производство стримингового кино, появилось несколько больших платформ, но через некоторое время они поняли, что деньги оттуда не вернут, что это не принесет прибыли. Но сперва-то был бум несколько лет назад, какие-то романтические ожидания от этого всего.
Зритель хочет хорошее, большое кино. Но на сегодняшний день никак без наличия достаточного количества кинотеатров, которое было в Советском Союзе в каждой деревне, когда были кинопередвижки, то есть «Госкино СССР» в госплане занимало ведущее место по рентабельности, по маржинальности и так далее. При этом КПД зрительского кино сохранялся, то есть чтобы было десять окупаемых фильмов, надо было снять сто.
По сути дела, сегодня ничего не поменялось ни в Голливуде, ни в Болливуде, ни у нас. И поэтому надо увеличивать бюджет, возможности для производства. А какой он у нас? На сегодняшний день это объем поддержки со стороны государства плюс объем частных инвестиций и меценатских, спонсорских денег и так далее, продакт-плейсмент. Когда все вместе складываешь, то понимаешь, что это бюджет среднего американского фильма, по сути дела, то есть это годовой бюджет, который находится в производстве здесь, в России. Но, например, «Тобол» (и еще можно привести много примеров) – это фильм, по качеству и по уровню достойный того, чтобы его смотрел и американский зритель.
Дискуссия за сегодняшним столом, наверно, больше для слушателей, зрителей и участников. Куда мы придем? Понятно, что кинематограф не умрет, понятно, что зрителю нужно хорошее кино. Оно будет. Только вопрос, в каком количестве. Если государственная политика позволит увеличить бюджет дотирования, финансирования производства, то его будет больше. Вот и ответ, философия простая. Какое-то время это тоже менялось, да? Были спонсорские деньги: Первый канал, дирекция первого кино… Но это была эпоха начала нулевых, «Ночной дозор». Помним, и спасибо, кстати, огромное, потому что в российское кино поверили.
Вадим Быркин: Да, тогда были большие вливания и большие проекты. Сейчас поддерживают рекламу в основном.
«Домашние радости» на мировом уровне
Александр Поздняков: Сейчас Эдуард Анатольевич говорил про феномен якутского кино – это пример того, как создание фестиваля и синергетический эффект привлекает в этот регион и силы, и внимание и вдруг выстреливает, провоцирует появление регионального кинематографа. Я хочу вернуться к нашей теме: какое же кино сегодня зритель любит и? Мне кажется, и комедии, и мелодрамы, и боевики, фильмы действия никогда не уйдут из поля зрения, интересов публики и всегда будут развиваться – уже на новом этапе, на новом технологическом уровне.
Была у меня целая тема по поводу соотношения авторского и коммерческого кинематографа. Об этом очень много говорили, но сейчас, мне кажется, это уже не так важно. Сегодня зритель проголосовал своим рублем, своими посещениями, подписками на кинематограф, который ему интересен. Появляются новые лица, новые звезды. Сегодня уже тех, кем мы восхищались вчера, вдруг потесняют молодые, энергичные люди и будущие звезды. Я хочу только напомнить, что на последнем Каннском фестивале, который закончился буквально сейчас, отмечена картина «Купе», которая делалась в том числе при участии российских, петербургских продюсеров Сергея Сельянова, Натальи Дрозд. Бытовало мнение, что это «домашние радости» и то, что мы делаем, интересно только нам, а за рубежом даже знать об этом не знают и знать не хотят, но это не так. Наш кинематограф привлекает все больше внимания, в том числе и с помощью новых стриминговых платформ. Компания Netflix переводит картины на 20 языков! Значит, какой охват, сколько десятков, а может быть, сотен миллионов зрителей могут посмотреть любой, самый экзотический или российский фильм в хорошем переводе, увидеть новые лица, идеи, новые течения.
Мы, по крайней мере, поняли, в какую сторону двигаться в постковидную эпоху, что нужно извлечь из этой эпохи, из этой изоляции. Это всегда хорошо – подумать. Всегда за кризисами и катаклизмами бывают обновления, это неизбежно. Цифровые технологии идут вперед, и без них уже жить нельзя, это касается и кинематографа. Мне кажется, что наш кинематограф застыл перед большим прыжком, когда мы прорвем невидимые преграды и когда монополии Голливуда, Болливуда, других всяких «вудов» будут преодолены какой-то новой, свежей струей. Мне кажется, она рождается здесь.
Олег Урушев: Думаю, что фестиваль «Западные ворота» породит здесь новые псковские таланты кинематографистов. Это точно. Ханты-мансийский фестиваль породил Александра Ханта, звезду молодого кино. Поэтому будем ждать новых звезд из Пскова.
Ну а зарубежные… я хотел бы свои пять копеек вставить. Вот «Тобол». В свое время мы «Анну Каренину» с Соловьевым хотели продвигать в Америке, приехали на рынок, а там все демократично ограждено: нельзя переводить, только с титрами. Представляете себе, «Анна Каренина» с титрами в американском кафе – американец с попкорном будет читать титры? И сразу же отпал весь прокат.
«Тобол» не прошел в Китай по одной причине: мы трижды пытались пройти цензуру Китая – не прошли, поскольку в начале фильма китайский дипломат Тулишэнь дает взятку губернатору. Все! Он был 10 секунд. Нам китайские партнеры говорят: «Давайте вырежем», – а у нас эта пайцза через весь фильм проходит, мы не можем вырезать! Они говорят: «Вырежьте, пожалуйста, Тулишэня, лучше китайцев вообще не включать в фильмы».
У каждой страны свои правила. Сегодня есть только один международный рынок, на котором мы можем продавать кино, – это Китай, но там цензура такая, что мама дорогая! Там ЦК партии действительно держит всю цензуру. Нам даже одна китайская кампания заявила: «Да мы там все пролоббируем, мы там все купим», – через полгода: «Мы не смогли». Три компании не смогли пролоббировать китайский рынок из-за Тулишэня, из-за того, что он вручил китайские камушки сибирскому губернатору.
Александр Поздняков: Как говорила одна моя знакомая, «зачем читать титры «Анны Карениной» и вообще читать, все равно все кончится паровозом».
Олег Урушев: Но американцы потом выпустили свою «Анну Каренину», у них «Анна Каренина» была очень популярна. Опра разрекламировала этот роман так, что его продажи были огромные в тот период. И мы думали: «Вот возьмите фильм». Они говорят: «Ну возьмем – с титрами ни один американец не будет смотреть». Все, демократично ограниченный рынок. Пожалуйста, но с титрами, переводить нельзя, дублировать нельзя.
Вадим Быркин: Вопрос не только с «Анной Карениной», они вообще никакое кино не берут.
Олег Урушев: Нет, они его берут, просто без дубляжа, там запрещен дубляж иностранных фильмов – только титры. А американец и так ленивый читатель, а тут еще титры читать, да и попкорн жевать надо. Он же идет в кино: попкорн, кока-кола – еще и титры читать? Нет конечно!
Александр Поздняков: Предлагаю будущий фестиваль начинать на день раньше, чтобы можно было охватить весь круг вопросов.
Олег Урушев: Кстати, я не против ребейтов, я за ребейты. Самые крупные ребейты сегодня – это пермские: 50 %. И уже есть ребейт на роман о преданности и предательстве, пермская комиссия в феврале приняла решение.
Олег Урушев: Там нужно еще пройти первый этап. Ребейты мы прошли, теперь я заявился, что у нас съемки в 2022-2023 годах, они планируют (и достаточно большую сумму запланировали). 2023 год – возврат в сентябре 50 %, но мы там организовываем производство костюмов в мастерских, планируем компьютерную графику, планируем потратит где-то 150-200 миллионов в Пермском крае. Но бюджет фильма же почти 500. И по костюмам: у нас в «Тоболе» костюмы первое место взяли на «Золотом орле», по всем историческим лекалам сделаны. Очень дорого стоит. Ну и плюс съемки на пяти территориях. Поэтому я не против ребейтов, но я просто за то, что должны быть и целевые гранты территории.
Александр Поздняков: Дорогие друзья! Все-таки пора поставить точку, хотя тема очень интересная, злободневная, возбуждающая интерес к тому, что будет с нашим кинематографом в будущем. Мы ждем большого кино, ждем кинематограф, который зрителю будет интересен, чтобы зритель ходил, смотрел, восхищался, в том числе в кинотеатрах. Такие картины, о которых говорит Олег, безусловно, надо смотреть на большом экране. Но тем не менее не следует забывать о прогрессе, который наступает на пятки: молодежь уже определилась и смотрит все это на разных гаджетах, на компьютерах и так далее. Давайте на этом и завершим.
Все новости фестиваля, интервью с актёрами и участниками встречи читайте по ссылке.