Релоканты из-за границы массово возвращаются в Ростов-на-Дону

Граждане России, покинувшие страну на фоне начала специальной военной операции, называют себя не эмигрантами, а релокантами. Спустя почти два года «релокация» начала возвращаться на круги своя. Что заставило сбежавших за границу дончан вернуться на Родину — в материале RostovGazeta. Коммунальщики доконали С Валентином Кошкиным (фамилия изменена по просьбе героя) мы беседовали несколько месяцев назад. Тогда он жил в крохотной столице непризнанного «государства» Косово под названием Приштина вместе с женой и ее родственниками. Он жаловался на периодические отключения электричества и холод в домах. В феврале уроженец Батайска не выдержал и вернулся в Ростовскую область. «Косово — это не лучшая европейская страна для жизни. Она бедная, рабочих мест мало. Тем более для иностранцев без нормального языкового уровня», — объясняет Валентин. Последней каплей, по словам собеседника, стали частые отключения электричества, которые происходили почти каждый день. «Представьте себе: зима, частный дом, где все электрическое. И каждый день — через день отключают свет на час или несколько. Я потерял свою работу из-за этого. В компании сказали: либо решай проблему, либо мы на твое место возьмем человека с нормальным интернетом», — рассказывает Валентин. Он добавляет, что решение о переезде из Батайска в Косово они с женой приняли не из политических соображений. Молодая семья планировала ребенка и беспокоилась о его безопасности. «Сейчас мы уже видим, что в Ростовской области все спокойно, ПВО успешно срабатывают. Недавний случай в Таганроге — лучшее тому доказательство», — замечает мужчина. Казахстан отпустил объятия Ирина Макарова всю жизнь прожила в Ростове, а решение переехать в Казахстан приняла в первую же неделю начала СВО. Для новой жизни 29-летняя дончанка выбрала Астану, один из крупнейших городов Казахстана. «Когда я только приехала, все было вроде бы нормально. Работаю я удаленно репетитором, так что оплату за уроки получаю в рублях, и я частый гость в обменниках. Где-то через пару месяцев стала замечать, что некоторые местные косо смотрят, могут нагрубить, намеренно задерживать очередь или мешать мне снимать деньги», — рассказывает Ирина. Еще одной причиной для возвращения стали заоблачные цены на жилье. Уже спустя месяц после начала СВО из-за наплыва релокантов казахстанские арендодатели взвинтили цены на квартиры в два-три, а то и в четыре раза. «На первый месяц я сняла квартиру по самой обычной цене. Моя студия в спальном районе стоила около 27 тысяч рублей. Сейчас цены ставят в долларах. От 400 долларов начинаются студии, однушки от 500-600. Квартиры в центре и того дороже», — жалуется девушка. Также проблемой стал языковой барьер. Ирина признается, что некоторые граждане Казахстана, даже если знают русский язык, принципиально избегали его в разговоре с ней. «Понятно, что это их право, их родной язык. Обижало само нежелание войти в положение, помочь. Очень чувствовалась если не недоброжелательность, то равнодушие», — добавляет релокантка. Обратно за блажью «Госуслуг» Илья Ольхов до переезда в Германию жил в Таганроге. Неделю назад он вернулся домой. Причина, как признается мужчина, кроется в усложненных процедурах соцобеспечения. «Как бы странно это ни звучало, я безумно соскучился по „Госуслугам“. Вообще не ценил их и вечно ругал за то, что тупят иногда. А когда оказался вообще без них — это кошмар. Элементарно попасть к врачу в Германии, даже если ты гражданин — это тот еще квест. Что уж говорить о мигрантах, даже оформленных по всем нормам и правилам, как я», — рассказывает Илья. Он объясняет, что немецкие врачи гораздо меньше внимания уделяют состоянию пациента, чем типу его страховки. «Как минимум три раза мне ставили неверный диагноз. Один раз я неделю мучился с животом, это было как раз в первый месяц после переезда. Я пытался попасть к врачу девять дней. Он посмотрел меня и сказал, что это привыкание к местной еде. А на следующий день я уехал на скорой с аппендицитом», — вспоминает собеседник RostovGazeta. Работы для россиян нет Мария Ростицкая (фамилия изменена по желанию собеседника) признается, что в феврале 2022 года поддалась всеобщей панике, уговорила мужа собрать все сбережения и вместе с ребенком переехать в Грузию. «Мы успели постоять в огромной пробке на границе, тогда это казалось правильным решением. Мы испугались, что Ростов слишком близко к эпицентру событий, поэтому так быстро уехали», — вспоминает женщина. Однако, добавляет она, план на долгое пребывание в чужой стране она не продумала. «Я не блогер, у меня была самая обычная работа, в офисе с понедельника по пятницу. У мужа также. Соответственно, нам пришлось искать новую работу в Грузии. Первое время жили на сбережения», — рассказывает Мария. За два года пребывания в Грузии собеседница RostovGazeta успела сменить четыре работы. «По образованию я бухгалтер, но тут работала только в обслуживающем персонале: мастером чистоты, официантом, бариста. Каждый раз меня увольняли без объяснения причин, а на замену брали граждан Грузии. И новую работу труднее стало находить. Очень часто встречаются объявления с пометкой „для россиян работы нет“, — вспоминает дончанка. Кроме работы, остро встал вопрос с жильем. Также, как и в Казахстане, на волне наплыва релокантов, грузинские арендодатели решили подзаработать. «Цена — это не такая большая проблема по сравнению с тем, что многие просто отказываются сдавать жилье, если у тебя российский паспорт. В какой-то момент мы две недели жили в хостеле», — рассказывает Мария. Решение вернуться в Ростов семья приняла единогласно. По словам Марии, жизнь в эмиграции оказалась намного труднее, чем она представляла. Вдобавок, ее ребенку предстоит идти в школу в этом году — а получить место в грузинском учебном заведении без гражданства непросто. Ранее RostovGazeta писала о том, что ростовский депутат Бородай призвал не пускать релокантов в Россию.