Юрий Астахов: Что не так с историческим поселением в Самаре?
В сфере градостроительства в Самаре проблем хватает. Местные активисты регулярно вынуждены бороться с высотной застройкой в историческом центре. Продолжается обустройство исторического поселения, не прекращается снос несанкционированных гаражей, при этом никуда не исчезают проблемы с парковками. «Засекин» побеседовал с самарским архитектором Юрием Астаховым о том, что не так с градостроительными нормативами, почему историческое поселение — не самый лучший способ сохранить наследие и, неожиданно, как точечная застройка могла бы спасти старую Самару.
«Обманутый дольщик — как манна небесная»
— Юрий Евгеньевич, какие проблемы градостроительства в Самаре Вы считаете основными?
— Если говорить о Самаре, главная проблема — это отсутствие четкой и ясно сформулированной, научно обоснованной градостроительной политики с неукоснительным соблюдением вытекающих из нее требований к процессу застройки города. В результате, на сегодняшний день решая острые сиюминутные городские проблемы, будь то обманутые дольщики, парковочные места или историческое поселение, мало кто задумывается о последствиях, связанных с методами принятия этих решений.
Взять те же парковочные места. По нормативам — одно место на квартиру, что неверно, потому что не на квартиру надо считать, а по принципу «одна машина на семью». А наши квартиры и семьи — это разные вещи. У нас значительная часть квартир — это не жилье, а инвестиции людей. Поэтому у нас такой большой процент однокомнатных квартир. Но почему-то у нас идет примитивное следование федеральной норме. В большинстве регионов все это сделано по-другому. Кроме того, далеко не все квартиры заселяются, статистики нет, но по косвенным признакам жителей явно меньше.
— В случае с парковочными местами у нас почти везде согласуется уменьшение коэффициента. Вы считаете, это нормально?
— Каждый раз норматив декларируется жесткий, а потом куча отклонений от него. Недавно была комиссия по застройке, и там штук восемь этих самых объектов вообще с нулями. Обоснование — обманутые дольщики. Я вот думаю, когда вдруг не станет обманутых дольщиков? Ничего сделать нельзя будет. Обманутый дольщик — прямо манна небесная для многих инвесторов. Как я и сказал — сиюминутную задачу пытаются решить, нарушая базовые нормативными показателями.
— Интересно, а обманутым дольщикам парковаться не надо, у них машин нет?
— В том-то и дело. Отчитываясь сегодня по обманутым дольщикам, мы создаем проблему, которая проявится завтра.
— То, что сейчас регулярно отклоняются от нормативов, может ли привести к транспортному коллапсу в городе? Ведь если парковаться негде во дворе, машины заполонят близлежащие улицы.
— Когда какой-то застройщик объявляет, что дворы без машин, но при этом не делает паркинг хотя бы с коэффициентом 0,5, что является реальной цифрой на сегодняшний день, как мне кажется, то это просто рекламный ход, не больше. Все дворы всегда будут забиты. Дворы и прилежащие улицы. Но коллапс на магистралях происходит, а не на улицах.
— Выходит, Сергей Шанов с Еленой Лапушкиной об этом совсем не думают?
— Градостроительные правила, нормы принимаются на федеральном уровне, они противоречивые, порой устаревшие, но они законные и поэтому, их соблюдение контролируется даже прокуратурой. Активно вмешивается в градостроительную практику города и региональное министерство предлагая, на пример, документ под громким названием «Реновация градостроительной политики г.о. Самара», подготовленный явно без участия специалистов в этой области. На долю муниципалов остается выполнение всех этих нормативов и инициатив, а для проведения осмысленной градостроительной политики у них нет ни времени, ни ресурсов.
— Как считаете, министерство не думает, что нынешние действия приведут к плачевным результатам в будущем?
— Да нет, конечно. Во-первых, что значит «думать»? Для того, чтобы думать и предполагать, надо обладать определенным уровнем градостроительной культуры, специальными знаниями и опытом. Ни того, ни другого у большинства руководителей этого министерства нет и быть не может. В том числе и у министра, он — молодой энергичный предприниматель. Но для того, чтобы заниматься градостроительством, нужны несколько иные компетенции.
— То есть, Вы полагаете, что Евгений Чудаев совсем не специалист?
— В области градостроительства конечно нет. По образованию он вроде бы экономист. Замечательно, конечно, но это другая профессия. Да и большинство его строителей к ГРАДОстроительству имеют весьма отдаленное отношение.
«Исторические куски Самары дискретны»
— Давайте поговорим об историческом поселении. По вашему мнению, это реальный проект или еще одни «New-Васюки»?
— Да нет, никаких Васюков, к сожалению, не будет по причине того, что New-Васюки — это нечто иное. Здесь основной тезис — спасение наследия, хотя многие разделы программы исторического поселения к сохранению исторического наследия никакого отношения не имеют.
Во-первых, они, к сожалению, не обоснованы научно, так как результаты исследований, которые проводились, оказались недостоверными. Есть шесть томов этого исследования. Я прочитал эти шесть томов, а это мало кто сделал, в том числе и защитники программы. Идет такая эмоциональная шумиха, а на самом деле обоснование очень хлипкое. Так же, как и выбор границ этой территории тоже совершенно не соответствует реальной картине.
На самом деле исторические куски Самары дискретны. То есть сначала какая-то часть в центре есть, дальше идут такие анклавы как, например, кажущийся мне одним из важнейших — территория завода имени Масленникова. С моей точки зрения, это не менее важная территория, чем наши славные самарские дворы.
«В идее исторического поселения много популизма»
— Была такая скандальная ситуация, когда чуть ли не 900 объектов вывели из исторического поселения. Как это так получилось?
— Дело в том, что здесь никто не задается вопросом, как они туда попали, откуда взялось это безумное количество памятников. В свое время решили в нашем отделе охраны, что если появится больше памятников, то появится много федеральных денег на их содержание. Наивность такая. И пошло. Юные архитекторы ходили, смотрели на дома. Дом понравился — его записывали в список памятников. А почему не заводы? Так потому что тогда на завод и пройти нельзя было, ну и вообще далеко не ходили, все в центре.
Причем без какого-то анализа: просто понравился, и всё. Почему до сих пор, хотя прошло уже 40 лет, а все ещё появляются «вновь выявленные».
Вновь выявленный памятник, надо заметить, имеет самую большую охранную зону. Пока на него не разработают дорогостоящую документацию, у него зона охраны 200 метров, и в этом пространстве ничего делать нельзя. А денег на эту документацию нет, и это все навешивается на незабвенного, так сказать, инвестора, которому не посчастливилось получить участок для застройки вблизи этого объекта. Вот он заказывает, платит деньги за это, и так далее. Поэтому их было около 2 000 в своё время. Но постепенно их выводили. Некоторые сами по себе разваливались, сгорали.
У города и близко нет денег на содержание всего этого, практически аварийного хозяйства. У нас, у многих градозащитников, ВООПИКовцев и так далее какая логика? Вот нашли дом, признали его памятником — всё, мы победили, дом — памятник. А шансов выжить у него стало меньше. Потому что чинить его стало в пять раз дороже. Если обычный дом мы можем починить обычными средствами, то для того, чтобы чинить памятник, должны быть привлечены только специалисты с компетенцией реставраторов. Разница в пять раз, хотя если судить по качеству многих работ, это делал всё тот же «Равшан».
Но ладно — ремонтные работы ладно, там как-то можно договориться. Обязательно должна быть сделана вся исследовательская и проектная документация. А она порой дороже, чем сам ремонт.
В идее с историческим поселением много дилетантизма, популизма, так как в обществе по мере развития возникла потребность в сохранении культурного наследия, и на это надо реагировать. Но можно реагировать материально – ремонтируя дома, восстанавливая фрагменты исторической среды, а можно – на бумаге, проводя границы охранных и прочих зон, фиксируя парцелляцию и ставя всё это на кадастр, не забывая при этом, о сохранении морфотипов.
«Город спасет точечная застройка»
— Получается, чтобы всю эту идею с сохранением купеческой Самары привести в исполнение, нужны более четкие градостроительные регламенты?
— Да. На самом деле, для исторического поселения есть четкие нормативы. Точнее, не то, чтобы они четкие — корявые, как и всё в этой области. Но хотя бы в каком-то приближении. Там есть понятие о том, что историческое поселение должно быть там, где историческая среда доминирует. То есть, примерно 60% исторических зданий, не более 10% дисгармонирующих строений. И в исследовании этим принципом руководствовались, хотя там очень хитрое исследование у этих охранителей. Очень хитрое исследование, по которому самое главное — субъективное мнение эксперта. Так прямо и написано.
Вообще, реставрация и охрана памятников — это самая коррумпированная область строительства, причем до самого-самого верха. Почему делают, по-вашему, такие огромные охранные зоны? Вспомните хотя бы дом со слонами, где она была в районе двух километров. Это чтобы потом охранную зону сокращать. Сокращать-то за деньги. Каждое изменение зоны — вопрос оплачиваемый. Тем более, что научного обоснования ни самого определения памятника, ни размеров его охранной зоны нет.
— Но при этом высота зданий в историческом поселении четко прописана.
— По этим параметрам, которые прописаны, им половина наиболее ценных памятников не соответствует. Реальные памятники в эти прокрустовы ложа не помещаются. Дом Челышева, например. У нас там только по длине здание не должно быть больше двадцати-двадцати пяти метров, а «Челышевский» дом на весь квартал идёт, как вы с ним поступите? А как быть с универмагом «Юность»? Это тоже памятник. Он гораздо больше, и так далее.
Параметры эти мало выполнимы. Более того, реального опыта применения подобных параметров практически нигде нет.
Дома как разрушались, так и разрушаются, и чем дальше, тем быстрее, поэтому охрана культурного наследия – это, в первую очередь, реальная деятельность. А у нас всё это превращено в попытку как бы взять под контроль, назначить все эти параметры, получить эксклюзивное право контролировать самый инвестиционно-привлекательный участок города.
Объективно центр города должен развиваться, а значит реконструироваться и застраиваться. Выйти из этого с наименьшим вредом для исторической среды, даже, может быть, вообще без вреда — это как раз точечная высотная застройка. Именно точечная высотная застройка в центре города. Меня, конечно, многие расстрелять захотят за эти слова. Немедленно, прямо на месте. Но только это и спасёт этот город, спасёт его историческое наследие. Вот такой парадокс. Именно точечная, а не массовая, именно высотная, а не малоэтажная, именно в центре, а не на окраине.
Безответный парковочный вопрос
— А как насчет сноса гаражей? Вы считаете, это тоже правильно и обосновано?
— Ну конечно обосновано. Помойки надо убирать. С другой стороны, надо тоже альтернативу какую-то давать, а у нас снесли, а какой-то альтернативы гаражам пока нет. Кстати, активного противодействия тоже нет, значит, в принципе, многие эти гаражи и гаражами-то не были, на самом деле. Там у кого склад, у кого-то там какое-то чуть не производство, это же был самозахват. Словом, нормальная практика. Другое дело, что параллельно надо решать вопрос, куда девать машины.
— Ну это вообще больной вопрос для Самары.
— Да, и никто этим серьезно пока не занимается, то, о чём мы в начале говорили, вразумительной градостроительной политики, которая состоит из мелочей, в том числе решений по парковкам.
— А платные парковки могут какой-то эффективный вклад в решение проблемы внести?
— Естественно. Другое дело, что должны быть и бесплатные. Подальше, похуже, но чтоб была. Как принято в социально развитых странах. Есть платные, есть бесплатные. Даже у нас вроде было решение по дорогам, что если есть платная дорога, то только при наличии альтернативы. Но с парковками не знаю пока. Их надо делать, особенно в центральной части города. Здесь должна быть инициатива, а у того же департамента градостроительства ее нет. Я могу по пальцам пересчитать там людей, имеющих профессиональное образование. Это смешно, потому огромная работа должна быть. А все профессионалы заняты текучкой, решением сиюминутных проблем. И физически сил просто не хватает.
Беседовал Сергей Любимов