Чемодан без ручки, или судьба культурного наследия Смоленска

Объекты культурного наследия стали головной болью как для власти, так и для самих смолян. И если рядовые граждане просто выражают обеспокоенность в соцсетях, то в высоких кабинетах искренне не понимают, что с этим наследием делать. Как лучше: отдать архитектуру бизнесу или оставить у государства? Оказывается, такой чемодан без ручки не нужен почти никому.

Красивая женщина с грязным лицом

Таким прозвищем наградили город Саванну в штате Джорджия, США. В середине 20-го века тамошние власти решили разобраться с культурным наследием. И рядом с исторической застройкой 300-летней давности стали возводить современные безликие дома. Перед этим парочку старинных зданий успели снести.

Ситуация знакомая до слёз. После Великой Отечественной разрушенный почти до основанья Смоленск вошёл в число городов, в которых решили восстановить довоенный исторический облик. Современные строители не хотят связываться с культурным наследием. Его заливают бетоном, закатывают в асфальт или оставляют на задворках. В итоге старинный и красивый, в общем-то, город стремительно теряет обаяние и рискует вылететь из списка исторических поселений России.

А прибыль заокеанской Саванны сейчас только от туризма – около двухсот миллионов долларов в год. Туда съезжаются именно поглазеть на сохранённую старину.

Оборот культурных наследников

В понимании смоленского обывателя всё просто. Есть памятник? Давайте деньги, и он заживёт и заколосится. В жизни всё намного сложнее. Все объекты культурного наследия принадлежат государству, им же и охраняются. Государство может передать ОКН (объект культурного наследия) в пользование, в аренду, в оперативное управление. Тот, кому свалилось это добро на голову, должен сохранить внешний облик здания; при необходимости реставрировать своё детище. А если объекту нанесут урон, собственник платит из своего кармана внушительные штрафы. Они бывают числом с шестью нулями.

Надо ли удивляться, что в небогатом Смоленске нет очередей на объекты культурного наследия? А от того, что есть, открещиваются даже «ресурсные» меценаты. Исключение составляет усадьба Хмелита и – в потенциале – усадьба Высокое, которой в этом году заинтересовался Вячеслав Володин. Есть усадьба в Герчиках, ещё пара-тройка объектов в Смоленске. А в области около четырёх тысяч памятников истории и культуры. Они охраняются государством. Как охраняются, каждый может увидеть сам.

Прибавочная стоимость

Ремонт культурного наследия сильно отличается от обыкновенного строительства. Вал документов и требований оставим в стороне – это отдельная история. В допандемийных ценах примерный расчёт по любому ОКН был таким. Квадратный метр реставрации стоил 100 000 рублей. Если все смоляне от мала до велика скинутся по рублю, они смогут отреставрировать около четырёх квадратов культурного наследия. Старинная двухэтажка в центре, допустим, на Тимирязева, занимает собой минимум триста квадратных метров по площади. Без учёта стоимости стен, перекрытий и кровли. Это только работы. А есть ещё проект, экспертиза и найм рабочих с лицензией. Считайте.

А что дальше?

Бизнес и власть, по идее, всегда задаются вопросом: как будет работать объект после реставрации? Великолепная идея «возродить и любоваться» в наши дни не прокатывает. После любой реставрации наступает момент, когда за зданием надо присматривать. Есть вариант субаренды, но опять же, кому это надо и для чего? В дорогобужском Алексино, например, местные власти в советское время догадались отдать графские постройки под жильё и магазины. С магазинами куда ни шло, а вот с жильём вышло веселье. Предприимчивые сельчане пристроили веранды и всерьёз задумались о том, чтобы пробить толстенные стены для подведения газа. Последнюю инициативу удалось на время притормозить. Сказать, что графские конюшни от этого выиграли: язык не повернётся. Какие варианты есть ещё?

ЗЫ…

Картина вышла пессимистичная. Но у неё есть плюсы. Один из них – попытка реалистично оценить перспективы любой реставрации на любом объекте культурного наследия. Это вовсе не означает, что хороших примеров нет. Один из знаковых – музей Хмелита. Для того, чтобы превратить сельский музей на развалинах в усадьбу мирового уровня Виктор Кулаков потратил сорок лет жизни. Ему помогли знакомства и связи в высших кругах тогдашнего Минкульта плюс хорошая школа реставрации Петра Барановского. Людей такого уровня сейчас найти крайне трудно. Если вообще возможно.