В канун нового, 1979-го, года Урал превратился в Арктику. Холодный, северный воздух обрушился на Свердловскую область, опустив столбики термометров до рекордных -47 градусов. Холоднее не было ни до, ни после. Настоящая проверка для коммунальных служб, к которой те, увы, оказались не готовы. Из-за прорвавшихся труб улицы заволокло паром, а дороги покрылись толстой коркой льда. Машины не заводились. Рвались провода ЛЭП. Чтобы выбежать на несколько минут из дома, люди кутались в теплую одежду с головы до ног. А чтобы не замерзнуть ночью, ложились спать в кофтах и шубах.
И вот тут случился парадокс - в такой холод на «Белоярке» вспыхнул пожар…
«Я УВИДЕЛ ПЛАМЯ ДО НЕБЕС»
Пожар начался в машинном зале турбогенератора № 2 в ночь на 31 декабря. По одной из версий, конструкции крыши не выдержали перепада температур и обрушились на маслопровод, из-за чего и вспыхнуло пламя.
- До сих пор помню, как ровно в 1 час 42 минуты ночи у меня в прихожей вдруг зазвонил телефон, - вспоминает Иван Ватрич, в 1978 году заместитель начальника пожарной части, охранявшей АЭС. - Выхожу на улицу, а сугробы такие, что я по тротуару иду, а меня не видно. Наконец, подъезжаем к каналу, где открывается вид на главный корпус блока, и я вижу в окно, что там пламя до небес. Вот тут я четко понял, что там все очень серьезно.
К тому моменту к АЭС уже прибыли две автоцистерны с водой и одна с пенообразователем, которым пожарные собирались тушить горящее масло.
- Я бегу в машинный зал с мыслью: подают ли наши парни воду на охлаждение ферм (опорные конструкции для крыши. - Ред.), смотрю вверх, чтобы проверить стволы, а там… звезды! Крыши нет! - с дрожью в голосе вспоминает Иван Петрович. - Я тогда очень испугался, думал, что перекрытия придавили моих ребят. К счастью, оказалось, что под завалы никто не попал.
Из-за сильного мороза пожарные рукава сразу стали примерзать к земле. Чтобы подать воду, огнеборцам пришлось подключиться к внутренним кранам АЭС. Но тут назрела и другая проблема: огонь перекинулся на оборудование и по кабелям грозил перейти во все прочие помещения станции. Их нужно было потушить. При этом рабочие не могли отключить подачу электричества. Сначала надо было заглушить реактор.
- Персонал работал до последнего, несмотря на то, что все коротило, - вспоминает Иван Ватрич. - Я энергетический техникум окончил, немножко понимал, что такое электричество, и сам предложил тушить оборудование методом наброса струи, чтобы все как из ведра окатывалось. Тогда струя прерывается и нас током не бьет. Сначала сам взял ствол в руки, чтобы показать пример личному составу. Смотрю, ребята оживились, перестали бояться. Началась работа.
СОБИРАЛИСЬ ЭВАКУИРОВАТЬ 16 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК
Вскоре к бойцам из пожарной части, охраняющей АЭС, прибыло подкрепление - курсанты из Свердловска, Каменска-Уральского и Асбеста. Всего около 200 человек.
- Если мои ребята уже давно изучили АЭС вдоль и поперек, то приехавшие курсанты планировку не знали, - отмечает Иван Петрович. - Поэтому мы стали формировать звенья из них и водить к месту пожара.
- Какая на вас была защита? - спрашиваем мы.
- У нас была нормальная брезентовая боевая одежда и кислородные изолирующие приборы. Пожарный нашей части, который знал ситуацию, брал ствол, а два курсанта шли за ним следом. Доходили до очага, а там температура, как в печи, и дышать нечем, поэтому пять минут работали и все - назад. Другая тройка следом за ними начинала тушить. И так менялись.
Пожарные должны были не только справиться с огнем, но и сделать все возможное, чтобы персонал станции продолжал работать, несмотря на огонь. Они всем выдали противогазы. В тот момент уже было готово около 300 автобусов для эвакуации Заречного. Их сняли с пассажирских рейсов в Свердловске и других ближайших городах. Кроме того, к району атомной электростанции подъехало несколько железнодорожных составов. Нужно было вывезти из зоны поражения больше 16 тысяч человек.
- А представьте себе хоть на секунду, что такое эвакуация населения при 47-градусном морозе! Еще неизвестно, где больше людей погибло бы и от чего - от радиационной аварии или от мороза, - говорит Иван Ватрич. - Поэтому я преклоняюсь перед персоналом станции за их мужество и героизм. Они совершили подвиг, потому что самое страшное было управлять реактором до конца.
ОПЫТОМ ПОДЕЛИЛИСЬ С ЧЕРНОБЫЛЕМ
Пожарным понадобилось около 20 часов, чтобы справиться со стихией. В огне пострадало восемь человек, но никто не погиб.
- Около пяти часов вечера следующего дня мы поняли, что владеем ситуацией. Мы не дали огню распространиться в кабельные туннели, - вспоминает Иван Петрович. - А раз кабельные туннели сохранились, значит, персонал может и дальше обеспечивать работу реактора. Свою же работу мы завершили примерно за час до Нового года.
После этого АЭС начали восстанавливать. Чтобы защитить машинный зал от снега и ледяного воздуха, работницы станции сшили из брезента огромную накидку на крышу. Автобусы, призванные эвакуировать людей, вернулись на маршруты. Жители Заречного и студенты местного техникума отправились на АЭС - помогать.
- После того как мы потушили пожар, нас всех стали проверять на радиацию, - вспоминает Иван Ватрич. - Для пожарных выделили комнату отдыха в служебном корпусе. Чтобы выйти за территорию станции, надо было пройти проверку на дозиметре. Никого не облучило.
-
Пожарных как-то наградили за тушение АЭС?
- Да. Мне, например, за мужество и героизм при ликвидации пожара вручили орден Трудового Красного Знамени. После этого я объездил несколько АЭС в стране, где встречался с личным составом и рассказывал, как это все было, делился опытом. Съездил даже в Чехословакию и даже побывал на Чернобыльской АЭС. Было это за пару лет до того, как там случилась трагедия…
Источник
Иван Ватрич: «Представьте себе хоть на секунду, что такое эвакуация населения при 47-градусном морозе! Еще неизвестно, где больше людей погибло бы и от чего, от радиационной аварии или от мороза»
(Фото: Алексей БУЛАТОВ)
Обрушившаяся кровля в машинном зале Белоярской АЭС, 2 января 1979 года
Турбоустановки машинного зала Белоярской АЭС после пожара, 7 января 1979 год
Мемориальная доска героям-огнеборцам
(Фото: Алексей БУЛАТОВ)