«25 долларов за баррель – это уже катастрофа»: чем грозит Татарстану падение цен на нефть

При нынешних котировках прибыль «Татнефти» может обнулиться, а республиканский бюджет — потерять почти треть доходов. Как жить?

Правительство Татарстана к 1 мая планирует разработать предложения по оптимизации бюджетных расходов, а к 15 апреля — прикинуть, какие социальные программы приостановить. Самое время — нынешнее шоковое снижение цены на нефть может оказаться для экономики республики чем-то похуже короновируса. По оценкам экспертов «БИЗНЕС Online», сама «Татнефть» выстоит, а вот казне помочь не сможет. Вся надежда на кубышку СИНХа?

РОССИЙСКУЮ НЕФТЬ НИКТО НЕ БЕРЕТ?

Сегодняшний совет директоров «Татнефтехиминвест-холдинга» впервые за обозримое время пройдет в закрытом для прессы режиме. По всей видимости, ситуация столь тяжела, что президент РТ Рустам Минниханов и боссы нефтегазохимического комплекса решили не пугать и без того встревоженную общественность.

Нефть эталонной марки Brent торгуется в последние дни на уровне $25–27 за баррель, за бочку российского сорта Urals при таком раскладе дают еще меньше. 18 марта, по данным ценового агентства Argus Media, цены на партии российской нефти Urals для Северо-Западной Европы снизились до $18,64 за баррель. При этом скидка на Urals к котировкам Brent достигла $4,18 за баррель. Проблема, однако, в том, что даже по таким ценам товар не находит покупателя. 17 марта агентство Reuters сообщало о том, что ведущие трейдеры не смогли продать на тендерах ни барреля российской нефти в Европу. По данным наших источников на рынке, проблема не столько в демпинге саудовцев, сколько в коронавирусе: из-за карантинных мер потребление топлива сокращается обвальными темпами, поэтому излишки добываемой нефти скапливаются в танкерах и хранилищах, скоро ее будет некуда девать.    

Накануне вечером после встречи глав нефтяных компаний у министра энергетики РФ Александра Новака гендиректор «Татнефти» Наиль Маганов заявил, что не видит смысла в увеличении поставок: «Расти по добыче в таких условиях сложно, экономическая целесообразность же должна быть. Не было бы коронавируса, то экономический смысл наверняка был бы. Такой обвал цен вряд ли кто-то мог предугадать». А ведь еще 12 марта после такого же совещания он говорил, что «Татнефть» готова увеличить добычу как минимум на 20 тыс. баррелей (2,7 тыс. т) в сутки, то есть примерно на 3,3%.

«надо ориентироваться на 18–20 долларов за баррель» 

Какой уровень цен совместим с жизнью для российской нефтяной промышленности? Сам Маганов говорил, что для «Татнефти» «некритично даже 8 долларов за баррель», но это больше напоминает вежливый уход от прямого ответа. «Надо ориентироваться на 18–20 долларов за баррель по сорту Urals как критический для нашей нефтянки уровень цен на нефть, — считает директор фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. — Да, Игорь Сечин (глава „Роснефти“ — прим. ред.) и прочие наши нефтяные начальники говорят о себестоимости от 3 до 8 долларов за баррель, но это только операционная себестоимость, а капитальная, получается, побоку. У многих наших нефтекомпаний очень большие долги, которые надо обслуживать, плюс транспортное плечо. 25 долларов за баррель с поставкой в Европу (Роттердам) — это уже катастрофа для нашей нефтяной отрасли и российского бюджета».

Татарстанские эксперты называют, по сути, такие же цифры. Консультант президента РТ по вопросам разработки нефтяных и нефтегазовых месторождений Ринат Муслимов предположил, что критический для «Татнефти» уровень — $25–30 за баррель (по нефти Brent). При этом он выразил надежду, что стоимость черного золота вскоре стабилизируется на приемлемом уровне. 

Совладелец малых нефтяных компаний Татарстана — «СМП-Нефтегаз» и «Трансойл» — Фоат Комаров пояснил: «Маганов сказал про производственную себестоимость нефтедобычи. Фактически у нас она составляет 4–8 долларов за баррель в зависимости от скважины. А Муслимов имеет в виду налогооблагаемую себестоимость добычи. При цене ниже 25 долларов прибыли нефтяных компаний будет хватать только на поддержание своей жизнедеятельности».

По его мнению, цена на нефть еще не достигла дна. «В течение года могут быть кратковременные падения и до 20 долларов, а потом отскоки. В среднем по 2020-му, думаю, цена нефти выйдет на 40 долларов за баррель плюс-минус несколько долларов», — оптимистично предположил Комаров.

«Я согласен с оценкой Муслимова критической цены в 25–30 долларов за баррель», — заявил «БИЗНЕС Online» гендиректор «Татнефтехиминвест-холдинга» Рафинат Яруллин. По его мнению, сложившаяся ситуация плоха для всех участников татарстанского рынка — как для «Татнефти», так и для малых нефтяных компаний. «Хорошего мало. Когда у тебя была цена в 50–60 долларов — одна экономика, а при 30 долларах — другая», — сказал Рафинат Саматович.

«Себестоимость добычи нефти в России составляет 10–20 долларов с учетом затрат на логистику, но это не означает, что здесь находится точка безубыточности. Компаниям необходимо осуществлять минимальные капитальные вложения, обслуживать долг. Именно поэтому цена нефти в 25 долларов за баррель может быть для большинства нефтяных компаний РФ критической, если она задержится на квартал и более», — говорит начальник аналитического управления банка «Зенит» Владимир Евстифеев.

ПОЧЕМУ «ТАТНЕФТЬ» ВЫСТОИТ?

Впрочем, у «Татнефти» большой запас прочности.     

Налоги. Российская налоговая система устроена так, что при высоких ценах на углеводороды большая часть «жира» срезается, зато и падать не так больно. Комаров говорит, что экономику главной в РТ нефтяной компании можно корректировать с учетом цены вплоть до ее критического уровня — без угрозы банкротства. «Действующий налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) таков, что он снимает дельту с превышения цены, которая выше 15 долларов за баррель. При этом уровне ставка налога на добычу полезных ископаемых обнуляется. В результате нефтяные компании остаются финансово устойчивыми практически до самого нижнего уровня цены», — говорит он. «Единственная проблема для компаний — рост себестоимости из-за повышения курса иностранной валюты. В связи с этим дорожают комплектующие, но это не останавливает само производство нефти», — отметил он.

Советник по экономике ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть» Маргарита Козеняшева объясняет: ставка НДПИ обнуляется при стоимости барреля нефти в $15, потому что считается, что это средневзвешенный уровень себестоимости добычи российских нефтяных компаний. Государство через НДПИ забирает не всю «дельту» с превышения цены, а лишь ее часть согласно сложной формуле с несколькими коэффициентами. Так что прибыль нефтяных компаний зависит от стоимости нефти и объемов добычи. При этом чистая прибыль у каждой нефтяной компании своя и зависит от себестоимости добычи, особенности месторождения, объема льгот и т. д.

По данным эксперта «БКС-Экспресс» Дмитрия Пучкарева, для «Татнефти» доля НДПИ по итогам 2018 года составила 31% от выручки, или 134,3% от чистой прибыли. В любом случае падение цен на нефть до уровня в $15 за баррель просто обнулит отчисления НДПИ, которые целиком идут в федеральный бюджет.

Инвестиции. У «Татнефти» большая инвестпрограмма, которая в случае крайней нужды может быть сокращена. В 2019 году компания вложила в развитие 107,9 млрд рублей, в 2020 году планировала — 121,5 млрд рублей. При этом 22,1 млрд рублей приходится, например, на разработку сверхвязкой нефти — в нынешних условиях этот перспективный инновационный проект вполне можно поставить на паузу. Впрочем, первыми под нож, вероятно, пойдут операционные издержки. 

Дивиденды. Только за 3-ий квартал прошлого года «Татнефть» выплатила акционерам 56,7 млрд рублей. Думается, все поймут, если компания воздержится от выплат за 4-й квартал — в нынешней ситуации не время «резать курицу».

Переработка. В 2019 году компания переработала 10,8 млн тонн добываемой нефти на «Танеко», а максимально может переработать до 15 млн тонн. Обычно это называют в качестве дополнительного фактора устойчивости компании — цена на нефтепродукты не так волатильны, как на сырую нефть. Как рассказал «БИЗНЕС Online» гендиректор «Танеко» Илшат Салахов, подсчеты компании показывают, что снижение цены сырья переработчику только в плюс. «Если говорить о текущей ситуации с низкими ценами на нефть, то для компании в этих условиях нефтепереработка является дополнительным источником сохранения устойчивости. Становится более значимым ее вклад в стоимость группы „Татнефть“, мы увеличиваем объемы переработки. У нас имеется технико-экономическая модель, которая на основе текущих цен на сырье и нефтепродукты, спроса на них, а также технологических параметров установок позволяет рассчитывать оптимальный и экономически эффективный вариант работы завода. У нас очень высокая мобильность предприятия, мы быстро адаптируемся к изменениям на рынке», — рассказал Салахов.

Однако очевидно, что нынешняя ситуация с коронавирусом снижает спрос на нефтепрордукты еще сильнее, чем на нефть. А существенную часть экономии на сырье заберет государство. По словам Константина Симонова, в случае резкого падения цен на сырую нефть и роста курса доллара к рублю государство включает механизм обратного демпфера. Он не позволяет вертикально интегрированным нефтекомпаниям, имеющим собственные НПЗ, резко повышать цены на бензин и прочие нефтепродукты. По сути, по словам эксперта, нефтяники в этой ситуацию будут сами доплачивать государству за право поставлять топливо на внутрироссийский рынок.

Заметим, что-то же самое касается и второго НПЗ в Татарстане — «ТАИФ-НК». Впрочем, судьба «ТАИФа» и его нефтехимии в условиях, когда автозаводы по всему миру встают на карантин, — совершенно отдельный разговор. 

УДАР ПО БЮДЖЕТУ

Куда более сокрушительный удар, чем по «Татнефти», снижение нефтяных цен грозит нанести бюджету — как федеральному, так и республиканскому. Федеральный бюджет балансируется при цене нефти минимум в $42,2 за баррель, то есть в 2754 рубля при докризисном курсе в 61 рубль за доллар. Сейчас тот же баррель стоит лишь чуть больше 2000 рублей. Значит, с каждой «бочки» нефти бюджет недополучает приблизительно 500 рублей, которые приходится компенсировать за счет Фонда национального благосостояния. Чтобы сделать бюджет вновь бездефицитным, при нынешнем уровне цен на нефть за доллар должны давать чуть более 100 рублей. Пойти на это правительство РФ пока не решается.

Что касается региональных бюджетов, то в них зачисляется 17% (из общей ставки в 20%) налога на прибыль, в том числе и нефтекомпаний. Как отмечал в своем докладе в декабре прошлого года министр финансов РТ Радик Гайзатуллин, в 2019-м нефтедобыча и переработка принесла в бюджет республики примерно 66 млрд рублей. Это 27% его собственных доходов. При цене на нефть в $20-25 за баррель никакой прибыли у нефтяников не будет, так что властям республики нужно готовится к потере почти трети бюджета РТ (опять же без учета других последствий коронавируса и падения в других секторах экономики). Бюджет Татарстана на 2020 год сверстан, исходя из цены в $59,7 за баррель Urals, что втрое меньше текущего уровня.

Пока власти Татарстана публично тему не комментируют, однако, судя по всему, осознают серьезность ситуации. В опубликованном накануне антикризисном плане минфину РТ, минэкономики РТ и ЦЭСИ дано поручение в срок до 1 мая «подготовить предложения по оптимизации бюджетных расходов», а уже до 15 апреля министерствам и ведомствам республики предписано дать предложения по «приостановке отдельных государственных и муниципальных программ».  

Кроме того, республике, возможно, придется распечатать свой аналог ФНБ — средства «Связьинвестнефтехима». Легко подсчитать, что только за последние три года только дивидендов «Татнефти» там должно быть накоплено, не менее чем на 148,3 млрд рублей, не считая 20 млрд рублей, полученных от продажи акций НКНХ. При этом о каких-либо значимых тратах этой «кубышки» не сообщалось, разве что часть средств направлена на поддержку «Ак Барс» банка. Кроме того, порядка 50 млрд рублей в течение ближайших трех лет планируется направить на ремонт дворовых территорий. Но если кризис и пандемия коронавируса будут развиваться дальше, то к лету закатывание миллиардов в асфальт будет вызывать у населения только раздражение. Куда логичнее было бы сформировать из этих средств некий антикризисный фонд. 

«РОСНЕФТЬ ОХОТНО СЛОПАЕТ НЕСКОЛЬКО МАЛЕНЬКИХ КОМПАНИЙ, УВЕЛИЧИВ СВОЕ ПРИСУТСТВИЕ НА РЫНКЕ»

Отдельный вопрос — судьба малых нефтяных компаний, которыми владеют известные и уважаемые в республике люди. Если цена на нефть длительное время останется на уровне ниже $25 за баррель, государству, вероятнее всего, придется снизить налоговую нагрузку либо на всех, либо на отдельных производителей нефти и нефтепродуктов, считает аналитик ГК «Финам» Алексей Коренев. А малые компании, скорее всего, будут поглощены. «Я думаю, что Роснефть охотно слопает несколько маленьких компаний, увеличив свое присутствие на рынке», — сказал Коренев.

Малые компании находятся в более уязвимом положении, согласна генеральный директор Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть» Елена Корзун. «Мировая практика набор таких мер давно выработала. Это налоговые каникулы, гарантии по кредитам и субсидирование кредитов и другие. Если мы хотим, чтобы малые компании внесли свой вклад в поддержание уровня добычи нефти в стране, без этих мер не обойтись», — уверена Корзун. Также она сослалась на опыт Татарстана по поддержке малых нефтяных компаний, который она призывает распространить на всю Россию. «В минэнерго РФ сейчас создана рабочая группа по подготовке мер поддержки малых и средних НК, в ближайшее время она представит в правительство РФ свои предложения. Постараемся учесть в них и опыт Татарстана», — рассказала Корзун.

Речь идет в первую очередь об административной и инфраструктурной поддержке. Еще в 1996–1998 годах, на заре зарождения малых нефтяных компаний в Татарстане, они решением правительства республики получили доступ к инфраструктуре «Татнефти», в том числе к ее трубопроводам и мощностям НПЗ. Также они получили возможность обучения и повышения квалификации своих работников, обмена опытом, результатами НИОКР. То есть малым компаниям не было необходимости вкладывать деньги в создание своих дорог, трубопроводов и т. д. В результате в разработку были вовлечены запасы, которые ранее считались нерентабельными.

Фоат Комаров более лаконично описал секрет успеха татарстанских малых нефтяных компаний. «Рустам Нургалиевич Минниханов четко предупредил чиновников: те, кто будет мешать развитию МНК, станут его личными врагами», — напомнил он.

Виден ли свет в конце нефтяного туннеля?

Глава «Роснефти» сохраняет оптимизм и рассчитывает на гибель сланцевых компаний в США, а также на то, что после ценовой войны стоимость «черного золота» опять вырастет до 60 долларов за «бочку». Об этом Игорь Сечин заявил в интервью телеканалу «Россия 24». Но есть и прямо противоположное мнение. Государственные компании, которые лоббировали выход из сделки ОПЕК+ по сокращению добычи, не могли себе в страшном сне представить, что будут продавать нефть по $25, считает совладелец и вице-президент «Лукойла» Леонид Федун. В интервью РБК он назвал нынешние цены на нефть катастрофическими.

По мнению Федуна, больше всего от обвала цен пострадают Россия и Саудовская Аравия, а выиграет США, где цены на бензин и дизельное топливо напрямую привязаны к стоимости сырой нефти. Доходы жителей США увеличатся на 6%. На этом фоне потери сланцевой нефтяной индустрии, рентабельность которой, по мнению Федуна, выше 40 долларов за баррель, незначительны. Также выиграет Китай, доходы жителей которого вырастут примерно на 2%. 

Федун признает, что у России накоплены огромные ресурсы, чтобы какое-то время уверенно чувствовать себя в ходе нефтяной войны. «Никогда, ни СССР, ни Россия не обладали такими возможностями выстоять в случае кризиса. Вопрос только один — зачем этот кризис вызывать?» — удивляется он. По оценкам финансистов «Лукойла», тот шок на рынке, который был вызван разрывом сделки ОПЕК+, снизил цены на 20-25 долларов к той цене, которая могла быть сейчас, даже с учетом пандемии коронавируса. То есть, если бы сделка продолжала действовать, то цена нефти была бы в районе 50 долларов за баррель.

«По нашим пересмотренным прогнозам, если цена на нефть зафиксируется на уровне ниже 35 долларов, то начиная с 2022 года добыча нефти в России начнет сокращаться из-за нехватки средств на обустройство новых скважин», — предупредил Федун.

Фоат Комаров указывает, что низкая цена на нефть невыгодна и американцам. «В отличие от традиционной добычи, сланцевая нефть требует постоянного бурения новых скважин. Отдача сланцевых пластов низкая, они быстро вырабатываются. Месяц новая скважина увеличивает дебет, потом еще месяц он стабилизируется, а потом резко падает. Нужно бурить новую скважину. Это дорогостоящее удовольствие, и если цена нефти упадет ниже 40 долларов, то сланцевым нефтяным компаниям не хватит денег на поддержание достигнутого уровня добычи. Соответственно, через несколько месяцев они станут банкротами. На короткое время американских нефтедобытчиков можно потеснить, вынудив их уменьшить добычу на 2-3 млн баррелей в сутки. Но потом, когда цена на нефть увеличится, они довольно быстро могут нарастить добычу», — пояснил Комаров.

В любом случае нефтяникам остается пока уповать лишь на затухание пандемии коронавируса и иные чудеса в виде новой договоренности России и Саудовской Аравии о сокращении добычи. Оптимистичный сценарий изложил нам глава «Татнефтехиминвеста». По словам Рафината Яруллина, обвал стоимости нефти — временное явление. «Я думаю, что через два-три месяца все стабилизируется. В Саудовской Аравии не дураки, им тоже жить надо. В любом случае надо садиться за стол и договариваться», — призвал он.

«Сейчас „Татнефть“ является становым хребтом для всего Татарстана, палочкой-выручалочкой в кризисных ситуациях. И если цена на нефть будет длительное время находиться ниже критической черты, у компании не окажется достаточно ресурсов, чтобы и дальше финансировать социальные и экономические программы республики», — говорит Фоат Комаров, подчеркивая, что не верит в такой сценарий. По его словам, сейчас мы наблюдаем обычный цикл снижения цены на нефть, который обычно длится 1-2 года. Затем неизбежно наступит цикл подъема цены, который продлится 3-4 года. «Что делать? Затянуть пояса и продолжать жить. Если эффективно работать, то денег для жизни достаточно. Были и худшие времена, мы их проходили», — подчеркнул нефтяник.