Как коронавирус изменит высшее образование

Томский госуниверситет, как и многие другие вузы страны, перешел на дистанционную систему обучения. С какими трудностями в онлайн-обучении сталкиваются студенты и преподаватели и что нового может ждать высшее образование, рассказал проректор ТГУ по образовательной деятельности Евгений Луков. Тайга.инфо перепечатывает интервью, предоставленное пресс-службой вуза, с незначительными сокращениями. — Что в целом нужно было предпринять, когда стало понятно, что университет с 17 марта переходит на дистанционный формат обучения? — Университет во многом был готов к тому, чтобы вести занятия в дистанционной форме, поскольку значительное количество курсов уже велось по смешанной системе еще до ситуации с коронавирусом. Что для этого нужно? Первое — это технические возможности вуза — важно, сколько у нас «железа», как говорят компьютерщики, — серверов; какой объем информации в них загрузить можно; каковы технические характеристики сетей и так далее. С точки зрения технического уровня ТГУ способен обеспечить занятия в дистанционном формате без ограничений. У нас два сервера, места под учебные материалы там хватает. При необходимости управление информатизации может добавить еще десять серверов. На сегодняшний день лишь на 30% используется то, что есть, и технический запас позволяет нам еще много чего делать в дистанционном формате. Ограничений технических по вебинар-классам нет. Второй момент — организационный. Тут тоже решение есть. Все курсы заведены в нашу LNS-систему. На начало года туда было заведено 3 000 курсов. Это значит, что преподаватель зачислил студентов на свой курс, там он им ставит контрольные точки — то есть, само пространство организовано. Но другой вопрос — работают ли преподаватель и студент именно в этом пространстве. Это уже вопрос к образовательной программе, к самому преподавателю. — Потому что для преподавателей все же привычнее работать со студентами офлайн? — Да. Когда была возможность вести занятия в очном режиме, конечно, большинство преподавателей пользовались этим, потому личное общение очень важно. Все элитарные университеты, как правило, полностью на онлайн не переходят, очень значительная часть учебного процесса — это личные встречи. И мы всегда придерживались демократического формата с точки зрения академических свобод — преподавателям давали возможность выбирать самим формат. Хочешь — в реале со студентами встречайся, хочешь — перенеси часть материала на дистанционку. И даже если учесть, что у нас большая часть преподавателей проходила курсы повышения квалификации по использованию Moodle, они могли потом это не использовать и утратить такие навыки — как бывает, если вы что-то не делаете каждый день. Сейчас для преподавателей организованы краткосрочные курсы, чтобы они могли восстановить такие знания. Они идут как на площадках Института дистанционного образования ТГУ, так и на факультетах. В учреждении используют платформу Moodle. Modular Object-Oriented Dynamic Learning Environment (модульная объектно-ориентированная динамическая обучающая среда). Это свободное приложение, предоставляющее возможность создавать сайты для онлайн-обучения. — Вы сказали, что было 3 тыс. курсов заведено на платформу Moodle, но не все преподаватели до ситуации с коронавирусом пользовались ею. Каково было соотношение? — Тут смотря как считать. Смотреть, сколько действий было зафиксировано на Moodle по конкретному курсу? Но преподаватель мог пользоваться не именно Moodle, а другими инструментами дистанционной работы. Например, часть факультетов говорит: а мы уже давно работаем через «ВКонтакте». Этот преподаватель не отражается в Moodle никак. Но это не означает, что он не работает дистанционно. Поэтому такие механические подсчеты — они всегда лукавы. Тут вопрос не статистики, а ее интерпретации. Так что мы сейчас говорим: товарищи преподаватели, вы работайте как хотите, но ссылку размещайте в своем курсе в Moodle. Чтобы студент заходил сначала туда, а потом уже — по ссылке. Мы так фиксируем ведение занятий, потому что есть сейчас такая инструкция министерства. Поэтому мы говорим — в техническом плане мы готовы. На каждом факультете есть заместитель декана по электронному обучению, при нем создана рабочая группа, которая ему помогает. Речь идет о цифровых волонтерах — это сотрудники и студенты, которые могут помочь преподавателям, забывшим, как работать с Moodle, и тем, кто не очень хорошо в нем ориентируется в силу возраста, например. Имеются три студии, которые могут работать чуть ли не в круглосуточном режиме. Да даже и студии не надо — мы сейчас провели курсы, когда преподаватель может записать свою лекцию чуть ли не на телефон. И выкладывай ее куда угодно, только ссылку в курсе дай. У нас есть системы, которые позволяют оценивать эти активности — контролировать процесс. Но все равно только механический контроль — лишь половина дела. Есть контроль навыков. — С какими трудностями в этом плане приходится сталкиваться? — Ну вот всегда же людям говорят: дорогу нельзя переходить на красный свет. Все так делают? Нет, конечно. Это вопрос контроля и культуры. А вопрос контроля — он тяжелый. За каждым преподавателем и студентом поставить надсмотрщика — в лице ректора, проректора, начальника управления, декана — ну это неправильно. Нужно другие организационные формы искать. Вот в этом плане, действительно, вопросы остаются — как нам наладить адекватный контроль. До революции в университетах была такая должность — педель. Это отставные солдаты, которые должны были ходить по городу и следить за внешним видом студентов, чтобы они ходили в форме, вели себя прилично. Но где взять такие ресурсы? А главное — такая система не будет работать. Мы все-таки предполагаем, что наши студенты — люди сознательные. Хочется в это верить. И что они действительно хотят учиться. А человек, который сознательно хочет учиться, несет ответственность за свое образование и ищет возможности. Так что очень странно читать, например, отзывы в соцсетях: мне кто-то чего-то там не обеспечил. Это какой-то потребительский подход. — А чего, кто и кому не обеспечивает? — Вот, например, у студентов интернет «упал». Ну, бывает — у вас и дома интернет иногда «падает». Дело в том, что в общежитиях есть канал университетский, бесплатный. Да, он не позволяет смотреть фильмы из «внешнего» интернета — он внутренний. Студенты, чтобы пользоваться «внешним» интернетом, каждый в комнате ставит свой роутер, от разных провайдеров. В итоге бывает, они блокируют друг друга. И весь интернет в общежитии «падает». Решение простое — выкинуть все роутеры и поставить единые. Но кто будет за это платить? Сейчас ведутся переговоры с разными компаниями, кто может предложить такую выгодную услугу. Но опять же студенты это воспримут как? — как покушение на их личные свободы. В ряде университетов никто бы не церемонился давно — убрали бы все роутеры, поставили единообразно. Но мы же все-таки уважаем студентов и пытаемся найти приемлемое решение. А это воспринимается: вот, интернет «упал», и нас обманывают. Никто вас не обманывает — вы же сами блокируете друг друга. — Много вообще претензий по поводу доступа в Moodle? — На сегодня прошло анкетирование от Института дистанционного образования, мы получаем обратную связь от преподавателей и студентов. Пока еще данные обрабатываются, но кое-что можно уже сказать. Во-первых, только 4% студентов отметили, что занятия ведутся плохо — не получили задания, не понимают, куда включиться. Это не так много. А большая часть студентов жалуются, что идут три вебинара подряд, потом домашнее задание, «читалка»… Всё через интернет, а глаза не железные. То есть, встал вопрос регламента — как мы должны расписание построить. Это те вещи, о которых мы раньше не думали, потому что такой задачи не было — студент сам выбирал, когда ему удобно работать за компьютером. Сейчас он обязан сидеть перед камерой в определенные часы. Мы над этим вопросом работаем, каждый день оперативный штаб собирается, общаемся с деканами, посылаем им свои рекомендации, от них ответы получаем с описанием проблем. «По щелчку» проблема не решится: университет — это огромная система, перевести ее на онлайн-обучение не так-то просто. Решения есть, но они же еще и системные должны быть. … — А нет ли опасности, что студенты расслабятся и дистанционное обучение будут воспринимать как каникулы? — В этом поможет расписание, график проверок — так же, как и на занятиях в офлайне. С лабораторными сложнее, но и здесь есть выход. Часть занятий в лабораториях не носят напрямую исследовательский характер. Например, уже у химиков есть опыт — снимается на камеру эксперимент, который показывает лаборант. А студенты потом описывают, что произошло. Кстати, некоторые преподаватели, которые уже освоили дистанционный формат, говорят — как же классно, не надо никуда ехать, можно в тапочках прочитать лекцию, не выходя из дома. И система образования точно будет другой после коронавируса. — Насколько другой? — Хороший вопрос, но никто не знает. Но скорее всего — значительные изменения произойдут. И часть преподавателей и студентов от этого точно получат удовольствие. Можно будет учиться в удобное для тебя время, можно будет искать образовательные ресурсы по всему интернету. Есть же в Париже университет «42» (вероятно, имеется ввиду школа программирования «42», которую в 2013 году основал миллиардер Ксавьев Ньель — прим. Тайги. инфо). Он был создан не в самом благополучном районе. Там переоборудовали огромное складское помещение, поставили столы, компьютеры. Студент приходят, им дают задание и — пожалуйста, ищи в интернете материалы на эту тему. Проверку осуществляют те, кто уже правильно задание выполнил. В итоге весь первый выпуск, несколько десятков человек, в IBM забрали на работу. Потому что это люди, которые умели работать в состоянии неопределенности, самостоятельно искать решения, коммуницировать с любым человеком. Это навыки, которые нужны помимо жестких профессиональных навыков. Вот оно — качественное образование, когда человек может сориентироваться в ситуации поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. А когда известно, куда идти и что принести — это почти любой сможет. Так что, мне кажется, будет большой спрос на онлайн-обучение. Люди же, например, не с рождения знают, как на велосипеде ездить. Пробуем, падаем — больно, неудобно, плачем… А потом смотрим на остальных — ух ты, а они же катаются и удовольствие получают. А когда сами начинаем кататься, пешком уже не хочется ходить. — Но ведь пандемия не будет вечно длиться. Не проще ли будет вернуться к привычному формату учебы? — Так дистанционный формат и в «мирное время» можно использовать, и нужно в это вкладываться. Такой формат экономит и время преподавателей, и аудиторный фонд, и появляется огромное количество возможностей, которые можно складывать по-разному, в зависимости от задач, которые ты решаешь. Если раньше, например, главными задачами университета были поиск, накопление и передача информации, то сейчас университет эти задачи утратил. Этим занимается интернет. Там уже больше информации, чем в головах профессоров всего мира. Но у университета появляется другая функция — помочь не утонуть в этом море информации. Надо ведь с ней уметь работать, отличать фейк от не-фейка. Вот это — задача преподавателей. Мы их поэтому тоже оптимизируем, готовим, оказываем консультативную помощь, чтобы они потом со студентами работали. Тут главное — не увлечься и не потерять того, что мы имеем. У нас по скайпу были совещания уже с деканами — все хорошо. Но, как отметили некоторые, теряется теплота человеческого общения. Некоторые нормы все-таки передаются, как мне кажется, в результате личной работы носителя знания и ученика. — Много вопросов, которые к нам приходят, касаются студентов, которые должны работать в лабораториях. — Действительно, слабое место на сегодняшний день — это лаборатории и практики. Поэтому принято решение по выпускным курсам. Ведь главная задача профилактических мер — это ограничение контакта. Чем меньше контактов между людьми, тем меньше шансов заразиться. Поточная лекция — это массовое мероприятие. Работа 15−20 человек в семинарской группе — тоже. Но образовательный процесс — специфический. … Пока что нам рекомендовано министерством ограничить присутствие студентов в университете. И мы ограничили. Но — малыми группами или индивидуально доступ в лаборатории разрешен. Для студентов выпускных курсов — в первую очередь, для них составляются определенные графики. Но у нас же как получается — опять человеческий фактор. Разрешаем преподавателю провести консультацию с тремя, допустим, дипломниками. И три превращается в десять. Мол, чего по несколько раз приходить — всех десять дипломников посажу враз и все. Все зависит от сознательности, от понимания человеком личной ответственности. Поэтому мы говорим, что должны университетскую культуру показывать. … — Еще один вопрос, который часто нам задают, особенно выпускные курсы и будущие абитуриенты: если пандемия продлится, как они защищаться и поступать будут? — В ТУСУРе, например, такой опыт уже есть, там заочники защищают свои работы дистанционно. У нас экзамены вступительные по скайпу принимаются. Понимаете, когда собеседование идет на профессиональные темы, списать невозможно. Я вам задаю вопросы — ну даже если вы пять минут думаете, вы не найдете и не прочитаете ответ за это время. Тем более, есть программы, фиксирующие, что у вас открыто на экране. … Пресс-служба ТГУ, 1 апреля 2020 года