Звенья одной цепи
У вас очень интересная фамилия — Ли. Восточные корни?
– Да. Мы даже иногда шутим с учителями на эту тему. Я преподаю русский язык и литературу, при этом корни у меня корейские, родилась я в Киргизии, среднее образование получила в Узбекистане, а высшее в Томске, в государственном университете, — всё собрала.
– То есть это девичья фамилия? Менять при замужестве не стали?
– Я всегда была убеждена, что фамилия отражает личность, твоё внутреннее состояние. И перевоплотиться в кого–то другого я не смогу. Супруг не настаивал. Мы познакомились в университете, он тоже филолог, и когда я прояснила ему свою позицию, прекрасно меня понял. Сам он из семьи коренных норильчан, собственно, за ним я в Заполярье и приехала в 1985 году. Его родственники на тот момент были не последними людьми в городе и, возможно, смени я тогда фамилию, устроилась бы на работу сразу, а так пришлось довольно долго искать свою нишу.
– Каким было ваше первое место работы в Норильске?
– Школа № 7. Там произошла судьбоносная для меня встреча, благодаря которой я и стала настоящим педагогом. Завуч школы — Виктор Иванович Косинов — тоже был преподавателем русского языка и литературы. Он взял меня к себе с испытательным сроком и курировал мою деятельность. Приходил на все мои уроки и разносил меня в пух и прах. Я плакала каждый день, и каждый месяц бросала на стол заявление об увольнении. Мне казалось, что он ко мне придирается. Много лет спустя, оглянувшись назад, я могу сказать, что именно он научил меня вести уроки, научил «видеть» ребёнка, чувствовать детей. Помнить не одежду и не фамилии, а цвет глаз ученика. Поэтому сейчас через пять минут после знакомства с новым классом я могу с уверенностью определить, каким ребёнок будет к выпускному, как он будет учиться, будет ли он «сорвиголовой» или тихим отличником. И я крайне признательна Виктору Ивановичу за эту науку.
– А почему вы решили стать учителем русского языка и литературы?
– Вы знаете, я с детства любила проверять тетради. Меня завуч часто оставляла после школы, чтобы я помогала ей проверять диктанты. Мне это так нравилось, что я сама частенько просила об этом. Может, если бы так было с английским, я стала бы учителем иностранного языка.
– Вы ведь ещё и классный руководитель?
– Да. Я руковожу седьмым лицейским классом. У нас есть общеобразовательные классы и лицейские. Разница в том, что в последние дети поступают на конкурсной основе. Они сдают математику и пишут диктант. Их набирают с пятого класса. У лицеистов углублённое изучение физики и математики. Понятно, что эти дисциплины преподаются уже в старших классах, но мы их готовим к углублённому изучению предметов заранее.
– Интересно. А детям, которые специализируются на точных науках, гуманитарные дисциплины преподавать сложнее?
– Если ребенок увлечён физикой или математикой, то в любом случае, он увлечён и русским языком. Так что учить детей, которые с интересом вникают в физику и математику, даже проще. Они легче воспринимают другие предметы, как бы странно это ни звучало. Что касается литературы, к ней они тоже относятся с огромным интересом. Они очень нестандартно мыслят, у них аналитический склад ума, который прекрасно работает и при анализе художественного произведения. Поэтому с ними очень увлекательно общаться на уроке.
– Это касается только лицеистов?
– Конечно, нет. Я говорю о современных детях в целом, у них несколько другой образ мышления. А главное, в наши дни поменялась сама схема образования. Например, теперь дети не читают критику. Если раньше, в советское время, мы читали произведение, а потом нам объясняли, как его толкуют Лотман или другие литературоведы. Нас не учили мыслить универсально, у всех должно было сложиться одинаковое мнение. Сейчас такого нет, и это мне кажется большим плюсом. Он заключается в том, что дети начинают самостоятельно делать выводы, и порой очень неожиданные. Если прислушаться к их доводам и аргументам, можно понять не только, что ребенок хочет сказать, но и как он думает, и даже что у него на душе. Очень интересно смотреть на классическую литературу глазами ребят нового поколения. Хоть я и человек советской закалки, в ряде случаев я могу разделить их точку зрения. Просто потому, что очень многие поступки классических литературных героев сейчас можно оценить совершенно иначе.
– Приведёте пример?
– Возьмём тему любви в творчестве Бунина. Мне не было понятно, как любовь может быть «вспышкой», «мгновением», а мои ученики прекрасно такие чувства воспринимают. Для меня Бунин — это прекрасная поэзия, которой можно наслаждаться, а для них — писатель, который разделяет их взгляды на любовь. Для меня он кумир и икона поэзии, а для них — обыкновенный человек, который писал о том, что у него «нагорело» и хотел высказаться. Для них нет непререкаемых авторитетов. С одой стороны, это огорчает, а с другой — они могут позволить себе спорить с автором. И это очень ценно.
– А если вы не согласны с мнением учеников?
– В моё время как было? Если ты мыслишь не как учитель, значит, ты не готов к уроку, ты не читал произведение, а сегодня учитель не имеет права навязывать свою точку зрения. Можно устраивать дискуссии, объяснять свою позицию, но не наказывать плохими отметками несогласных. Вот я и спрашиваю: «Ребята, а вы как думаете?» Если молчат, добавляю: «Я же не прошу угадать, как думаю я». И они начинают отвечать. Ещё очень люблю читать их сочинения: открываешь, и ребёнок как будто говорит с тобой. Итоговые работы нынче очень необычные, и у ребят бывают просто потрясающие размышления. Вот, последнее мы писали на тему «Может ли человек обойтись без общества». Столько идей, столько позиций!
– Вы поддерживаете связь с выпускниками?
– Да, со многими. Последний свой выпуск я вела с 5 по 11–й класс, и мы очень дружны. Помню, у одного мальчика на поясе всегда висела небольшая цепочка, и когда мы расставались, он разъединил её звенья и раздал их каждому ученику, как символ того, что мы все — звенья одной цепи. И все ребята их бережно хранят до сих пор. Одно досталось и мне. У нас даже традиция появилась: каждый год на День выпускников мы обмениваемся фотографиями с этими звеньями — это очень приятно. А на 9 мая дети приготовили для меня сюрприз — каждый спел песню «День победы» и прислал мне ролик по интернету. Из разных мест и разных городов, все в белых рубашках, с георгиевскими лентами на груди. Это было трогательно до слёз.
– Чем вы занимаетесь в свободное от работы время?
– Конечно же, я очень люблю читать, дома огромная библиотека, около пяти тысяч книг. Она у меня две комнаты занимает. Когда берусь за очередную, каждый раз думаю: «Какая же жизнь короткая, столько ещё прочитать и перечитать хочется». С материка мы с мужем не вещи и деликатесы везли, а полные чемоданы книг. Однажды пошли покупать мне сапоги, а купили на рынке «Мастера и Маргариту» Булгакова за 25 рублей. А электронные книги не люблю, не могу их читать.
– О переезде на материк задумываетесь?
– Пока нет. Знаете, я жду такого момента, когда проснусь утром и пойму, что не хочу идти на работу. Сейчас у меня такого ощущения нет. Конечно, рано или поздно некий перелом случится — есть же понятие «усталость металла», оно и к людям применимо. Но только когда я увижу, что я не интересна детям ни как учитель, ни как личность, лишь тогда с чистой совестью соберу вещи и уеду. Уходить надо вовремя.