Почему башкирский Сбербанк не торопится взыскать долг 130 млн руб при наличии ликвидного актива должника?

В арбитражном суде Уфы разворачивается захватывающий судебный процесс, корни которого уходят в Челябинск. Судебный спор касается бывшего депутата Государственной думы Марселю Юсупова, ставшего банкротом, и его бывшей жены Натальи Крючковой. Кто, кому и сколько должен Все началось 12 декабря 2013 года, когда между ПАО «Сбербанк России» и ООО «Парк-Сити Урал» был заключен договор об открытии невозобновляемой кредитной линии № 30909 с лимитом в 300 миллионов рублей на срок по 26 сентября 2023 года. Поначалу заемщик свои обязательства добросовестно исполнял. Однако в определенный момент что-то случилось: то ли дела у ООО «Парк-Сити Урал» пошли так плохо, то ли вступили в дело иные соображения. Но заемщик перестал платить по кредиту. Банк потребовал долг вернуть. Но этого не было сделано. 29 декабря 2018 года Сбербанк Башкирии обратился в арбитражный суд с заявлением о включении требования в реестр требований кредиторов ООО «Парк-Сити Урал» в размере 230 613 481 рубль 26 копеек, включая просроченную задолженность. Сумму долга в 100 миллионов рублей в октябре 2019 года выкупила у Сбербанка компания «Система». Осталось 130 миллионов рублей задолженности по кредиту. В суде Уфы 22 января состоится очередное судебное заседание по делу о банкротстве компании «Парк Сити Урал». В принципе дело давно могло бы завершиться, поскольку главным активом банкротящейся компании является многоэтажное здание в центре столицы республики площадью более 7,5 тысяч квадратных метров. Инвентаризационная стоимость этого здания превышает 600 миллионов рублей, залоговая стоимость – более 300 миллионов. Вроде бы элементарная математика, 300 явно больше, чем 130. Банк может вполне продать недвижимость и полностью погасить таким образом ранее выданный кредит. Как башкирский Сбербанк взыскивает долги по кредиту Дело в этой ситуации осталось за малым – по закону о банкротстве надо самому банку подготовить положение о порядке, сроках и реализации имущества. Пункт 4 статьи 138 федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» прямо говорит, что начальная продажная цена предмета залога, порядок и условия проведения торгов, порядок и условия обеспечения сохранности предмета залога определяются конкурсным кредитором, требования которого обеспечены залогом реализуемого имущества. В нашем случае этот конкурсный кредитор – Сбербанк. Вышеуказанное здание разделено по этажам на отдельные объекты недвижимости. То есть положение должно быть сделано по каждому этажу. Однако на деле оно есть лишь на 9 этаж (оценивается в 37 миллионов рублей). Казалось бы, чего проще – сделать такие же документы по другим этажам и начать процесс реализации имущества. В Сбербанке, кстати, это весьма распространенная практика – когда за неимением денег у должника банк забирает недвижимость. И либо продает ее, погашая таким образом долг, либо сдает в аренду. Однако башкирское отделение Сбербанка пошло почему-то куда более сложным путем и решило взыскать долг с поручителя, поскольку заемщик уже признан банкротом. Причем, поручителей по этому кредиту вообще-то было изначально несколько. И банк формально предъявил претензии к ним всем. Но в действительности активно требует погашения долга только от одного из поручителей - бывшей жены банкрота Юсупова Натальи Крючковой. По этому поводу стоит сказать, что когда бывшие супруги делили имущество, Марселю досталось активов на 500 миллионов рублей, а Наталье – на 200 миллионов. То есть банк пытается забрать 130 миллионов из 200, ранее ей доставшихся. А сколько башкирский Сбербанк пытается забрать так же активно у Марселя Юсупова? Почему все же у Сбербанка в Башкирии столь избирательный подход оказался в данном случае к взысканию долга? Уж не стоит ли за всей этой операцией по взысканию долга сам бывший муж Натальи? Можно же предположить, сопоставив факты, что мужчина таким образом решил забрать остатки активов у бывшей супруги. По этому поводу Крючкова уже направила обращение финансовому омбудсмену Сбербанка России Янике Барановой, в котором отметила, что башкирское отделение Сбербанка России № 8598 не предъявляет требований к другим поручителям, а также к основному должнику. Крючкова оценивает такую ситуацию как злоупотребление правом в отношении себя. И напоминает, что подобный подход негативно сказывается на правах самого Сбербанка. Очевидно же, что в интересах банка быстрее взыскать долги по кредиту. Раньше была семья и был бизнес В 2007 году Марсель Юсупов был избран депутатом Государственной думы от партии единороссов. Да, было время, когда сын уважаемого отца (Харис Юсупов - основатель школы дзюдо в Челябинске, заслуженный тренер СССР и России, почетный гражданин Челябинска) считался известным политиком и вполне успешным предпринимателем. У него была целая группа предприятий. И партия власти сочла для себя возможным поддержку такого человека. В браке с Натальей Крючковой Марсель жил до 2017 года. Поэтому и поручителем Наталья в 2013 году выступила по кредиту, который брала компания Марселя. Как же иначе, если муж попросил помочь? Вряд ли она могла тогда предположить, чем все обернется. Финансовые проблемы Юсупова начались уже позже. На сегодня большая часть предприятий бизнес-империи Юсупова находится в банкротстве. У супругов, кстати, есть совместный сын Роман. Это имеет значение для вышеописанного судебного спора. Поскольку один из активов Натальи – мастерская в небольшом городе Туймазы. Ее Наталья подарила сыну. Мастерская эта оценивается в одну десятую от заложенного в банке офисного здания Юсупова. И вот этот актив Сбербанк теперь пытается забрать в счет погашения долга Юсупова. И ничего при этом не делает в отношении имущества самого Юсупова! Предварительно банк пытается оформить возврат собственности Крючковой. Хотя сын – вообще-то несовершеннолетний. Тут бы не помешало спросить мнение органов опеки. Подайте бывшему депутату Государственной Думы? Могло ли быть так, что бывший депутат и ныне банкрот вступил в некую закулисную договоренность с лицами из руководства башкирского отделения Сбербанка? Это бы по крайней мере объяснило странную тактику взыскания крупного долга кредитной организацией. Потому что, насколько можно судить, в приоритете в данном случае явно оказался не собственно возврат долга башкирским Сбербанком с заемщика и поручителей в комплексе, а стремление разорить отдельно взятого поручителя. Формально банк право имеет взыскивать долг с поручителя, нет вопросов. Но почему все-таки давление идет исключительно на одного поручителя? Включая даже попытку забрать имущество у несовершеннолетнего. Исходя из интересов банка (если только эти интересы заключаются в скорейшем возврате долга, а не диктуются банку бывшим депутатом), то может, проще все-таки вызвать юриста и сделать вышеуказанные положения по всем этажам заложенного здания? И продать их наконец-то. Наверняка в Уфе найдутся желающие приобрести ценный актив в центре города. Но пока можно лишь строить предположения.