Раскрываем тайны: как архитектор Ревякин "создавал облик" Владимира?

Раскрываем тайны: как архитектор Ревякин "создавал облик" Владимира?

О наследии владимирского архитектора Якова Ревякина мы говорили не раз. Но сейчас для вас — эксклюзив и немного открытий. И сделаем мы их вместе с внуком — Александром Ревякиным.

— А мы с вами на Летнеперевозинской, 5. Это особняк Бажанова. Краеведы и архивисты лишь предполагали, что этот особняк проектировал ваш дед, Яков Ревякин. Но теперь вы можете это подтвердить — и это такая маленькая сенсация. Вы узнаёте его стиль?

— Да, в документах деда — при вступлении в Союз архитекторов в 1944 году и в трудовой книжке — везде обозначен особняк Бажанова.

Вот они — подлинники. Впервые в истории для широкой аудитории. Архив внука знаменитого Якова Ревякина, архитектора в третьем поколении — Александра Александровича Ревякина. Вот и дом Бажанова на них. Год постройки особняка и фамилия владельца — Александра Михайловича Бажанова, страхового агента — установлены владимирскими архивистами совсем недавно. В Госархиве есть и план строения. Вот только в документах не указан автор проекта. Сотрудники архива лишь догадывались, что это Яков Ревякин. И вот — долгожданное подтверждение. Сюрприз и для Александра Александровича — он не знал до этого момента, где находится дом Бажанова.

Александр Александрович Ревякин, внук архитектора Якова Ревякина:

— Это, конечно, открытие и для меня…

Александр Бажанов и Яков Ревякин, по сведениям краеведов, были знакомы по работе в Санкт-Петербургском страховом обществе. Ревякинские черты на особняке узнаваемы сразу. Александр Александрович замечает: у каждого архитектора в работе свой подход, неповторимый авторский почерк.

Александр Александрович Ревякин:

— Башенки там есть, и фронтоны… Этот элемент характерен для того времени — условно назывался «провинциальный модерн». Не тот, что звучит в шикарных московских особняках. Скромный, но достаточно выразительный стиль.

Интересные изгибающиеся обрамления на фронтоне, извилистые линии в декоративном убранстве… — настоящая печать модерна!

Александр Александрович Ревякин:

— Это и обрамления окон, и фронтоны, навершия, в том числе кованые, что очень редко встречается. Кованые элементы есть в основном на балконах, лестницах… но здесь — большая редкость.

Александр Александрович уже по ходу съёмки вспоминает из разговора с отцом — известным во Владимире педиатром, — что после революции в особняке размещалась детская поликлиника. Сам дом Бажанова в декоративном убранстве перекликается со зданиями нынешнего Театра кукол и бывшего Васильевского училища.

Александр Александрович Ревякин:

— Если мы посмотрим сюда внимательно и вспомним особняк Бажанова, то стилевое решение фасадов очень похожее. Но Васильевское училище немного скромнее. Оно было построено раньше особняка Бажанова. В особняке он уже развивает тему модерна. Здесь в основном прямоугольные элементы, ну, с небольшими отклонениями. Но фронтоны также имеют место быть. И вот очень интересно сравнить эти два сооружения и проследить тот путь, который прошёл архитектор — от одного здания к другому.

Народный дом общества трезвости — ныне кукольный театр — построен по проекту Якова Ревякина в 1907 году. Они с училищем словно «взирают» друг на друга, обращает внимание Александр Александрович, вместе держат данную местность. Здание Народного дома выглядит практически так же, как и при строительстве.

Александр Александрович Ревякин:

— Строили его на деньги горожан. Была подписка. Жертвенные деньги. Никем не субсидированы.

По сегодняшним меркам Народный дом общества трезвости — как Дом культуры. Там было всё для досуга горожан. После проведённой архитектором Бегеном реконструкции, появления сцены, в здании разместился театр. Краснокирпичный терем на Соборной — один из самых любимых проектов Ревякина у владимирцев. 4 августа 1905 года архитектор получил разрешение на роскошную пристройку к уже существующему зданию городской управы. Мемориальная доска установлена Александром Александровичем не без труда в 2009 году. Внук архитектора говорит: удивляет, что здание простояло 120 лет, а качество кирпича потрясающее до сих пор. Многие исследователи отмечают, что фасады оформлены лекальным кирпичом. Но в то время лекального кирпича, сделанного через форму, не было.

Александр Александрович Ревякин:

— Как делали фигурные кирпичи? Их оттачивали на специальных станках… крутился вот такой наждачный барабан, и об него обтачивали кирпич нужной формы. Остаётся удивляться мастерству тех людей, которые обтачивали абсолютно одинаковые кирпичи — а их были сотни, тысячи… именно по тому месту, которое они должны были занимать.

Вот он, знак качества — ТКЗ, Тарасовский кирпичный завод. Их было много за Лыбедью, где сейчас политехнический университет, говорит Александр Александрович.

— Там было много карьеров, в детстве мы там мотыля ловили… Там была высококачественная глина. Заводов там было много. Делали кирпичи и вагонетками, лошадьми везли на железную дорогу и обратно сюда…

У старинного кирпича был свой секретный рецепт.

Александр Александрович Ревякин:

— Суть этого качества в том, что глину… сразу не формовали под кирпич, она вылеживалась… около года, а то и дольше. За это время глина «доходила» и приобретала то качество… Размеры я точно знаю, держал в руках. Длина на два подлиннее.

Откуда же настолько качественная красная глина во Владимире?

Александр Александрович Ревякин:

— Можно предположить, что это ледник, который тянулся сюда 25 тысяч лет назад. Дошёл до Клязьмы, и здесь осел, и глинистые слои образовались… Но есть ещё глина светло-серая. Она из земли вынимается почти синяя, а когда обжигается — становится светлой. Вот из неё сделаны светлые кирпичи Мальцевского училища.

Технологии тех времён были на уровне. Можно только удивляться мастерству не только каменотёсов, но и каменщиков, которые выкладывали этот кирпич. Кстати, вход в терем был не там, где сегодня.

— Были здесь две двери. Это был главный вход, а по краям — лавки, арендованные купцами у городской думы.

Немногие владимирцы знают и ещё об одном проекте Якова Ревякина — рядом с Успенским собором.

— Это сохранившаяся часть странноприимного дома. Здесь располагались кельи монахов и монахинь, обслуживающих Успенский собор.

В ансамбль дома решили вписать ещё одну церковь. Рассматривались два проекта. Этот — грандиозная работа епархиального архитектора Корицкого. Вот только комиссия посчитала, что ярко выраженная церковь с куполами и закомарами будет спорить с главным Успенским собором. Поэтому остановились на скромном проекте Ревякина.

— Вход также в русском стиле, напоминающий городскую думу. Там церковь была вмонтирована в планировку… её даже не было видно. И было всё, что нужно для молитвы.

К сожалению, после революции Сампсониевскую церковь разобрали. Она сохранилась только в проектном чертеже. На этом месте устроили котельную.

Александр Александрович Ревякин:

— Вот то, что из реки вылавливали — морёный дуб, чёрный. Здесь лежали кучи… Топили её не всегда, но я видел: привозили кучи морёного дуба — из реки вылавливали… Я прихватил пару полешек, вырезал из него. Вот топили бесценным морёным дубом.

До появления котельной Успенский собор никогда не отапливался. И новшество чуть не погубило фрески Андрея Рублёва и старинные иконы. Краски стали отслаиваться. К спасению святынь были привлечены тогда лучшие реставраторы, включая Игоря Грабаря.

От Успенского собора — к Годовой горе. К сожалению, сегодня мы уже не сможем увидеть украшение улицы — родовой дом Ревякиных. Он сгорел в 2021 году. Был он деревянным, но на каменном фундаменте. Квадратный в плане, с элементами любимой Ревякиным древнерусской архитектуры в оформлении фасадов.

Александр Александрович Ревякин:

— Дом отапливался тремя печами треугольной формы, каждая печь отапливала три комнаты. Планировка отвечала семейным традициям того времени: гостиная, к ней примыкали комнаты хозяина и хозяйки, и три детские. В доме была канализация и водопровод. Это было сумасшедшей редкостью в то время. Но водопровод удалось провести из дома Присутственных мест.

Творческий путь архитектора Ревякина, рассказывает Александр Александрович, во многом пересекался с архитектором Сергеем Жаровым. Старообрядческая церковь у Золотых ворот — один из его проектов. Но оказывается, изначально старообрядцы приходили за проектом именно к Ревякину. Были они, по воспоминаниям, в широких шароварах, со своими стаканами в карманах — запрещено им было пить из чужой посуды. Вот и здесь, на Годовой горе, тоже есть знаменитая постройка Жарова — дом дешёвых квартир для одиноких женщин с детьми. В советские годы дом облюбовали бомжи, и он тоже сгорел.

Александр Александрович Ревякин

— Бабушка рассказывала, как ночлежники в саду ей собирали вишню и терновник. А вишней по весне были усыпаны все эти склоны. Вишня — розоватые цветы, а терновник — жёлтый. Ну, это была красота неописуемая.

На фото Прокудина-Горского ещё можно увидеть первозданность этих мест, и там же — утраченный сегодня деревянный Летний клуб на Пушкинском бульваре — тоже проект Ревякина.

В биографии знаменитого архитектора много неизвестного. Родился в селе Жемковка Сызранского уезда. Год рождения сам Ревякин в анкетах указывал как 1873, но в документах об окончании Самарского железнодорожного училища стоит 1876. Работал на строительстве Самаро-Златоустовской дороги и Рузаевско-Сызранской. Строил Транссиб — в Верхнеудинске. У Ревякина богатый опыт дорожного и гражданского строительства. Есть в его биографии незаконченное образование в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, и курсы в Санкт-Петербурге в Техническом строительном комитете. И это в те годы, когда у Якова Ревякина уже была семья. Воспоминания хранит старинный альбом.

— Тяжёлый альбом?

— Ну, увесистый…

Увесистый во всех смыслах — родовому альбому 120 лет. В каждой страничке — душа тех времён.

— Это чёрная лакировка по картону и перламутровая инкрустация… Немного не сохранилась, но в целом вот такая композиция. Это было модно в то время, и не у всех были такие альбомы — только у состоятельных семей. Вот он так был оформлен — здесь роспись по шёлку. Как её делали, не знаю…

Самая известная семейная фотография Ревякиных. Подлинник! С историческими пометками, как и полагается.

— Примерно 1908 год. Елизавета Александровна — супруга, он сам. Это дети: старшая дочь Елена Яковлевна, Николай Яковлевич и мой отец — Александр Яковлевич.

Елена в будущем выйдет замуж за потомка Добролюбова. Александр станет детским врачом. Николай — архитектором. И во Владимире есть его работа. Только вот какая?

— Либо это дом за кинотеатром «Художественный», либо, если стоять у входа на стадион «Торпедо» спиной, а прямо — Большие Ременники, то угловой дом. Отец говорил, что это его работа, а Татьяна Тимофеева — что у Златовратской церкви. Но надо архивы поднимать.

А эта фотография тоже показывается впервые. На ней — отец и мачеха бабушки Александра Александровича. Были они людьми состоятельными — владельцами картонажной фабрики в Базарном Сызгане. Эта фабрика и сегодня действует. Вот только богачам никак не подходил зять Ревякин — из крестьян-батраков. Но дочь фабрикантов, Елизавета Щербакова, очень сильно влюбилась и всё решила сама.

— Она была недурна собой, хотя выглядит сурово. К ней много сватались. И рассказывала, что из-за неё стрелялись… ну, ухо прострелят… Это обозначение неразделённой любви.

Возможно, эта сильная любовь тоже стала вдохновляющей силой для Якова Григорьевича. Поселившись с семьёй в Костроме, Ревякин увидел объявление, что городу Владимиру требуется дорожный техник. А уже в 1904 году Яков Ревякин был назначен на должность главного архитектора Владимира, чьи творения сформировали облик нашего прекрасного древнего города.

Татьяна Воронцова, Илья Хлудов. «Вести-Владимир».