Почему в 1904 году публика потешалась над повышением 20-летнего мичмана в лейтенанты
Попались на глаза письма одного морского офицера Всеволода Егорьева, служившего во время русско-японской войны в отряде крейсеров, базировавшемся во Владивостоке. Он регулярно писал письма отцу, командовавшему крейсером «Аврора» (тем самым). Отец, Евгений Егорьев, сложил голову в Цусимском сражении. А Егорьев уцелел, потом служил на Балтфлоте, а после 1917 года – в советском флоте, где дослужился до контр-адмирала.
В письмах этих сначала есть шапкозакидательские настроения, что неудивительно до 20-летнего мальчишки мичмана, совсем недавно выпущенного из Морского кадетского корпуса. Потом настроения меняются. Сначала на удивление – как же так. Потом на апатию и непонимание, почему всё валят друг на друга и радуются неудачам других – особенно сухопутные проблемам флотских. Например, пишет, что поквитались с теми, кто называл моряков «самотопами».
Но среди общей атмосферы уныния есть и забавные моменты. В августе 1904 года в письме есть чудесный эпизод:
«…Из моей телеграммы ты знаешь, что я за бой 1 августа произведен в лейтенанты. Рад, конечно, этому. Только публика не дает проходу, все показывают пальцами — действительно ведь оригинально: «Несовершеннолетний лейтенант»…»
Так почему публика веселилась, увидев 20-летнего лейтенанта, произведенного в следующий чин за героическое поведение и участие в сложном бою?
Да все просто. В России существовал ценз, по которому стать из мичманов лейтенантом можно было только через определенное время. А тут имел место быть сложный и упорный бой, в котором офицерам и матросам довелось проявить себя и те, кто уцелели, получили заслуженные награды.
Лейтенант на флоте был хоть и не слишком высокой, но уже достаточно большой фигурой. Но тут все дело в том, что по тогдашним законам Российской империи Всеволод Егорьев оставался несовершеннолетним.
По закону его признавали имеющим право поступить на военную службу (разрешалось с 16 лет). При этом, так как ему было всего 20 лет Егорьев еще не имел права без попечителя распоряжаться своим имуществом и заключать договоры, а также участвовать в Дворянском собрании. Это право у него наступало в 21 год. А занимать должности городского и сельского управления он смог бы вообще только с 25 лет.
И надо сказать, что если бы все шло своим чередом, то этого казуса был не было. Потому что для того, чтобы получить лейтенанта мичману требовалось набрать 40 месяцев плавания. Поэтому закончившие в 19 лет Морской корпус молодые офицеры становились лейтенантами как раз примерно в 22 года, когда уже были полностью совершеннолетними. И это в самом лучшем случае. А тут получилось вот так неожиданно, что, конечно, всех веселило – лейтенант, то есть офицер, которого могут поставить, например, командовать миноносцем, не стал еще совершеннолетним.
А самое интересное, что этот новоиспеченный лейтенант даже жениться еще не мог. Потому что офицерам было запрещено жениться до 23 лет вообще. Более того, до 28 лет требовалось подтвердить, что собирающийся жениться офицер способен материально обеспечить свою будущую семью.
Вот такие интересные моменты выползают из старой переписки времен войны с Японией.