Мир победившего Кайзеррейха. Глава 6. Гражданская война в России. Часть 4. Весеннее наступление Колчака в 1919 году
Тем временем Колчак пришел к выводу, что настало время действовать. В начале марта 1919 г. 107-тысячная армия Колчака развернула наступление с востока против примерно сопоставимых сил Восточного фронта РККА, намереваясь соединиться в районе Вологды с Северной Армией генерала Миллера, а основными силами наступать на Москву. В это же время в тылу Восточного фронта красных начинается мощное крестьянское восстание против большевиков (так называемая «Чапанная война»), охватившее Самарскую и Симбирскую губернии. Численность восставших достигла 150 тысяч человек. 14 марта 1919 г. колчаковцы взяли Уфу. В марте-апреле войска Колчака, взяв Уфу, Ижевск и Воткинск, заняли весь Урал и с боями пробивались к Волге, но были вскоре остановлены превосходящими силами Красной армии на подступах к Самаре и Казани. Казалось бы, всё развивается неплохо. Но нет… «Чапанная война» против большевиков очень быстро завершилась пшиком. Плохо организованные и вооружённые повстанцы были к апрелю разгромлены регулярными частями Красной армии и карательными отрядами ЧОН, и восстание было подавлено. Большевики быстро оправились от удара и, несмотря на тяжёлое положение на других фронтах, были нацелены на реванш. 12 апреля в тезисах о положении на Восточном фронте Ленин выдвинул лозунг «Все на борьбу с Колчаком!». 28 апреля 1919 года Красные перешли в контрнаступление. А в это время закипали колчаковские тылы… Даже будучи не задействованным в прямых боевых действиях, Чехословацкому Корпусу приходилось непросто. Ведь многочисленные партизанские отряды, состоявшие в основном из недовольных политикой правительства Колчака крестьян, действовали главным образом вдоль железной дороги. Так что чехам постоянно приходилось ввязываться в бои, прибегая к крайним мерам, которые восстанавливали местное население против легионеров. А антиколчаковское партизанское движение ширилось с каждым днем. Несмотря на жесткость наказания за проведение диверсий на железной дороге, в течение только апреля 1919 г. партизанами было подготовлено и совершено 10 крупных железнодорожных катастроф, не говоря о бесчисленных нападениях на поезда и станции и о разрушении путей. Часто партизаны присылали чехам следующие заявления: С весны 1919 г. Чехословацкий Корпус оказался фактически скованным на железнодорожной магистрали между Новониколаевском и Иркутском. Чехословацкие солдаты, только что вырвавшиеся из окопов, очутились в огне партизанской войны и были вынуждены выполнять роль карателей, что только ускоряло процесс радикализации настроений и углубляло внутренний кризис в Корпусе. Среди чехов продолжало нарастать брожение. В связи с глубоким падением их боевого духа уже осенью 1918 г. чехословацкие части стали отводиться в тыл и в дальнейшем не принимали участия в боях, сосредоточившись вдоль Транссибирской магистрали. Падение их боевого духа в Сибири не смог остановить даже авторитетный генерал Милан Штефаник во время своей инспекционной проверки в ноябре – декабре 1918 г. Он издал приказ, по которому всем частям Чехословацкого Корпуса предписывалось покинуть фронт и передать позиции русским войскам. 27 января 1919 г. командующий Чехословацким Корпусом в России генерал Ян Сыровы издал приказ, объявляющий участок магистрали между Ново-Николаевском и Иркутском операционным участком Чехословацкого корпуса. Сибирская железнодорожная магистраль таким образом оказалась под контролем чешских легионеров, а фактическим распорядителем на ней являлось командование британских интервентов в Сибири и на Дальнем Востоке. Все понимали, что Чехословацкий Корпус стал ненадежен и с ним нужно было что-то делать. Вопрос об эвакуации в США пока ещё находился только в стадии обсуждения, так что единственный способ хоть как-то обуздать чехов – не вовлекать их в боевые действия. Легионеры ещё участвовали в охранных и карательных операциях против красных партизан от Ново-Николаевска до Иркутска и Читы, но главным образом их задействовали на хозяйственных работах: ремонт локомотивов, подвижного состава, железнодорожных путей. Однако с течением времени даже это перестало нормально действовать. Настроение рядового состава Чехословацкого Корпуса было уже на грани полной деморализации. Рисуя сложившуюся на фронте обстановку, генерал Сыровы писал в одном из своих донесений, что «физические, а главное моральные силы солдат полностью исчерпаны», они уже не верят в приход союзников и обвиняют в своих бедах политическое и военное руководство, доверие к которому подорвано. Люди так устали, обессилены, упали духом, что «дисциплина полностью пала и парни поддаются дезорганизующим и провокационным воздействиям». Командование корпуса, союзников и колчаковское правительство беспокоили начавшаяся демократизация чешского войска и проникающие в солдатскую среду пессимистические настроения ввиду неясности дальнейшей судьбы. Обещанная руководством эвакуация постоянно откладывалась на неопределенный срок. Обещанная союзниками помощь выражалась только в материальной поддержке и присылке незначительных воинских контингентов, находившихся глубоко в тылу. Победа Германии и её союзников в Вельткриге ставила на повестку дня сложный вопрос – что делать? Выдать чехов Габсбургам? Эвакуировать их в нейтральную страну? Или оставить в России в качестве пушечного мяса в крестовом походе против большевизма? И никто не мог предложить вариант, устроивший бы всех… В конце апреля – начале мая 1919 г. среди чехов начали распространяться слухи, что их планируют задействовать в боевых действиях на стороне Колчака. Британские союзники уверяли их, что ничего подобного они не замышляют, но чехи им не слишком-то и верили – учитывая, как ранее союзники использовали Корпус в своих интересах. Вот как вспоминал об этом Эдвард Бенеш: Хотя чехов действительно не отправляли на фронт, это не успокаивало их. Они требовали решить свою проблему – проблему эвакуации. Командование не желало возвращать Корпус в Чехию к Габсургам. Хотя среди рядового состава хватало тех, кто был готов вернуться на родину в расчете на получение амнистии, их голос был заглушен громкими, настойчивыми и чуть ли не истеричными требованиями командования, идеологов и офицеров – куда угодно, только не к немцам и Габсбургам! В принципе, был компромиссный вариант эвакуации в США, предложенный Масариком, но переговоры с американцами по этому поводу только-только начинались, и, учитывая, что США не участвовали в интервенции, и вообще там были распространены изоляционистские настроения, окончательный план эвакуации будет готов далеко не сразу – а чехам хотелось уехать из России немедленно. В результате в Корпусе назревал раскол. Кроме того, отношения чехов с Колчаком сразу не сложились. Чехи хорошо относились к эсерам, и потому они крайне прохладно встретили колчаковский переворот, свергнувший Директорию. Белое офицерство, и особенно его черносотенно-монархическое направление, настороженно относилось к взаимоотношениям чехословацкого командования с эсерами и меньшевиками. После неудач на фронте белогвардейское и чехословацкое командования занялись обвинением друг друга в поражениях, в стремлении спрятаться за чужую спину, избежать активного участия в боях. Трещина, которая пролегла между чешским командованием и правительством Колчака, все больше расширялась по мере углубления кризиса белого движения. Чехи хотели дистанцироваться от политики, проводимой колчаковцами. А нарастание кризиса в проблеме чешской эвакуации ещё больше накаляло напряженность. Снижение боеспособности корпуса было налицо. И, тем не менее, различные политические силы, участвовавшие в Гражданской войне, сохраняли надежду на мобилизацию в своих интересах хотя бы части легионеров. С одной стороны, колчаковское правительство попросило союзников, в первую очередь американцев, обладающих необходимым морским тоннажем, срочно приступить к эвакуации чехов. Министр иностранных дел Российского правительства И.И. Обратите внимание: "Русские - самые великие маляры в мире". Что удивило в России поэта Теофиля Готье. В среде членов Российского правительства ещё не было принято окончательного решения по вопросу участия чехов в регулярной армии. Однако выходившая за пределы кулуаров информация порождала самые дикие сплетни. В результате прямой конфликт между чехами и Колчаком прошел острее и гораздо раньше, чем в РИ. 6 мая 1919 г., чехи, разгоряченные слухами о намерении Колчака и союзников задействовать солдат Корпуса в белогвардейском наступлении, и до которых начали доходить сведения о планах британцев эвакуировать войска с севера России, окончательно разозлились. Поводом для взрыва послужил конфликт солдат Чехословацкого Корпуса с колчаковскими офицерами, которые в ходе этого самого конфликта повели себя агрессивно и вступили с чехами в конфронтацию. В ответ чехи начали нечто вроде солдатской забастовки, своими действиями практически парализовав Транссибирскую магистраль. Всё, что они думают о Колчаке, они высказали в своём меморандуме от 13 мая 1919 г.: Колчак был крайне раздражен этой выходкой, которая спутала ему все карты в самый ответственный момент – во время потенциально опасного контрнаступления Красных! Ответ Колчака на этот меморандум был достаточно резок, в частности в нём было сказано, что «прослеживается связь меморандума с попыткой большевистского восстания в Сибири… Я заявляю, что малейшие шаги в этом смысле будут мной рассматриваться, как враждебные, фактически оказывающие помощь большевикам. И я отвечу на это вооружённой силой и борьбой, не останавливаясь ни перед чем». Британцы всячески пытались успокоить чехов, выступая посредниками между ними и колчаковцами. Но получалось не очень хорошо. Чехи были зависимы от держав Антанты, и потому после переворота они не могли выступить против Колчака, которого поддерживал Запад. Однако их терпение не было безграничным. И «солдатская забастовка» была инструментом давления на британцев, а также американцев – чехи были намерены таким образом надавить на своих союзников, чтобы те как можно скорее решили проблему эвакуации. Параллельно нарастал конфликт внутри самого Чехословацкого корпуса. Командование и рядовые солдаты вели себя как лебедь, рак и щука. В то время, как значительная часть командования была склонна к компромиссу с британцами, и была готова дать время на подготовку эвакуации, то большая часть рядового состава стремилась любой ценой как можно скорее сбежать от чужой войны куда угодно. При этом и среди этих людей намечался раскол – часть желавших эвакуации возлагала надежды на план Масарика об эмиграции в США, но в то же время многие поверили в обещание австрийцев об амнистии (прежде всего такой вариант был приемлем для рядовых бойцов, которые знали, что они люди маленькие, австрийскую контрразведку вряд ли заинтересуют и что на русской службе ничего такого из ряда вон выходящего не делали). Но у обоих вариантов были свои подводные камни. Переговоры Масарика с американцами слишком затягивались, при том, что из США никаких обнадёживающих сведений пока что не поступало – так что вариант был желанным, но всё ещё туманным. Для многих рядовых членов был привлекателен предложенный австрийцами вариант с амнистией, но тут тоже было много проблем. Британцы дали понять, что куда-куда, а в Австрию чехов они отправлять через свою территорию своими кораблями не будут. Пусть договариваются об этом с японцами, американцами или ещё кем-нибудь. В итоге оставался только один путь на родину – через территории, подконтрольные Красным. Большевики были готовы выступить посредниками и пропустить чехов на родину через свою территорию, но есть один нюанс – Красные в это время вели ожесточённые сражения с пронемецкими белогвардейцами Краснова и Бермондт-Авалова, и, соответственно, были с немцами и австрийцами на ножах. Вариант эвакуации чехов на родину через советскую территорию, таким образом, мог быть осуществлен только при условии прекращения военных действий и после долгих дипломатических обсуждений. В-общем, засада была везде… А тем временем из-за воплощения в жизнь басни «Лебедь, рак и щука» чешская «солдатская забастовка» выходила из-под контроля. Офицеры не могли обуздать солдатскую стихию, а рядовой состав в буквальном смысле начал слетать с катушек. Почувствовали слабину колчаковских тылов красные партизаны, в конце мая – начале июня 1919 г., благодаря дезорганизации, вызванной чешской «солдатской забастовкой», партизаны подняли голову ещё выше – и в тылах Колчака началось масштабное пробольшевистское восстание, в результате которого белогвардейцы столкнулись с настоящей катастрофой – их фронт моментально рухнул. Британские представители в Сибири хватались за голову – вся их система поддержки проантантовских белогвардейцев летела псу под хвост. При этом «горячие точки», в которых британцам нужно было решать кучу проблем, множились в геометрической прогрессии. Во Франции раскручивался маховик гражданской войны – прямо под боком у Британии. И если выбирать между русскими белогвардейцами и французскими лоялистами – англичане предпочли выбрать тех, кто ближе к их границам. Уже весной 1919 г. немалая часть поставок, предназначавшаяся белогвардейцам, пошла во Францию. Ради оптимизации расходов и столкнувшись с недовольством уставших от войны солдат, в мае 1919 г. британцы вывели свои войска с севера России, который тут же заняли Красные. При этом дома у них бушевала левая общественность. 18 января 1919 г. в Лондоне на конференции был избран Национальный комитет движения «Руки прочь от России и Франции!». Под этим лозунгом в Британии началась подрывная деятельность левых, стараниями этих людей началась пропаганда в воинских частях, которые отправлялись в Россию. И это движение приносило свои результаты. Одним из примеров его успехов стал отказ докеров из Восточного Лондона загрузить судно «Jolly George» вооружением, которое готовились передать британским частям и войскам Белого движения. В январе 1919 г. взбунтовались моряки судна «Queen Elizabeth», которые воспротивились приказу прибыть к белогвардейцам. К лету 1919 г. движение приобрело национальный размах. В 1919 г. Уильям Полл опубликовал брошюру под названием «Руки прочь от России», в которой писал: Британцы оказались связаны по рукам и ногам в разных точках мира, и союзное командование в Сибири было вынуждено самостоятельно разгребать полезшее изо всех щелей дерьмо самостоятельно, без достаточной поддержки от высшего руководства и других держав. И получалось это из рук вон плохо. Попытки выступить посредником между чехами и колчаковцами оказались неудачными, единственный успех – то, что они всё-таки не начали стрелять друг в друга. Однако Транссибирская магистраль оказалась парализованной – и без того тоскливую ситуацию с «чешской забастовкой» ещё больше осложняли постоянные налеты ещё больше обнаглевших красных партизан и масштабное пробольшевистское восстание в конце мая – начале июня. Беспорядок в тылу привёл к тому, что колчаковский фронт рухнул. Предыдущие части цикла: #мир_победившего_кайзеррейха Теги записи: #альтернативная история #гражданская война в россии #октябрьская революция Источник - http://alternathistory.com/kaiserreich-mir-pobedivshego-impe... Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! Больше интересных статей здесь: История. Источник статьи: Мир победившего Кайзеррейха. Глава 6. Гражданская война в России. Часть 4. Весеннее наступление Колчака в 1919 году.«Если будете с нами, мы поможем вам и примем как братьев в социалистической семье народов! Если будете против нас, то все вы погибнете в негостеприимной Сибири! И за что? За интересы империалистов, которые используют вас в своих коварных целях!».
Чешский вопрос
Чешские легионеры на Транссибирской магистрали«…Наша армия в России для союзников являлась лишь одной из шахматных фигурок, они очень материалистически, просто, даже безжалостно реалистически считали, что там столько-то людей, которыми можно пожертвовать в нужный момент… Многие наши солдаты привыкли к тому, что ими помыкают как угодно, и потому они скептически относились к любым обещаниям и увещеваниям наших союзников. Тогда ходили разные слухи – что нас отправят на войну против большевиков, что нас оставят здесь, и даже что нас выдадут австрийцам… Это были самые дикие сплетни. Но наши солдаты оказались в таком положении, что они ожидали самого худшего и потому готовы были поверить в любой вздор…».
Адмирал Колчак и командование Чешского корпуса«Под защитой чехословацких штыков, местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужасается весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности — составляет обычное явление, и ответственность за всё перед судом народа всего мира ложится на нас. Почему мы, имея военную силу, не воспротивились этому беззаконию? Такая наша пассивность является прямым следствием принципа нашего нейтралитета и невмешательства во внутренние русские дела. Мы сами не видим иного выхода из этого положения, кроме одного – мы должны прекратить эту войну и покинуть Россию».
Переговоры с бунтующими чехами«Силы империалистов знают, что сама сущность социализма — это его международная политика по созданию Всемирной республики труда. Они знают, что триумф социализма в России и Франции — только первый шаг ко всемирному торжеству социализма. Поэтому их объединённые проекты и попытки раздавить революцию нацелены на то, чтобы предотвратить распространение и триумф революционного социализма в других странах… Дикость этих узурпаторов только приводит к переходу честных умеренных социалистов и небольшевистских элементов в стан Ленина и Пуже». Комментируя успехи движения «Руки прочь от России и Франции», Ленин не без тени самодовольства писал: «Как только международная буржуазия замахивается на нас, её руку схватывают её собственные рабочие».
Сибирские партизаны