Воронежский психолог о жертвах домашнего насилия на самоизоляции: «Кто боялся, выйдут из тени»
Психологи по всей России твердят в один голос: в стране произошел всплеск домашнего насилия из-за самоизоляции, телефоны кризисных центров плавятся от звонков. Даже уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова, сославшись на данные некоммерческих организаций, заявила о росте домашнего насилия в 2,5 раза – с 6 тыс. в марте до апрельских 13 тыс. Но в МВД руководствуются фактами, изложенными на бумаге, а они говорят, что самоизоляция на проблему не повлияла.
Как жертвы домашнего насилия переживают самоизоляцию и можно ли спастись от тирана в квартире, «Горком36» спросил у практикующего психолога Центра защиты материнства и детства «Ангел-Хранитель» Яны Дунаевой.
– Яна Сергеевна, обычно даже в затяжные выходные в России увеличивается статистика домашнего насилия, а тут – длительный период самоизоляции. Общественные организации приводят страшные цифры, а МВД фиксирует снижение таких преступлений. Как такое возможно?
– В том факте, что данные некоммерческих организаций идут в разрез с официальной статистикой МВД, на самом деле нет ничего удивительного. Я предполагаю, что в нашем случае режим самоизоляции сработал на обратную тенденцию – не в том смысле, что домашнего насилия реально стало меньше. Но и МВД не берет цифры с потолка. Дело в том, что чем больше человек подвергается насилию, тем сильнее он укрепляется в позиции жертвы, соответственно, сил и ресурсов на то, чтобы вывести себя из этого состояния, у него становится меньше. Когда нет препятствий для того, чтобы уйти из дома: утром на работу на весь день, вечером к подруге или три раза в магазин, то привыкание почти не формируется.
А тут, чем дольше человек, чаще всего женщина, склонная к поведению жертвы, находится рядом с тем, кто склонен проявлять агрессию, тем чаще она оправдывает его. Это стокгольмский синдром: жертвы сопереживают агрессорам, находят им оправдание, успокаивают себя тем, что им это зачем-то дано, и они обязаны выдержать.
– А как укрыться от тирана в квартире? Это сейчас объявили о послаблениях в режиме самоизоляции, а в течение всего апреля выход из дома – даже если нужно было обратиться в полицию, мог быть расценен как нарушение режима.
– У людей, которые подвергаются насилию, выработан определенный стереотип поведения. И пойти спрятаться – это не всегда верный способ. У желания пойти и закрыться в туалете может быть обратный эффект: агрессор может выбить дверь! Поймите, что это мы смотрим на ситуации домашнего насилия с позиции не нормы, а ведь люди, которые внутри ситуации, воспринимают все по-другому. Это мы думаем, что надо пойти, закрыться в ванной, спрятаться, а у них другая схема в голове. Часто сам момент агрессии, которую проявляет насильник, снимая свое напряжение, не длится долго. Щелк и все, и начинается «медовый месяц». У агрессора появляется желание улучшить взаимоотношения, а жертва сразу «на все согласная».
Да, и важно понимать, что когда мы называем людей жертвами или агрессорами, мы говорим только о части их сущности. Они не всегда именно такие, но преимущественно ведут себя подобным образом.
Но все же как себя обезопасить? Постараться не провоцировать. Есть женщины, которые это делают – сознательно и бессознательно. И вот спрятаться в психологическом плане – может помочь, это выражается в проявлении здравого смысла.
– Получается, что подавляющее число женщин – подсознательные провокаторы?
– Нет. Это всего лишь распространенная тенденция: мужчины проявляют чаще физическое насилие, а женщины психологическое. Но бывают и исключения. Но женщины еще склоняются к провокациям нередко на пике отчаяния.
– Не «повалят» ли жертвы домашнего насилия в полицейские участки по завершению периода самоизоляции?
– Думаю, это возможно. Самоизоляция – очень непростой период, особенно для человека, склонного к поведению жертвы. Хочется верить, что усиление давления со стороны партнера, даст импульс человеку что-то изменить в своей жизни в лучшую сторону, осознав всю трагичность ситуации. Полагаю, что процент обратившихся в органы станет несколько выше, ведь не исключено, что есть те, кто сейчас просто сидит и терпит. Женщины сильнее «поварятся» в этом, и кого-то из них это заставит посмотреть на свое положение иначе. Те, кто боялся, выйдут из тени. А это обострит проблему. А через любое обострение приходит излечение. В обычное время ситуации с домашним насилием проходят нередко фоном, но если случится накал, то возникнет желание что-то изменить.
– Полагаете, есть шанс, что закон о профилактике домашнего насилия примут быстрее?
– Не совсем так. Ситуация с агрессией в самоизоляции может стать триггером к пониманию, что люди сами должны выбирать экологичные отношения. Один человек не должен бить другого ни при каких обстоятельствах, но закон мог бы подействовать на какую-то часть агрессоров как ограничивающий фактор. Это действие через страх. Подходящий метод хотя бы так для начала.
– А действие через страх – разве не насилие?
– Насилие. Но вот в инструкциях к медицинским препаратам пишут, например, «не рекомендуется к применению пациентам с почечной недостаточностью», но если не принимать и станет еще хуже, то можно, это спасет. И тут также – это лечение, это тоже спасение.
Справка «Горкома36»
Как сообщили в ГУ МВД по Воронежской области, в январе заявлений и сообщений о домашнем насилии зафиксировано 103, в феврале – 86, в марте – 103, в апреле – 63. В ведомстве делают вывод, что самоизоляция не отразилась на ситуации с домашним насилием. Тем временем, с начала 2020 года территориальные органы ГУ МВД по региону рассмотрели 1957 заявлений и сообщений о семейно-бытовых конфликтах, из них «апрельских» – 480.
Фото из личного архива Яны Дунаевой