Сеять «вирус культуры». Юрий Спиридонов - о театре и творческой жизни
Нацпроект «Культура» определён как один из важнейших на высшем уровне. Как он исполняется на практике?
Мы обсудили с художественным руководителем любительского театра «Балаган», редактором портала «Культурная эволюция» Юрием Спиридоновым одно из направлений проекта - создание условий для реализации творческого потенциала людей.
Пустыня на периферии
Ольга Савичева, «АиФ-Ярославль»: Юрий Владимирович, главная задача, которую призван решить нацпроект «Культура», - сделать культуру доступной для всех людей. Насколько жизнь Ярославля, по-вашему, наполнена культурными событиями?
Юрий Спиридонов: Вообще, Ярославская область достаточно богатая в смысле культуры, но нам и наследство досталось немалое.
Однако недавно я решил внимательно посмотреть, что у нас в Ярославле есть в плане культурных пространств. И увидел, что если центр города по инерции ещё как-то выполняет культурную функцию, то периферия – вообще безжизненная пустыня с редкими островками старых ДК. Что есть, к примеру, в Брагино? Бывший городской дом пионеров, какие-то секции, кружки - только для детей и то потому, что родители за это платят. А поколению «40 плюс» где реализоваться? Куда пойти? Только платные курсы. Это совсем не то.
Нельзя всё переводить в рубли, власти обязаны проводить и культурную политику, и выделять на это средства, создавать условия, чтобы творческий потенциал людей раскрывался активнее.
Что нового возникло в городе за последние 30 лет? По большому счёту несколько проектов - «Текстиль» на Перекопе, киноклуб «Нефть», арт-пространство «Тепло» - и всё. Остальное – или остатки «советской роскоши», или «Миллениум». Но его я не могу считать полноценной точкой культуры, он рассчитан на потребление, развлечение. Событий внутренних, городских в том же самом «Текстиле» или «Тепле» происходит на порядок больше. Пусть туда приходят десятки человек, а не тысячи, но это некий живой процесс, это постоянно действующая площадка, которая сеет «вирус культуры».
Если взять такие мероприятия, как «Пир на Волге», – это в большей степени туристический пиар, значимый для столицы «Золотого кольца», привлекающий к городу внимание прессы, туроператоров. Это внешняя культура, а я говорю про творческую жизнь внутри города. У нас очень мало культурных пространств.
- Что мешает людям заниматься творчеством?
- Большая забюрократизированность, такая очень неповоротливая система, с огромным количеством отчётностей. В стране до сих пор не выработано адекватных форм существования культуры. От того, что нам досталось по наследству от Советского Союза – ДК, клубы, мы пытаемся отойти, а новой системы не создали.
Из всех театральных форм в городе у нас почему-то одна-единственная популярна у власти – массовые зрелища. А кроме уличных действ у нас что-нибудь происходит? Если и происходит, то остаётся в тени.
Не хватает таких площадок, где творческим коллективам просто предоставлялось бы помещение по договору льготной муниципальной аренды. И люди занимались бы тем, что им интересно.
Я вспоминаю, как 30-40 лет назад я работал в той самой клубной системе. Было на порядок всё проще. После армии пришёл, директор Дворца пионеров пригласил работать руководителем театрального коллектива. Извините, у меня тогда образование было – один курс театрального института.
Сейчас я устраивался в ДК - нужно профильное образование, куча справок, плюс каждый месяц сдавать планы, а с закупками – вообще «сумасшедший дом». Чтобы купить гвоздь, надо найти три фирмы, сравнить их цены, сделать скриншоты сайтов... То есть система выстроена таким образом, что она без нарушений вообще, получается, работать не может.
Когда я ставил спектакль, понадобился реквизит. Мне проще было его купить самому, чем провести через бюджетные средства. Такое отношение как-то расхолаживает.
Искусство «Балагана»
- Расскажите, почему через 25 лет вы решили воссоздать свой театр «Балаган»?
- Наш коллектив существовал с 1979 года до начала 90-х, и мы уже были фактически профессиональным театром - давали до 20-25 спектаклей в месяц. Но когда хлеб вместо 20 копеек вдруг стал стоить рубль, его покупали всё равно. А когда билет в театр подорожал в пять раз, его уже не покупали. И наступил момент, когда артистам стало нечем платить зарплату, плюс я серьёзно заболел. Мы приняли решение закрыть театр.
25 лет я о нём не вспоминал. Занялся интернетом, создал портал о культуре, делал сайты. Однако с тех времён остался нереализованным проект спектакля по мотивам произведений Габриэля Гарсиа Маркеса «Очень старый сеньор с огромными крыльями», были готовы сценарий, музыка, эскизы костюмов. Периодически о нём вспоминали, и однажды я подумал: а почему бы и нет?
Может, просто время такое пришло. Хочется театра, поэзии, чего-то для души. Посмотрите, сейчас в Ярославле что ни выставка, то рекорд посещаемости. Ведь это не случайно, никто народ туда палками не гонит. Музеи стали очень интересно работать, библиотеки «встрепенулись», пытаются заполнить образовавшийся культурный вакуум. Вот на этой волне и мы решили возродить «Балаган».
- Вас поддержали старые друзья?
- Да, собралось несколько моих «стариков»: двое из «золотого фонда» нашего театра - Вера Позднякова и Тамара Спиридонова, с которыми в юности вместе занимались в «Театре советской поэзии». Саша Колобов, который у меня начинал в 1979 году, Володя Русанов – телевизионный режиссёр, оператор, Света Гиршон – сценарист, драматург, Миша Асанкин – актёр, все люди состоявшиеся, со своим бэкграундом. Плюс я сделал открытый набор и принял всех, кто пришёл.
- Чем любительский театр отличается от профессионального?
- В искусстве нет понятий лучше или хуже - есть искусство или неискусство. Могу честно сказать, положа руку на сердце: сильных впечатлений от чисто любительского театра не меньше, чем от профессионального. Это просто разные театры.
Так, одним из самых ярких театральных впечатлений в своё время для меня стала импровизация на свободную тему, которую я увидел на смотре художественной самодеятельности общества инвалидов Дзержинского района. Глухонемые показывали сценку про двух одиноких людей и их любовь. Если с точки зрения системы Станиславского, то всё было поперёк! Но зато сыграно с такой энергетикой, такой неподдельной искренностью!
А наш театр - не совсем клубный формат, самодеятельный, и не совсем профессиональный. У нас в этом сезоне параллельно работали четыре режиссёра, все профессионалы: очень талантливый Сергей Карпов из Волковского театра, Юрий Аркадьевич Клип – «Заслуженный артист России», старейший актёр нашего ТЮЗа, доцент кафедры актёрского мастерства, Ольга Маньшина, режиссёр из ДК «Магистраль», и я. Мы выпустили четыре плановые премьеры! Это в принципе норма для профессионального театра. Плюс детскую музыкальную программу «Дисней из старого сундука» совместно с капеллой Демидовского университета.
Кроме того, у нас вместе работают люди, не имевшие никакого театрального опыта, и профессиональные актёры. И это интересно! Когда они на сцене, никто не скажет, кто из них профессионал, а кто любитель.
- Каким образом любительский театр попал на сцену Волковского театра?
- Да, 20 марта на сцене первого русского мы показываем спектакль «Гробница малыша Тутанхамона». По-моему, это замечательно и для нашего коллектива очень почётно. Кроме того, это большой плюс для культурной жизни города. Тем более так совпало, что худрук Сергей Пускепалис объявил политику открытого театра – открытые репетиции, экскурсии по закулисью.
У нас долгое время в Волковском было скучно. И только в последние годы начался какой-то подъём. Хотя некоторые зрители ругаются, но это нормально, сегодня это живой театр, там есть о чём говорить и ругаться.
- Для чего идут люди в ваш коллектив, что их притягивает?
- Кому-то есть что сказать, он недовысказался в этой жизни. Несколько человек пришли, потому что всю жизнь мечтали, да не могли. Кому-то это нужно для души. А для кого-то это адреналин. Зачем люди прыгают с парашютом?
- Как принимают вас зрители?
- На ура. Насчёт постановки по Маркесу я сомневался: вещь непростая, философская, думал - кому это надо? Но спектакль очень хорошо пошёл. Когда играли, я видел, как сопереживали, волновались зрители и даже мужчины сглатывали слёзы.