Мулла душил коленом: подруга похищенной чеченки Тарамовой – о насильственном "лечении"

Стали известны подробности истории чеченки Халимат Тарамовой, похищенной в июне родными из кризисного центра для женщин в Махачкале. Перед этим ее на три месяца помещали для "лечения" гомосексуальности в подмосковную клинику Invia Elite, а также "изгоняли джинна", читая над ней Коран.


Об этом изданию "Медуза" рассказала Анна Манылова, с которой Тарамова строила отношения. Она специально легла в эту же клинику якобы лечиться от депрессии, но на самом деле – чтобы быть рядом с Халимат.


В начале лета Тарамова и Манылова сбежали из Чечни в Дагестан, обратившись за помощью к правозащитникам. В соседней республике они нашли убежище в Махачкале, их приютили в кризисной квартире движения за права женщин "Марем". В июне отец Халимат, приближенный главы Чечни Аюб Тарамов, похитил дочь, вломившись в квартиру вместе с чеченскими силовиками при поддержке дагестанских полицейских. Тарамову увезли в Грозный, с тех пор Манылова с ней не виделась.


В интервью Кавказ.Реалии Анна Манылова рассказала о подробностях их общения с Халимат, которую она называет Лима, и о том, что переживают оказавшиеся заложницами традиций девушки с Северного Кавказа.


– Анна, расскажите о том злополучном вечере, когда в шелтер нагрянули чеченские и дагестанские силовики. Вы же были рядом с Халимат?


– Да, я была там. Мы вместе приехали в кризисную квартиру, дальше уехать не успели, так как у Лимы не было документов. Ее похитили на моих глазах. Я до сих пор в шоке, думала, что такое только в фильмах бывает. Мне предлагали психологическую помощь, но я пока отказываюсь, справляюсь сама.


– Понимаю, что это трудно вспоминать, но все-таки – что там происходило?




– Ночью 4 июня мы приехали в Махачкалу, в шелтер. Девочки из группы "Марем" поселили нас в отдельную комнату. До похищения Лимы мы находились там, практически не выходили на улицу. Нам покупали продукты и все, что мы просили. Лима говорила мне, что она безумно счастлива, я говорила то же самое, мы радовались, что наконец-то смогли уехать. Лима была уверена, что родители не подадут ее в розыск, поймут, что она сбежала со мной, и не станут искать.


Мы ждали, когда нас перевезут подальше от Северного Кавказа. Надеялись, что самое страшное уже позади, но все равно боялись, что нас смогут найти. Мы с Лимой обсуждали самый страшный сценарий развития событий и кое о чем договорились. Как оказалось, не зря.


10 июня в шелтер постучались сотрудники полиции, через двери они назвали наши имена и сказали, что у них есть информация, что мы внутри. Мы не отвечали им и не открывали, спрятались в шкафу. Спустя несколько часов приехали Светлана Анохина (главредка сайта о кавказских женщинах "Даптар", основательница группы "Марем". – Прим. ред.) и адвокат Патимат Нурадинова. Они пустили одного полицейского. Он опросил Лиму, сфотографировался с ней, убедился, что она находится в квартире по собственной воле, и уехал, пообещав, что Лиму снимут с розыска. Через несколько часов он вернулся в компании с чеченскими и дагестанскими силовиками. Вместе с отцом Лимы они обманом ворвались в квартиру.




Другие девушки из шелтера защищали нас и пытались не пускать силовиков, пока мы прятались на балконе. Были ужасные крики, Лима перелезла на наружную сторону балкона, стояла на карнизе, плакала и прощалась со мной. Я тоже плакала и умоляла ее не прыгать. Ее отец подошел к нам, увидел эту картину и вышел. Какое-то время была тишина, и я все-таки уговорила Лиму не прыгать. Мы дрожали от страха, но не переставали верить, что что-то нас спасет.


Потом в комнату зашел мужчина, представившийся соседом. Он сказал, что готов помочь и отвезти нас куда угодно. У нас не было выбора, мы поверили и пошли с ним. На улице был огромный "коридор" из людей, весь двор вышел, пока мы шли к машине.


– В итоге он вас обманул.




– Держась за руки, мы сели в машину и благодарили этого мужчину за помощь. Он сказал, что у него связи в МВД, и привез нас в отделение. Там в течение нескольких часов с нами без протокола вели нравоучительную беседу. Они пытались заставить Лиму подписать документы о ее похищении, но она написала все так, как было на самом деле. Поняв, что бесполезно нам промывать мозги, полицейские сказали, что выведут нас через черный вход и на патрульной машине увезут в безопасное место.


Когда мы вышли, нас окружила толпа мужиков, меня они держали, а Лиму затащили в машину ее мужа. Как потом оказалось, муж затыкал ей рот рукой, чтоб она не кричала. Об этом Лима успела мне написать после похищения.


– Когда вы познакомились и узнали, что Лима чеченка, вас не отпугнули трудности в виде традиций и родственников? Ведь СМИ много лет пишут о жестоком преследовании людей из ЛГБТ-сообщества в Чечне.


– До знакомства с Лимой я вообще не знала об их традициях, не знала ничего про этот народ. Но когда узнала, меня это не отпугнуло. У меня вообще инстинкт самосохранения отсутствует. Зная, что с Лимой может случиться страшное, я готова любой ценой ей помочь, даже если этой ценой окажется моя жизнь. Потому что я безумно ее люблю. До встречи с ней я с девушками не знакомилась и не общалась по сети. Поэтому я ни с кем на эти темы не разговаривала.


– Чем вас зацепила Лима? Как вы в первый раз встретились?


– Она безумно красивая, это нельзя не отметить. Но я полюбила ее за внутренние качества. Она светлой души человек, добрая, милая, при этом очень сильная девочка. Лима простая, не высокомерная. Несмотря на все трудности, она ко всему относилась с юмором. Она очень умная, мудрая и начитанная. Несмотря на то, что я старше, мне есть чему у нее поучиться.




– В клинике в Подмосковье, где вы находились вместе, были среди пациентов другие ЛГБ-люди, специально направленные туда родными? В чем, собственно, заключалось "лечение"?


– Мы не выясняли у других пациентов их ориентацию и причину их пребывания там, нам было не до этого. В основном там лечились наркоманы и алкоголики, но был один мальчик из Америки, русскоговорящий, который был геем.


С первого дня в клинике врачи заподозрили, что мы с Лимой знакомы и всячески пытались препятствовать нашему общению. Лима отменяла свои консультации, приходила ко мне в комнату, ее оттуда постоянно уводили, а меня пытались не пускать к ней.


"Лечением" они называли профилактические беседы о том, что мы с Лимой из разных миров и нам лучше не общаться. Ее настраивали против меня, проводили разные психологические упражнения, чтоб она меня отпустила.


– Вы рассказали об "изгнании джиннов" из нее. Как это происходило?


– Изгоняли джиннов чтением Корана. Мулла с первого раза джина не увидел, но мама Лимы настояла, чтобы он прочитал Коран еще раз. Но и тогда он джинна не увидел, а мама продолжила настаивать. В итоге мулла сказал, что в Лиме сидит очень сильный джин, предложил "вырубить" ее, чтобы тот вышел.




Лима до побега не рассказывала мне про это, она говорила, что просто мама с мужем водили ее к мулле, и он читал Коран. Как оказалось, джиннов все-таки изгоняли с помощью физической силы. Ей было очень страшно, когда мулла душил ее коленом, она не знала, что уже им сказать, чтобы он прекратил это делать.


– Вы обсуждали с Халимат противоречие традиционных религиозных ценностей, чеченских традиций – адатов и ваших отношений?


– Нет, я никогда не воспринимала ее как чеченку. Она в самом начале нашего общения всего один раз упомянула это. Возможно, чтобы меня лишний раз не пугать. Мы обходили эти темы.


– Насколько вообще это реально, покинуть республику, страну? Когда такие пары уезжают, родственники не пытаются давить на них и вернуть домой?


– Как оказалось, это далеко не первый случай, когда совершеннолетняя, абсолютно дееспособная кавказская девушка хочет, но не может уехать от родителей или от мужа. Родственники вместе с правоохранительными органами силой возвращают ее обратно.


После истории с Лимой мне стали часто писать девочки из Чечни и Дагестана, кому-то удалось сбежать, кто-то только планирует. А кто-то не может осмелиться на побег, живет в плену родных и пытается сломать себя. Но не все кавказские семьи такие строгие, мне пишут и девочки, чьи родители смирились с их ориентацией и помогают скрывают ее.




– А что стало спусковым крючком, тем моментом, когда вы приняли решение о том, что нужно уезжать, чтобы сохранить отношения?


– Когда я была в Чечне, Лима вся в слезах и в истерике зашла в мой номер в отеле в Грозном. Пока она добиралась до него, ее родные уже забили тревогу. Ее телефон не прекращал звонить, пока мы с ней разговаривали. Лима боялась, что ее убьют если узнают, что мы все еще общаемся. Я очень испугалась за нее. Тогда мы договорились, что, если у нее снова не заберут телефон, когда она вернется домой, то мы уедем.


Уже после нашего побега Лима рассказала обо всем, что с ней происходило. До этого я знала только о физическом насилии со стороны мужа. Как оказалось потом, она подвергалась насилию и в семье. Ей было невыносимо находиться под контролем родителей и мужа 24/7. И ей не разрешали развестись.


– Расскажите, как вы нашли шелтер в Махачкале? Как там встретили Халимат?


– Изначально мы обратились за помощью в "Российскую ЛГБТ-сеть". В день побега мы снова позвонили туда, они связали нас с группой "Марем" и дали ближайший адрес, где нас могли на какое-то время приютить. Раньше мы не знали, что существуют такие организации, которые готовы безвозмездно помочь.


– По вашему мнению, как будет развиваться ситуация? Иск в Европейский суд по правам человека поможет?




– Я знаю, что ЕСПЧ отказал в срочных мерах [по защите Халимат], так как их убедил репортаж госканала "Грозный" (сюжет был показан спустя несколько дней после похищения девушки силовиками, в нем Тарамова заявила, что "у нее все хорошо" – Прим.ред.). Когда я увидела этот ролик – слов не было. Лиму одели в платок и в закрытую одежду, хотя она так не одевается. По ее глазам было видно, что она заплаканная, запуганная. Мне было больно на это смотреть. Ну, и после этого сюжета Лима со мной связывалась, извинялась, что ей пришлось так сказать. Говорила, что это было "под дулом". У нее просто не было выбора, надо было сделать и сказать все, что они попросят.


Я пообещала Лиме, что не оставлю ее, поэтому буду всеми способами пытаться ей помочь и постараюсь сделать все, чтобы об этой истории не забыли.


– Почему российские власти закрывают глаза на нарушения прав человека, в том числе ЛГБТ-людей в Чечне?


– Я не знаю, я не разбираюсь в политике, никогда не интересовалась темой ЛГБТ раньше и тем более в Чечне.


– По вашему мнению, как должен быть преодолен этот конфликт традиционного общества и однополых отношений?


– Мне кажется, чем больше людей будет открыто об этом заявлять, тем больше людей поймут, что это норма, а не болезнь.




***


11 августа в СМИ появились сообщения о второй попытке побега Халимат Тарамовой из Чечни. Об этом сообщил телеграм-канал Baza. Правозащитница Светлана Анохина опровергла эту информацию и назвала новость фейком.


"Когда какая-то история привлекала к себе слишком большое внимание и человека нельзя было так просто взять и "потерять", пускался слух о его побегах", - комментировала Анохина Кавказ.Реалии.


После этих новостей в соцсетях начался флешмоб #гдеХалимат. Таким образом активисты и неравнодушные пытаются привлечь внимание к судьбе девушки.


Главные новости Северного Кавказа и Юга России – в одном приложении! Загрузите Кавказ.Реалии на свой смартфон или планшет, чтобы быть в курсе самого важного: мы есть и в Google Play, и в Apple Store.