Отравление Навального – и нищета патриотической кремлевской пропаганды
Что официально известно на сегодня без всякой политики и пропаганды?
1. Алексей Навальный отравлен. Отрицать это могут только явные неадекваты.
2. Навальный отравлен в России, предположительно в Томске.
3. Навальному кололи атропин. И в Омске, и в Германии.
4. По мнению омских и немецких врачей, именно своевременное введение атропина спасло Навальному жизнь.
5. Атропин является эффективным антидотом при отравлениях холиномиметическими и антихолинэстеразными веществами, в том числе фосфорорганическими соединениями, т.е. теми, к которым относится яд "Новичок" из семейства фторфосфорорганических отравляющих веществ. Для преодоления алкогольного или наркотического отравления атропин не применяется. Поэтому версии об алкоголизме, о пищевом отравлении или наркомании Навального кремлевские патриоты могут смело засунуть себе в зад.
Все это – объективные данные, не имеющие никакого отношения к личности Навального. Всё то же самое можно было бы утверждать, если бы на месте Навального был Сечин. Или Клишас. Или Фургал. Или любой другой человек. Отраве всё равно, сколько у него денег и каковы его политические взгляды.
К числу гипотез относятся соображения, кто стоит за этим отравлением.
Пока "железобетонных" оснований подозревать в этом Кремль не имеется. Равно как и кого-то другого. Гадать, кто это сделал, бессмысленно. Но воспользоваться логикой вполне можно.
Будем считать, что Путину или кому-то из его ближайшего окружения это невыгодно. Тогда именно Путин должен быть самым главным заинтересованным в доскональном расследовании дела. Хотя бы для того, чтобы отвести необоснованные подозрения от себя, защитить международный авторитет своей страны и предотвратить новые санкции Запада, введение которых сегодня представляется более чем вероятным.
Однако пока официальная Москва ведёт себя обратным образом. Сначала заявляет, что "никакого отравления не было". Потом – что "никаких выводов делать не надо". Потом отказывается возбуждать уголовное дело по факту отравления, в котором уже не сомневается. А потом пытаясь обвинить в этом отравлении Запад.
Эта позиция всё больше напоминает возмущение хронического алкоголика, живущего на улице около мусорных бачков.
Он с достоинством жрёт объедки из помойки, жизнь помойного бомжа его не возмущает ничуть! Но его бесит, когда ему на эту жизнь указывают, как на хамскую и свинскую, и он с искренним возмущением реагирует, когда очередной прохожий пытается сфотографировать его грязные ноги и дырявые носки:
– Ну и что, что я грязное животное! А какое право вы имеете меня снимать?
Прохожий уйдёт.
А алкоголик останется. Со своими объедками, грязными ногами и дырявыми носками. И будет всё так же гнусавить:
– Не имеете права! Это моя частная жизнь! Я несчастный! Я очень хороший. Но невезучий! Поэтому меня все не любят. А помыться мне просто некогда. Не до мытья, когда кругом враги...