В тылу Победы. Как область жила и работала в годы войны
Если город не бомбили, значит, его жители не видели войны, отсиделись. Такое мнение все чаще высказывают молодые жители региона. Однако ковалась победа здесь, на предприятиях и в полях Пензы. И люди здесь тоже гибли. В год 75-летия Победы «АиФ-Пенза» продолжает рассказывать о том, как жил Сурский край в 1941-1945-ые годы.
От катюши до шинелей
«Больше вооружения и боеприпасов, больше хлеба, мяса, сырья для фронта и страны - наказ фронтовиков», - такое обращение к жителям области было опубликовано в одном из номеров местной газеты «Сталинское знамя». И в Пензе старались не подвести. Старались и местные, и десятки тысяч эвакуированных со всего Советского Союза людей.
Оборонную промышленность области составляли по большей части эвакуированные заводы и пензенские гиганты, которым срочно пришлось менять профиль деятельности.
«Самый известный - завод имени Фрунзе или завод №50. Здесь делали взрыватели и станки для разных ведомств. На «Пензмаш» производили пусковые установки для катюш, - перечисляет краевед Виктор Кладов. - Некоторая продукция, производимая в Пензенской области, до сих пор остается под грифом «Совершенно Секретно». У нас собирали мины для 82-миллиметровых минометов, для наркомата авиационной промышленности на заводе №163 делали запчасти, стабилизаторы, системы управления. Никольско-Пестровский завод №354 выпускал линзы для оптических прицелов, триплексы для смотровых щелей бронетехники, непробиваемые стекла для фюзеляжей самолетов, где кабина пилота. В одно время он был чуть ли не единственным заводом, который это производили, там же делали и стекло для автомобильных фар. Швейные фабрики, например, производили до двух тысяч шинелей в сутки, а каждая четвертая шинель на фронте были изготовлена из произведенного в Пензенской области сукна».
По законам военного времени работать должны были все: и старики, и подростки. Продолжительность рабочего дня составляла 14 часов. Спали рядом со станками.
«И дело не только в самоотверженности. На заводах нормально кормили, поэтому уходить оттуда смысла не было. Есть пища, крыша над головой», - пояснил профессор истории ПГУ Владимир Первушкин.
В газете «Сталинское знамя» есть фотография, на которой изображен улыбающийся Александр Овчинников. На вид ему около 40 лет. В подписи к фото сказано, что товарищ Овчинников «на днях стал работать на двух строгальных станках, выполняя норму на 202-222 процента». Под фотографией Овчинникова опубликован материал с заголовком «Победили». Это правда. Победили именно благодаря таким как Овчинников или бригадир комсомольско-молодежной бригады завода №50 Анатолий Круглов, который в 17 лет перевыполнял заводской план на 320%. От станка он не уходил: спал рядом, в ветоши. «На предприятиях Пензы стахановцы и ударники в октябре 1943 года составляли 53% от общего количества рабочих, а на заводе имени Фрунзе и часовом заводе их было 70%», - привел статистику методист пензенского государственного архива Максим Буряков.
Сначала в поля, потом - рыть окопы
Из Пензенской области с начала войны на фронт ушли 300 тысяч солдат. Женщинам пришлось экстренно заканчивать курсы комбайнеров и трактористов.
«Маме было 12 лет, когда началась Великая Отечественная. Жили они в деревне Сосновка. Всем подросткам выпало работать. Она с мужиками ездила в лес на единственном быке и валила деревья на дрова», - со слезами на глазах вспоминает рассказы матери 70-летняя Анна Воробьева.
По словам историка Владимира Первушкина, у его бабушки на руках до конца жизни были шишки - последствия лесозаготовки. Мышцы от перенапряжения рвались, не успевали восстанавливаться и снова рвались.
Численность трудоспособного населения в Пензенской области к 1942 году сократилась на треть, а государственный заказ рос, нужно было распахивать все новые площади.
«В войну у нас начали, кроме зерна и сахарной свеклы, сажать лекарственные растения и махорку, на фронте табак в большой цене был», - отметил Виктор Кладов. А папиросную бумагу для табака делали на бумажной фабрике «Маяк революции».
План по урожаю зерна в деревнях был около 11 центнеров с гектара, реально же получалось собрать только шесть. При таких условиях себе не удавалось оставить даже горстку ржи. Выживали за счет коров. Их не забирали. Кому-то везло с соседями.
«Мама рассказывала, что дед с пасеки приносил ей кусочки пчелиных сот с медом. И она обязательно делилась ими со школьной подругой», - вспоминал семейную историю Владимир Первушкин. После работы в поле всех угоняли на стройку. Тогда строили сурский оборонительный рубеж, учебные поля для запасных частей, аэродромы, рыли окопы.
Без бунтов
За четыре года в Пензенскую область было переброшено примерно по разным подсчетам от 60 до 90 госпиталей. Смертность в них составляла всего 1,7%. На фоне этого особенно страшно выглядят цифры смертности в гражданских больницах. В 1943 году смертность в больнице при заводе имени Фрунзе составляла 5,5%, в центральной городской - 8%, инфекционной - 16%. Среди взрослых было зафиксировано несколько вспышек сыпного тифа, дизентерии, кори, дифтерии и брюшного тифа.
«Отлаженной системы канализации и водопровода не было даже в областном центре, - объяснил краевед Виктор Кладов. - Воду брали из реки, туда же ее и сбрасывали».
Уровень смертности в детской больнице составлял 18% от числа всех поступивших. Прокормить детей помогали коллеги: пекари на хлебзаводах семейным распихивали по карманам обрезки запеченного теста, на швейных фабриках начальство закрывало глаза на то, что работницы уносили домой обрезки ткани, из которых потом шили кое-какую одежду. Ее потом меняли на зерно или продавали.
Несмотря на тяжелейшую ситуацию, бунтов или каких-то других выступлений в Пензе не было. Народ сжал зубы и работал. Пензенцы делали даже больше того, что от них требовали. В краеведческом музее сохранились письма солдат с фронта, в них они благодарили одну жительницу области за то, что та присылала им вязаные вещи. Женщина вязала носки и по собственной воле слала их неизвестным ей солдатам. И таких, как она, было много. В сурском крае готовы были на все, чтобы приблизить Победу.