Ворота для преступности
В 90-е годы выжили благодаря активности и вере в перспективы
В КОНЦЕ СЕНТЯБРЯ 1991 ГОДА ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ ПОДПИСАЛ УКАЗ ОБ ОТКРЫТИИ ВЛАДИВОСТОКА. СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ТОГО НЕКОГДА ТИХИЙ ГОРОД СТАЛ ОДНОЙ ИЗ КРИМИНАЛЬНЫХ СТОЛИЦ СТРАНЫ.
Как изменилась криминальная обстановка за последние 30 лет? Как преступность переместилась с улиц в высокие кабинеты и виртуальные миры? Почему Владивостоку не везёт на мэров? На эти и другие вопросы ответил профессор ДВФУ, директор Владивостокского центра по изучению организованной преступности, вице-президент Российской криминологической ассоциации Виталий НОМОКОНОВ.
УЙТИ ОТ ПРОПАСТИ
– Виталий Анатольевич, 30 лет назад открыли Владивосток. Как в связи с этим изменилась в городе криминальная обстановка?
– Вопрос очень обширный, в двух словах не расскажешь. Открытие города повлекло как позитивные, так и негативные последствия, последние касаются невиданного роста криминала. Люди судимые, которые ранее не могли попасть во Владивосток, сюда ринулись, плюс активизация внешнеэкономических связей — всё это резко обострило ситуацию. Произошёл взрыв организованной преступности, разгул всех проявлений криминала – явного, вызывающего. Народу явился новый тип преступника. Интеллектуал, широко образованный, с крепкими мускулами спортсмена, самодовольный, уверенный в себе, никого и ничего не боящийся. Будущий хозяин кооперативов, баров, ресторанов, казино, гостиниц, банков, всевозможных АО, ТОО, ООО и прочих организаций. Мощные коррумпированные связи, начавшаяся перестройка с её гипертрофированным кооперативным движением и способом создания класса собственников, слияние с политикой, усиливающаяся бедность населения – всё это было взято организованной преступностью на вооружение в тех же корыстных и амбициозных целях.
Прошло 30 лет, и ситуация изменилась – преступность виртуализировалась. Из двух миллионов преступлений, которые регистрируются в стране, 25% совершается с использованием компьютерных технологий. Допустим, значительно сократились квартирные кражи, ведь сегодня можно просто позвонить пенсионеру, выманить персональные данные, снять деньги со счёта.
– И всё-таки когда было сложнее? В 90-е или сейчас?
– Моё личное мнение, что тогда, 30 лет назад, мы были в очень тяжёлой ситуации, но всё же выжили – мы верили в перспективы и могли реально повлиять на власть, что-то изменить.
Нужна адекватность в отношениях государства и общества, она предполагает взаимную честность. Социальная справедливость – это соответствие между деянием и воздаянием, заслугой и наградой, виной и наказанием. Но что происходит? Лет десять назад была обнародована информация о том, что начальник в то время Главного управления МВД по ДФО «крышевал» бандитов, но ни один волосок не упал с головы генерала. При этом уголовные дела порой возникают на пустом месте. Баланс интересов личности, общества и государства значительно нарушен.
БЕШЕНЫЙ ПРИНТЕР
– Как можно охарактеризовать изменения, которые произошли за 30 лет?
– Говоря простыми словами – преступность с улиц переместилась в высокие кабинеты. Бандитов стало меньше, а оборотней в погонах – больше. Мои коллеги видят тенденцию к деградации законодательства.
– Можете привести конкретный пример?
– Наше уголовное законодательство становится неадекватно жёстким в отношении многих категорий граждан, появляются новые виды преступлений, что вызывает тихое изумление. Ну, например, незаконная организация собраний и митингов, зачем понадобилось тащить это в Уголовный кодекс? При этом на Набережной по ночам каждый выходной – массовое пьянство, матерщина, кровь, драки, но полицию это не сильно волнует.
На разных уровнях депутаты пишут законы зачастую без должного научного обоснования, а лишь реагируя на конъюнктурный момент.
– Законотворцы разве не советуются со специалистами вашего профиля?
– Практически нет, среди депутатов Госдумы юристов ничтожно малое количество. Например, в 2013 году в Госдуме на круглом столе прозвучала мысль о том, что стране требуется закон о борьбе с организованной преступностью. Сколько ни говорили, ничего не изменилось.
Ещё пример: сегодня судья волен изменить по собственному усмотрению категорию тяжести преступления, а раньше закон строго указывал рамки. В половине статей Уголовного кодекса убрали минимальные пределы наказания. А ведь чем шире предел судейского усмотрения, тем больше коррупциогенности. Есть закон об антикоррупционной экспертизе, который проходят законопроекты регионов, муниципалитетов. Что касается федеральных проектов – такой специальной экспертизы нет, в этом парадокс.
– Глава МВД по Приморскому краю отчитывается ежегодно в Думе и говорит о том, что преступность всё снижается и снижается...
– Повторюсь, есть такая тенденция. Но необходимо учитывать – есть зарегистрированная преступность, а есть латентная, и скрытых преступлений совершается в несколько раз больше. Допустим, у нас в стране регистрируется примерно 30 тысяч коррупционных преступлений в год. А реально, по экспертным оценкам Академии Генеральной прокуратуры, – 2,5 миллиона! В целом показатели статистики говорят больше об активности правоохранительных органов, чем о реальных тенденциях.
ДАЛИ ОТМАШКУ
– В идеале правоохранительная система должна быть вне политики?
– Действительно, практика показывает, что воздействие правоохранительной системы на преступность избирательно. Если вышестоящий руководитель даёт отмашку, значит, будет уголовное дело. Показательный пример: на одного в то время губернатора Приморья было заведено несколько томов оперативных материалов, но команды на возбуждение уголовного дела так и не дали.
Или был у нас один главный федеральный инспектор. Когда выяснилось, что у него липовый диплом, возбудили уголовное дело. Но он остался на должности, а после приговора суда, не поверите, был переведён в вышестоящую инстанцию. Принцип личной преданности, а не профессионализма извращает систему управления, делает политику неэффективной.
– Накануне на экс-мэра Владивостока Олега Гуменюка возбуждено уголовное дело, он сам был задержан. И это для нашего города стало правилом, каким-то проклятием свыше. По-вашему, в чём причина такой закономерности?
– Закономерность состоит в том, что должность мэра – зона весьма высокого коррупционного риска, через городской бюджет проходят огромные деньги. И очень трудно удержаться от соблазнов. Кроме того, вопрос о том, кто займёт мэрское кресло, похоже, решает узкий круг влиятельных лиц, которые впоследствии ждут ответных предпочтений.
Так, мэр Игорь Пушкарёв был далеко не безгрешен. Лично я видел материалы антимонопольного управления, где говорилось о злоупотреблениях с его стороны. Видел и давнее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, где он признавал факт мошенничества со своей стороны по другому делу. А потом, вероятно, дали отмашку, команду сверху. В отношении довольно многих руководителей, наверное, есть тот или иной компромат.
Бывают, увы, и обратные ситуации. На моей памяти история одного лесопромышленника. Помимо незаконных порубок, ему в вину вменяли организацию преступного сообщества. Он просидел под арестом два года, а потом его отпустили. А после были осуждены начальник и сотрудники «лесного отдела» Управления экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД по Приморскому краю, которые «крышевали» лесной бизнес.
– Вы интересуетесь судьбами криминальных авторитетов, которые попали в объектив ваших исследований?
– Ряд фигурантов наших книг ушли в мир иной в результате бандитских разборок, другая часть ушла в бизнес и легализовалась. Но если нет покаяния, нет публичного раскаяния, ничего хорошего от бывших криминальных авторитетов ожидать не приходится.
– И всё-таки какие причины одних людей толкают на преступление, а другим позволяют его избежать?
– К преступности приводит нездоровье общества, совокупность разных деформаций – политических, экономических, социальных, идеологических. Одна из существенных деформаций – дух всеобщей продажности, если хотите. Переход на капиталистические рельсы породил неафишируемую официально идеологию, в которой главное – деньги и капиталы. Если ты богатый, тебе позволено всё. Всё превращается в разменную монету, это приводит к искажению ценностей личности. Надеюсь дожить до времени, когда мы ощутим себя свободными людьми в здоровом свободном обществе.
КСТАТИ
Защита бывшего мэра Владивостока Олега Гуменюка, арестованного на два месяца по обвинению во взятке почти в 20 млн рублей, подала в суд жалобу на постановление о заключении его под стражу. Гуменюка обвиняют по ч. 6 ст. 290 УК РФ («Получение взятки в особо крупном размере»). По версии следствия, с 2019 по 2021 год он регулярно получал взятки от руководства МУПВ «Некрополь» за общее покровительство на общую сумму более 19,5 млн рублей.
ДОСЬЕ
Виталий Анатольевич Номоконов.
Доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, председатель Приморского отделения Российской Криминологической Ассоциации. Возглавлял Центр по изучению организованной преступности и коррупции при Юридической школе ДВФУ. Награждён нагрудным знаком «Почётный работник высшего профессионального образования РФ». С 2015 г. – член межведомственной комиссии при губернаторе края по противодействию коррупции. Член Общественного совета при УВД Приморского края. Автор свыше 400 научных и методических работ.